⚡Право первой ночи для повелителя стихий

Симона

Мы провели две ночи во владениях губернатора Лиггинга. Седьмая ночь станет решающей.

Мое странное услужение лорду Гредво закончится его правом. 

А потом я отправлюсь восвояси, к своему мужу. И что самое ужасное – к свекру, который вряд ли планирует оставить меня в покое.

Кажется, самое время задуматься, а хочу ли я начинать свою семейную жизнь в такой честной компании?

Смотреть на добрую Андреа, борясь с желанием сказать ей правду о муженьке и одновременно боясь, что она не станет для нее новостью.

– О чем думаешь? – я вздрогнула от вопроса Эсии. Так отвлеклась на внутренний монолог, что забыла о ее присутствии.

И брякнула, будто отвечая самой себе:

– О разводе. 

– Что? – подскочила Эсия так, что расшитая подушечка упала со стула. 

– Ты собралась разводиться с Витольдом?

– А с кем еще? Меня только с ним венчали. 

Эсия смотрела на меня, беспомощно моргая.

– Но… вы же любите друг друга? – сказала она через некоторое время.

– Это не очевидно, – повела я плечом. 

– Ты разобьешь ему сердце, – всплеснула руками подруга. И сразу же добавила:

– Так ему и надо, поганцу эдакому! Надо же было удумать такое. В спальню ночью влезть и такое вот предлагать!

Эсия раскраснелась, когда об этом говорила.

– Проучить его надо. Но разводиться… Ты уверена?

– Пока не очень, – честно призналась я, – но мне точно захочется уехать отсюда подальше после всего. Туда, где нет никого знакомого. 

– И даже меня?

В глазах Эсии появились слезы. 

– От тебя мне как раз не хочется уезжать, – я вздохнула, – но ты тоже ведь выйдешь замуж и станешь жить своим семейством.

– Выйду ли?

Одна слезинка покинула место своего рождения, чтобы капнуть на столик.

– Я не хочу замуж, Симона. 

– Увы, нас об этом не очень спрашивают. Родители найдут жениха, и здрасьте, какая-нибудь госпожа Пинкинс. Тем более, после того, как ты проведешь целую неделю в моей проклятой компании. 

– Это на благо города, – уверенно заявила Эсия, – они все нам спасибо должны сказать. А тебе в ноги поклониться. 

– Так не будет, – покачала я головой, – скорее всего, когда Иллдон минуют бури, все тут же забудется, на нас станут показывать пальцами. И тебя поспешат пристроить. А мне лучше покинуть Иллдон. И если Вито поведет себя достойно, то с ним. Может быть.

– Ты все видишь в мрачном свете! – воскликнула подруга. 

– Соглашусь, – внезапно ворвался в нашу беседу низкий, волнующий голос лорда Гредво. Мы с Эсией сидели обе спиной к двери и не заметили, как вошел Герберт.

– Не стоит так носиться со своей добродетелью.

На слове добродетель лорд Гредво недобро усмехнулся, и у меня возникло нехорошее предчувствие.

– Вы пришли пригласить нас на прогулку, лорд, – спросила я, чувствуя, как во рту и горле разом пересохли.

– Чуть позже, – он смотрел на меня в упор, – сначала украду вас на пять минут, мийсти Симона.

Мне его взгляд не нравился. Прямо-таки до мурашек.

Прожигал насквозь.

Герберт подал мне руку, помогая подняться с кресла, провел к выходу.

В коридоре я поинтересовалась:

– И куда мы идем?

– В кабинет, – ответил он сумрачно.

Мы поднялись на один этаж, и Герберт открыл передо мной дверь в средних размеров помещение. 

Все остальные поблизости, надо сказать, не имели собственных дверей, проход в них был через амфиладу.

То, что Эмбел выбрал самое уединенное помещение, заставило понервничать.

Дверь за нашими спинами закрылась, Герберт еще и ключ в замке повернул.

– Что-то случилось? – спросила я, стараясь не выглядеть испуганной.

Герберт поступил, с одной стороны, неожиданно, с другой – как Герберт.

Резко схватил меня за плечи, толкнул, прижимая к стене.

Нависая надо мной, он вкрадчиво спросил:

– Вы ведь за честное выполнение договора, верно?

– Н-нашего? – голос предательски дрогнул.

– Любого, – продолжал он все так же мягко, рокочуще. Опасно.

– Да, я раз ввязалась в это мероприятие, пусть и против воли, все должно быть честно.

– Лицемерка, – выдохнул он мне в лицо, – я ведь, признаться, даже начал вам сочувствовать, моя милая Симона. Скажу больше, в моей душе шевельнулось нечто, схожее  с сожалением.

– В вашей… чем? – не удержалась я от язвительного уточнения. Когда на меня давят, я начинаю нападать в ответ. Обычно действует, но не с таким грозным противником.

– М-м-м, какие мы остроумные, – прошептал он, склоняясь к моему уху и обжигая кожу своим дыханием.

Его левая рука вдруг поползла вверх по моему бедру, сминая платье, а пальцы правой перебирали мои волосы и чуть поглаживали шею, запуская череду горячих искр по венам.

– Я очень разочарован, Симона. Не могу передать словами.

Сглотнув, я поняла, о чем он.

Не знаю уж, как узнал…

– Поместье губернатора хорошо досматривается, – голос Герберта звучал спокойно, будто он вел светскую беседу за столом, а вовсе не прижал меня в недвусмысленной позе и не совершал нечто на грани неприличного.

Горячие сильные пальцы мужчины ласкали кожу бедра, я почувствовала, что дышать становится трудно, прикусила губу, чтобы не вскрикнуть.

– Не терпится узнать, как прошла ваша первая ночь с мужем, Симона. Или она уже не первая?

Едва касаясь кожи подушечкой указательного пальца, Герберт обвел линию моего декольте.

– Герберт, – прошептала я, желая объясниться.

– Т-ш-ш, – он прижал указательный палец к моим губам, а его левая рука скользнула мне под юбки.

– Не нужно слов и глупых оправданий. Мне сообщили, что нынче ночью молодой мужчина вылезал из окна вашей спальни. Охрана узнала в нем Витольда Бренора. Его хотели задержать, но он неожиданно резво перескочил через забор.

Ладонь Герберта обхватила мою… ну, то что ниже спины, пальцы чуть сжались.

– Охрана решила, что не стоит вступать в конфликт с благородным господином, тем более раз тут его супруга. Но ребята сочли необходимым сообщить о ночном визите мне. 

Сильное, горячее тело уже вплотную прижимало меня к стене, стыдно было признаться, что меня это волнует, а откровенные касания лорда вызывают бурный отклик, жар внизу живота и груди.

– Рад, что вы не скучаете в мое отсутствие… и с подругой, которая должна была в том числе следить за вашим моральным обликом, мы разберемся позже. А сейчас… сейчас мне кажется, нет смысла и мне держать слово и выжидать еще пять дней, прежде чем взять то, что положено… Пусть и подпорченного качества.