Я люблю вашего мужа

Винтики крутились в моей голове, но картина всё ещё не складывалась. Я сидела напротив мужа и смотрела, как он ест спагетти и одновременно болтает с Егором. Как ни в чём не бывало. Обсуждают динозавров, а ещё море летом. Витя рассказал ему, что поедем втроём, без бабушки, а Егор обрадовался, что никто не будет кормить его брокколи. Втроём… Я, Витя и Егор. Куда из этой цепочки делась любовница с её ребёнком?

Он не собирается подавать на развод? Он не посылал её ко мне?

− Дорогая?

Я моргнула.

− Да?

− Как ты себя чувствуешь? Температуры нет?

− Пойдёт.

Я встала со стола и взяла тарелку с нетронутой порцией спагетти.

− Что−то лица на тебе нет, − с беспокойством в голосе сказал муж. И я улыбнулась. Чёртов трус.

− А как дела у тебя, Витя? Есть что−то, что мне нужно знать?

Муж приподнял брови, застыв с вилкой у рта. Макаронина размоталась и упала обратно в тарелку.

− Всё как обычно, дорогая. Вот Давид зовёт нас в гости на выходных.

Трус.

− У меня много дел.

− Он настаивает, милая, − посмеивался Витя, вновь накручивая спагетти на вилку. – Я уже согласился, хотя, по правде сказать, совсем не хочется тратить выходной. Ты знаешь, мне неловко ему отказывать…

− Так наберись смелости и сделай это, как нормальный мужик! Скажи ему правду! Просто скажи правду! – воскликнула я, кидая тарелку в раковину с пронзительным звоном. Закусила губу и отвернулась от опешившего мужа. Мне было плевать на его дела с Давидом, в голове крутилось совсем другое. Внутри бурлили чувства: ярость, ревность вперемешку с обидой и горечью, разочарованием и злобой. Я ненавидела его за это, ненавидела. Это хуже, чем просто предательство. Нашёл другую, так найди ещё и в себе смелость признать это, не мучить всех вокруг.

− Боже, да что с тобой сегодня! – закричал муж в ответ. А Егорка отодвинул стульчик и побежал к себе в комнату. Чёрт. Чёрт возьми! Я напугала его… Как последняя истеричка.

− Егор! – закричала я с надрывом. – Блин… Сыночек, всё хорошо.

− Господи, Яна, иди отдохни. Я сам тут всё уберу, просто приди в себя.

Я проморгалась. Как сон, всё было таким нереальным. Быть может мне всё это снится? Может, я ещё в офисе, задремала перед сдачей статьи, а любовница мне и приснилась. От этих мыслей стало ещё больнее, и я ущипнула себя за руку. Не сон.

Пошла за сыном, посмотрев напоследок в наглые глаза мужа за стёклами очков.

Когда же он мне скажет?

Весь вечер в моей голове бродили мысли. Витя посеял во мне сомнения своим поведением. Лидировали несколько вариантов: либо мой муж трус и негодяй, который собрался жить на две семьи, держа в неведении обе стороны, либо девчонка одурачила меня и никакой связи у них нет.

Ближе к полуночи я до такой степени разнервничалась и истерзала себя догадками, что нечаянно прокусила палец, когда грызла ноготь. Но изводить себя больше не было ни сил, ни желания. Нужно расставить все точки над «ё» сейчас же, ходить рогатой и обманутой я не намерена.

Я резко встала с детского дивана и направилась в спальню к Вите, чтобы устроить тихий скандал, пока наш сын крепко спит. Но обнаружила мужа спящим тоже. Я зависла над его фигурой, намереваясь разбудить его самым подлым способом, скинув с кровати. А потом замерла, когда увидела на его груди телефон. Что, если отложить скандал на пару минут и поискать другие доказательства, кроме смазанного фото и слов девчонки? Я аккуратно подцепила телефон Вити с груди и задержала дыхание, когда муж зашевелился. Чувствовала себя воровкой.

Пароль на его телефоне появился не так давно, поэтому я даже не стала пытаться подобрать его, а в наглую взяла руку мужа и приложила к сенсору палец. Экран загорелся, и я удовлетворённо улыбнулась.

Залезла в телефонную книжку, сообщения, звонки. Ничего необычного. А потом взгляд зацепился за незакрытую вкладку скаченного мессенджера. Отправленное сообщение Вити висело непрочитанным другим абонентом.

Сантехник

«Почему ты молчишь, солнышко?»

Телефон задрожал вместе с моей рукой, а во рту стало сухо.

