Чистое везение

Пока все ели, я украдкой поднимала глаза то на одного, то на другого. Уселась я слишком далеко от бурчащего типа, и сидел он на той же стороне стола. Но кто из них это был, я все равно не знала. Поэтому не торопилась наклоняться вперед или назад, чтобы увидеть мужчину.

Ели не торопясь, и я тоже старалась сдерживаться, чтобы не привлекать к себе внимания. Когда на тарелке осталась треть еды, поняла, что объелась и остальное в меня просто не войдет.

Самовар принесли на стол последним, и каждый передавал свою чашку тем, кто сидел у центра. Да, на стол поставили не кружки, к которым я уже привыкла, а чайные пары. То ли барин не жалел посуды, то ли просто не знал, что Варвара так безрассудно обращается с его имуществом.

После ужина я встала со всеми. Девушки собирали посуду и уносили в кухню. Некоторые не возвращались сразу, видимо, сами там работали или просто помогали кухарке.

Я вернулась в комнату той же дорогой. Посидела недолго, пялясь в окно, выходящее в сад. Если высунуться из него и посмотреть левее, то хорошо был виден задний двор, те кучи, мимо которых мы проходили, и дорожку к огороду.

На улице стало прохладно, и, прихватив куртку, я отправилась к тем самым теплицам.

Это в наше время, при наличии поликарбоната, железных дуг и прочих удобных материалов теплицы перестали быть чем-то удивительным. Здесь же, где стекло стоило немалых денег, позволить себе такое роскошество могли единицы.

Миновав парк по узенькой дорожке, я добралась до места, где ученый должен был проводить основную часть своего времени.

Теплицы стояли метрах в пятидесяти от ближайших деревьев, и мне показалось, что это слишком уж близко. Ведь летом, когда они позеленеют, тень будет падать на торцевые стороны низких тепличек.

— На коленях он там, что ли, ползает? – пробубнила я себе под нос, поняв, что обе теплицы ну очень низкие. И только приблизившись, я поняла, что половина высоты находится под землей.

— А ты молодец, - хмыкнув, оценила я задумку и пошла вдоль остекленного бока. Стеклянные квадратики были небольшими, всего сантиметров двадцать в обе стороны. Но собраны они были в деревянные рамки с аккуратными деревянными же перемычками.

Я прижалась носом к стеклу и заглянула внутрь. Ровный земляной пол. Стены под землей зашиты досками. На козлах, стоящих по центру, тоже лежат доски. И на них огромное количество горшков и горшочков разных размеров.

Теплицы были длиной не меньше тридцати метров. Даже на глаз я могла смело сказать, что примерно тридцать, а не двадцать, потому что, работая крановщицей, великолепно знала размеры цеха!

Во второй я нашла ту же конструкцию – полку, заставленную рассадой.  Подумала, что ночи еще должны быть холодными, ведь конец апреля даже в Москве знаменит своими заморозками.

Но когда дошла до конца, со второго торца увидела торчащие из-под земли трубы. Значит, теплицы отапливались!

Огород был большим, но плохо ухоженным. Нет, здесь не было бурелома после уборки урожая, но везде валялись оставленные с прошлого года и сейчас почерневшие метелки с семенами. А это означало только одно: прополки в нынешнем году будет куда больше.

Я не была адептом идеального сада и огорода, но иногда приходилось делать, казалось бы, лишнюю работу, чтобы на следующий год ее стало меньше. И радовалась своей прозорливости: допустим, если не успевала выкопать одуванчик на пустующих от посадок «задах», проходила с газовой горелкой и сжигала особо «жирные» островки белого пуха. И нет, не боялась, потому что три больших бака с водой и протянутые от них шланги всегда были на стрёме, если огонь решит разгуляться.

— Вы что-то понимаете в огороде? – голос, прозвучавший за спиной, был не удивленным. Скорее его хозяин хотел донести до меня издевку.

— А что именно вас интересует? Может быть, кислотность торфа? – вырвалось это из меня неожиданно, но темой я владела. Да, размножая петунии, случайно узнала у девушки, которая продавала рассаду, что бывает нейтральный грунт.

