В свете закатного солнца высокая фигура у другой более приличной кареты, чем та на которой меня привезли, кажется почти черным силуэтом. 

Мужчина делает шаг по направлению к нам, заходя в тень, и сердце пропускает удар, пока я разглядываю широкие плечи, волевой подбородок, непослушная прядь темных волос, упавших на лоб… И я вовсе не падкая я мужскую красоту, но в этот раз оторвать взгляд отчего-то очень трудно.

Приходится даже сморгнуть, чтобы взять себя в руки и не выдать излишнего интереса к незнакомцу. Кстати, кто он?

Выглядит весьма солидно. Один только черный камзол с золотыми лацканами чего стоит. Да и стать в каждом движении мужчины выдает высокое положение. 

Каким ветром его сюда занесло?

— С вами все в порядке? — хмурится незнакомец, видимо, заметив мою не совсем приличную реакцию.

Нужно взять себя в руки. А это сложно, потому что даже голос у этого мужчины шикарный. Глубокий, с хрипотцой. 

Но я же не на смотрины приехала, а жизнь свою налаживать. И лучше по первой не отвлекаться на всяких красавчиков! 

— О, все-таки прибыли! — подбегает к нам щуплый высокий блондин в сером костюме и со смешными, совершенно неподходящими его вытянутому лицу усами.

— А вот и пропавшая хозяйка сего великолепия, как я могу понимать. Я говорил вам о ней, Ваша Светлость, — выдает блондин, окидывая взглядом меня а затем оборачиваясь… к повозкам.

Их тут две, черные. Еще и кони в количестве четырех штук и какие-то другие мужчины в формах с эполетами. Из-за этой толпы толком не видно, о каком именно великолепии идет речь.

Но судя по тону этого щуплого блондина моему появлению здесь совершенно не рады. Интересно, почему?

— Уже догадался, — едва заметно кивает брюнет.

В отличие блондина он не корчится, разглядывая пятна на моем платье и весь мой жутко неприличный после двухдневного путешествия вид.

Если бы еще котенка с собой взяла, вообще выглядела бы убийственно. Но кроха уснул в моей шали, и я не стала его тревожить, пока не пойму, куда вообще нести вещи.

— Леди Элиза Хельм, — представляюсь девичьей фамилией, делая вид, что вовсе не похожа в данный момент на какую-то оборванку. — А вы…?

— Инспектор Дарен Сурэл, — представляется мужчина и от холода в его голосе по спине бегут мурашки.

Нашей встрече инспектор явно не рад. Это выдают его ледяные голубые глаза, контрастом играющие со смуглой кожей и черными немного взлохмаченными волосами. А еще от него так и веет опасностью и непонятной мне претензии.

— Вы вовремя подсуетились, леди Хельм, — выдает он следующее. — Впрочем, не думаю, что ваше столь позднее появление что-то изменит. За шесть месяцев вы никак не исправите ситуацию. Так что давайте не будем оттягивать неизбежное и подпишем бумаги сейчас.

— Что? — хмурюсь я, ибо совершенно не понимаю, о чем он говорит. — Какие бумаги?

Сурэл смотрит на меня так, будто я чушь сказала. Неужели выгляжу настолько глупой или несуразной? Ошарашенной — да. И это логично. Я ведь понятия не имею, о чем сейчас идет речь.

— Бумаги на передачу ваших заброшенных владений на учет городского управления, леди Хельм, — весьма спокойно и в то же время пугающе холодно сообщает Дарен Сурэл, а его подчиненный тут же спешит расчехлить кожаный коричневый портфель и достать из него тоненькую черную папочку с пером.

Чуть ли не тычет в меня ею. Серьезно? Еще бы сам моей рукой подпись поставил!

— Постойте. На каком основании я должна передавать вам свои земли? — строго спрашиваю я.

Копаюсь в памяти Элизы, но, увы, барышню совершенно не интересовали подобные вопросы. Но потому я изучала бумаги на Гиблые Земли в пути, и с ними все было в порядке.

Неужели, обман?

Кидаю взгляд на господина инспектора, в котором еще секунду назад видела того мужчину, которым восхищалась, и понимаю, как ошиблась.

Этот темноволосый красавец с широченными плечами мне точно не друг. И благородства в нем тоже искать не стоит, раз уж он готов лишить едва прибывшую женщину крова, едва она приехала.

— На основании закона, леди Хельм, — с леденящим душу спокойствием отвечает инспектор. 

А мне вновь кажется, что у него ко мне есть еще какая-то претензия. Возможно, личная? Или он просто так сильно хочет получить мои земли, отобрать последнее, что у меня осталось?

— Какого такого закона? Я единственная владелица этих земель и никому права на них не передавала, — выдавливаю я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Это мой дом.

— Дом? — бровь Дарена изгибается в притворном удивлении. — Позвольте тогда узнать, где же вы были последние пятнадцать лет, пока эти земли приходили в упадок, отравляя все вокруг? Точно ли это ваш дом?

Он делает несколько шагов в мою сторону, и я невольно отступаю. От него исходит какая-то пугающая энергия, заставляющая сердце биться чаще.

— Или просто надоела столичная жизнь и решили поиграться или спрятаться? Вляпались опять в скандал? — продолжает инспектор, но уже куда тише. Будто не желая, чтобы другие услышали.

Но это еще что значит?

— Вы справки обо мне наводили?

— Пришлось, — с неохотой признает инспектор. — И я бы с превеликим удовольствием поверил, что у этих земель отныне будет достойный хозяин, но…

— Хозяин есть. А говорить о достоинстве стоит после более плотного знакомства, а не на основании слухов, не так ли инспектор? — выпаливаю в свою защиту, вздернув носик вверх.

Боже, я, наверное, смотрюсь нелепо. Вся перепачканная, лохматая зато спинку держу, как истинная леди.

Инспектор вопреки моим ожиданиям, не спешит вступать в перепалку. Что-то прокручивает у себя в голове, а затем отступив на полшага от меня, выдает:

— Что ж… По закону у вас полгода до истечения пятнадцатилетнего срока ненадлежащего использования и не днем более. Надеюсь, я ошибся на ваш счет, и вы сможете исправить то, что натворили ваши предки, — однако в голосе его тонна недоверия и даже какая-то горькая усмешка.

Погодите… Что натворили мои предки?

— Господа, собирайтесь. Наследница Гиблых Земель вступает в права, — выпаливает инспектор своей араве подчиненных, и те неохотно загружаются в повозки и на лошадей.

— Надолго ли, — фыркают мужички, однако тихо, чисто себе под нос. — Фифа.

Ну, ничего! Мы еще посмотрим, как они потом заговорят.

— Кстати, леди Хельм, — останавливается вдруг инспектор, поставив один начищенный сапог на ступени своей черной кареты. — Вы долгое время не были в этих землях. Здесь иные порядки, не такие, как в столице. Не забывайте об этом.

Совет, конечно, ценный, жаль, что не конкретизированный.

— Не переживайте. Я быстро приспособлюсь. Где тут местный рынок? — заверяю его, желая, чтобы он уже скорее отстал и скрылся, а я наконец-то смогла оценить объем того, что мне нужно восстановить, чтобы не остаться с голой попой на улице.