Развод. Больше никто мы

Заперевшись в ванной и включив воду, типа я в душе, достаю из сумки сложенный файл - папку оставила на столе в кабинете, - и просматриваю все приложенные к соглашению документы.

Перечитываю само соглашение - действительно, подлежащая разделу доля Гордея в бизнесе с Максимом Каримовым, указана как пять процентов. Не пятьдесят, как было раньше - я знаю точно, читала уставные документы, присутствовала у нотариуса, когда они регистрировали фирму, - а только пять!

Сейчас вспоминаю, что, когда я читала бумаги в первый раз, цифра царапнула мне глаз, но я не обратила на это внимание - была слишком возмущена тем, как Гончаров решил поделить наше имущество, и к доле не приглядывалась. Я ведь ее знала и с этой стороны подвоха не ждала. А зря…

Отыскиваю документ по внесению Максом дополнительного миллиона рублей, уменьшающего долю Гордея, и жадно читаю - все так, как и сказал муж.

Сжимаю в ладони бумагу, чувствуя, как по спине прокатывается неприятный холод.

Сердце бьется гулко, в висках пульсирует напряжение. Голова словно отказывается принимать реальность.

Рука со смятым листком самопроизвольно, очень медленно, опускается, пальцы разжимаются, и комок падает на керамический пол.

В глубине души я все же надеялась, что Гордей лжет, что пытается взять меня на понт, одурачить. Но он одурачил меня раньше. Когда уменьшил свою долю, ничего не сказав, даже не поставив в известность.

Не знаю, сколько я так сижу в прострации. Весь мой изначальный план рухнул. То, как я собиралась поступать и действовать при разводе, теперь не сработает. Жалкие два с половиной процента не дадут мне никакого права голоса и влияния на бизнес, а значит, и выгодно продать ее мужу или хотя бы Максу, чтобы насолить Гончарову, у меня не выйдет.

Нужно придумывать новую стратегию.

Ирка права.

По-честному уже не получится. Нужно включать стерву. Только бы кнопку включения не заело…

Вздохнув, выключаю воду и иду спать на диван в детскую. Прошлые ночи Гончаров уступал мне спальню, сам уходя в комнату для гостей, будущую комнату Наташи - пока девочки еще маленькие, спят вместе, так удобнее и им, и нам, - но сегодня его джентльменство закончилось.

Видимо, так он решил показать мне, что может быть и "по-плохому".

Ну да не сильно меня это пугает.

В спальне с девочками мне уютно и очень спокойно, я слушаю их ровное дыхание и улыбаюсь. Что бы ни случилось между мной и Гордеем, главное, что они у меня есть. А я у них. Как бы ни закончился развод, мы с дочками будем вместе, а все остальное как-нибудь переживем.

С этой позитивной мыслью я наконец засыпаю.

А просыпаюсь оттого, что под мое одеяло пытается пролезть Ариша. Подвигаюсь, чтобы ей было удобнее. Она это чувствует и шепчет:

- Ма-ам, а сегодня выходной?

- Нет, солнышко, - шепчу в ответ и, касаясь губами кудряшек на ее виске, смотрю на светящиеся часы на колонке. - Скоро вставать в садик.

- Ммм… - расстроенно хнычет.

Снова целую ее, стремясь утешить, и тянусь к телефону, чтобы отключить будильник.

Я иду с ежедневного утреннего совещания по открытию, когда мне приходит сообщение от брата с контактом адвоката, а через пару часов, отпросившись у Гаяновой, я сижу в его просторном, но каком-то неуютном кабинете.

Сам кабинет обычный и хозяин его вполне располагающий к себе, сдержанный и солидный дядька, но почему-то я чувствую себя скованно, некомфортно.

Анатолий Борисович, выслушав меня, внимательно изучает мои бумаги. Я молча жду.

Наконец, он поднимает на меня взгляд и, сняв очки, чуть качает головой:

- Марьяна Михайловна, я изучил все представленные документы, и должен с сожалением констатировать, что уменьшение доли вашего мужа в их совместном бизнесе с господином Каримовым с юридической точки зрения совершенно законно. Никаких нарушений здесь нет.

Я невольно подаюсь вперед.

- Как нет?! Ведь это же наша общая собственность, а я была даже не в курсе!..

- Давайте разберем, Марьяна… вы позволите обращаться к вам по имени?

- Да, конечно.

- Согласно уставу компании, увеличивать капитал общества может любой из его участников - либо оба, либо кто-то один, если второй не имеет такой возможности или желания. И при увеличении уставного капитала общества согласия супругов не требуется. Сумма, внесенная вашим супругом, ведь не изменилась. Только ее значимость и весомость - партнер увеличил свою долю, а доля вашего супруга пропорционально уменьшилась. Это абсолютно легальная процедура.

Я сжимаю пальцы на коленях.

- Но он же сделал это специально! Осознанно отказался от инвестирования, чтобы избежать раздела своей доли при разводе.

Кичигин терпеливо объясняет:

- Даже если он действовал намеренно, это не имеет значения. К тому же, злонамеренность в таком деле очень трудно доказать.

Я закрываю глаза.

- Можно было бы попытаться оспорить этот экстра взнос партнера, будь эти изменения в капитал сделаны уже после того, как вы объявили о намерении развестись. Однако, судя по дате нотариального заверения, собрание участников по этому вопросу проведено два месяца назад. Тогда же были внесены деньги.

Я чувствую, как внутри все опускается. Два месяца? Он, что, готовился к разводу заранее?..

И опять я не заметила, что озвучила свои мысли вслух. Но, осознав это, даже не краснею - слишком шокирована новыми подробностями, - когда Анатолий Борисович отвечает:

- Или готовился, или внес изменения в протокол задним числом.

- Задним числом?! - подкидываюсь я. - А это возможно? Вы же сказали, протокол собрания заверен нотариусом.

- Сказал. Но юридическая практика знает много разных случаев. Поверьте моему опыту, - произносит он, глядя на меня многозначительно.

Я коротко киваю - опыту верю. Но что мне делать с этим всем, не представляю…

- Значит, мне остается только согласиться на предложенные мужем условия? - все же спрашиваю после продолжительной паузы, во время которой пыталась еще раз переварить все услышанное. Кичигин меня не торопил. - И радоваться, что получу хотя бы это?

- Соглашаться я вам как раз не советую, - возражает неожиданно адвокат.

Я заинтересованно поднимаю голову - он что-то придумал?

- Почему?

- Хотя бы потому, что, если муж торопит вас с подписанием, значит, ему это зачем-то нужно. И поторговаться с ним, поломать ему игру - неплохая тактика, когда нет других вариантов.

Я благодарю его за консультацию и выхожу на улицу.

Неласковый ветер обжигает щеки, но я его не почти не ощущаю - я в раздумьях. Телефон в руке вибрирует.

"Как прошло?" спрашивает Ян.

Улыбаюсь - лучше, чем я думала.

Иногда идеальный план - это его отсутствие.

Вернувшись в офис, я прямиком иду в кабинет к начальнице. Влетаю к ней, энергичная, чуть запыхавшаяся, без стука.