Интересно, зачем тебе так срочно понадобился сантехник в двенадцать часов ночи, дорогой? И давно ли у вас с ним такие неформальные отношения? Конечно, сразу стало понятно, кто скрывался за этим контактом.

Я почувствовала себя странно, будто мне полегчало от разоблачения мужа, от осознания его предательства. В какой−то мере да. Сомнения улетучились и больше не грызли меня, груз неопределённости упал с моей души. Да, изменил, да, всё предельно понятно. Накручивать и изводить себя теперь нет смысла. А потому я расслабленно села в кресло, вытянула ноги и приготовилась к интересному времяпрепровождению. Открыла сообщения и улыбнулась тому, что малолетка бесстыже игнорирует Витю с момента нашей с ней встречи.

Повелась. Даже забавно.

«Как дела, солнышко? Ты не забыла поесть после тренировки? Не перенапрягайся сильно, ты ещё нужна мне здоровенькой.»

«Тебя забрать из студии?»

«Лилечка, куда ты пропала, я же волнуюсь.»

Я скривилась. У неё даже имя милое. И какая забота от моего мужа! Просто прелесть. За себя бы он так беспокоился, как за эту мелочь. Но какой там, заботы о своём здоровье он великодушно повесил на меня сразу после росписи в загсе.

Остальной диалог был предусмотрительно удалён, и я не смогла прочитать переписку влюблённых голубков. Сколько же он уже очищает диалоги и скрывает от меня свой роман?

Я повертела телефон в руках и уже было хотела кинуть его в мужа, как вдруг «Сантехник» решил ответить на сообщения.

«Потому что я не хочу быть игрушкой. Я полюбила тебя, узнала твою душу, открыла тебе свою, мы были одним целым, а сейчас я одна, разбита на тысячи кровоточащих кусков, и мне очень больно. Эту боль причинил мне ты. Я хотела закончить нашу ложь, она разъедала и тебя, и меня, глушила нашу любовь и блокировала чакры. Поэтому я рассказала всё твоей жене. Я знала, как тебе больно обманывать её. Но оказалось, что обманутой оказалась лишь я.»

Прочитав всё, я тяжело сглотнула. Заблокировать её, что ли? А следом за первым пришло второе сообщение, такое же длинное и полное боли.

«А еще я так и не осмелилась тебе сказать, поэтому напишу тут: я ношу под сердцем твоего ребёнка. Уже два месяца. И я буду любить его. Нам не нужны от тебя ни алименты, ни участие в нашей жизни. Я пошла к твоей жене, чтобы наш малыш не родился во лжи, чтобы у него была настоящая семья, любовь двух родителей. Я не держу на тебя зла, вселенная посылает нам людей и испытания для опыта, я тоже стану сильнее. Я буду рассказывать нашему ребёнку только хорошее о его отце. О том, какой он у него умный и сильный. О том, как красиво он пел птицам, когда мы устраивали пикники на берегу озера. О том, как смешно он готовил оладьи в форме сердец и перебарщивал с сахаром, но делал это с заботой. Как неловко заплетал мне волосы в косы, а потом вплетал в них ромашки. А ещё о том, как он любил его маму. Таким ты останешься для меня, и таким же будешь для нашего ребёнка, я не пущу грязь в свои воспоминания.

Спасибо за всё. Если тебе есть, что мне сказать – завтра я работаю до четырёх, а потом уезжаю туда, где мы мечтали жить вдвоём. Если нет – больше не побеспокою.»

Я чуть не прослезилась. И одновременно рассвирепела ещё больше. Ревность жрала меня изнутри, выворачивала нутро и заставляла прижимать руку ко рту от накатывающей тошноты. У них были полноценные отношения, любовь, забота, нежность, планы на будущее! Эта девчонка не была мимолётной интрижкой или увлечением. Он приходил от неё ко мне с их свиданий, полных романтики, и бесстыдно смотрел в глаза, говорил, что любит. Как он мог со мной так поступать после стольких лет вместе? Почему честно не рассказал, что разлюбил? Я заслуживала честного признания, человеческого отношения. Заслуживала!

Я видела как наяву: вот мой любимый муж возится с волосами своей Лили, пока мы с Егором сидим и ждём папу с работы. Вот он развлекает её своим пением, а мы с Егором дрожим на приеме у детского стоматолога. Потом борщит с сахаром, пока готовит своей Лиле в их сахарном сладком мирке без забот и тревог, пока мы с Егором помогаем бабушке купорить банки на другом конце города.