— Чего? – обернувшись, я увидела молодого мужчину, одного из тех… в париках. Сейчас на нем поверх жилета был надет… вроде это называется камзол.

— Ничего. Я понимаю, вы здесь учитесь, правильно? – голосом учительницы спросила я.

— Верно, барышня, - он вроде как сначала напрягся, а вот «барышней» меня назвал уже игриво.

— Вот и учитесь, милок, не отвлекайтесь, - я обошла теплицы и пошла обратно, рассматривая через стекло печь, которую до этого и не заметила.

Потом, вернувшись, очень тихо прошлась по комнатам особняка. Солнце опустилось и вот-вот должно было совсем скрыться. Дом в это время выглядел просто сказочно: желтые закатные лучи светили прямо в окна, проецируя на стены их изображения. Всё пространство стало таким уютным, будто кто-то зажёг вечерние торшеры с теплым светом.

Голоса на втором этаже были слышны ещё в прихожей. Подниматься или идти в левое крыло я побоялась: и без этого жила я здесь на птичьих правах. А коли войду не туда и не в то время, стану чьим-нибудь врагом, то путь на улицу мне заказан.

— Ваша светлость, вы бродить не устали? А то, может, отдохнете за починкой одежды? – голос Варвары за спиной заставил вздрогнуть.

— А вы, Варварушка, ко мне подползли змеей, чтобы я не услышала? Обычно вы топаете как медведь. Значит, все-таки тихо ходить умеете? – доброта во мне к концу дня иссякла.

— За мной иди и не трещи без дела, - она развернулась и пошла к лестнице. А потом поднялась на второй этаж и повернула направо.

Я не знала, куда шла, но шла с радостью. В конце длинного, но в отличие от того, по которому ходила я в свою комнату, очень красивого коридора открылась дверь, и из нее показалась темная голова. Но, заметив Варвару, голова пропала, и дверь беззвучно закрылась.

— Вот, проходите, княгиня! Вот кучка, разберитесь с ней, - в достаточно большой комнате в центре стоял стол. На нем лежали разноцветные тряпки, а по стенам на закреплённой штанге висели костюмы, сорочки и брюки.

— Девушки, вы подскажете, что делать? – решив не отвечать больше экономке, обратилась я к хозяйке черноволосой головы, что минуту назад высовывалась в коридор. Наверное, она хотела выйти, но, увидев нашу домомучительницу, решила не рисковать.

— Да. Вот эту кучу посконного надо в первую очередь. А камзолы надо выбирать, чтобы по два на одного не пришлось, - быстро ответила швея.

— «По два на каждого»? - переспросила я.

— У кого по два, у кого по три набора одёжи, - вмешалась в разговор другая девушка, постарше и посерьезнее на вид. – Смотреть надобно. Там вышиты инициалы. В общем… надо, чтобы у всех была чистая переодёвка. Усвинякаются завтра опять так, что хоть к озеру относи. А перед ужином барин велит мыться и чистое надевать.

— Поняла, - ответила я. Подожгла стоящую без огня лампу, поставила напротив. Нашла игольницу, белые нитки и взялась за первые попавшиеся кальсоны.

Шить меня учила бабушка. Сначала тряпичные куклы, а потом одежду для пластиковой, страшной, как моя жизнь, куклы «Нади». Позже я училась в школе шить фартуки, поднимать петли на хлопчато-бумажных чулках. В результате даже научившись шить на машинке. Но швеёй я не стала. Хотя починка мне нравилась всегда. Особенно приятно, когда разберешь всю кучу, приготовленную на  ремонт, разложишь по ящичкам и полкам. Оглядишься по сторонам и радость берет от сделанного.

А потом... в интернете появилось столько лайфхаков, как починить что-то незаметно или крепче, чем можешь. Два внука и перманентная нехватка денег научили чинить даже то, что выбрасывать было стыдно.

Не больше чем через полчаса моя кучка растаяла, а вместо нее выросла аккуратная стопка свернутых пластами мужских подштанников.