Проект "Новое поколение"
На ее идеальной белоснежной кухне не было места ничему, что могло бы нарушить совершенство линий, пропорций, цвета… Кроме маленького секретика, спрятанного в самом дальнем углу самого верхнего шкафа. Крошечного такого зефирно-розово-голубого секрета, смешного на фоне остальных виртуальных и не очень скелетов, которые она бережно хранила и прятала от посторонних глаз.
Забавная толстостенная кружка, больше подходящая девочке двенадцати лет, чем безукоризненной леди – главе аналитического отдела Черного крыла. Эва сама не знала, что на нее нашло, когда она спонтанно купила эту дурацкую кружку в мелком магазинчике в цокольном этаже супермаркета, но та неожиданно стала ее тайным оружием. Точкой опоры, за которую она хваталась, когда становилось совсем невмоготу. Тогда из дальнего угла доставалось это цветное безобразие, заваривалось насыщенное и безумно сладкое какао, и как вишенка на торте, последний гвоздь в крышку гроба ее неидеальности – маленькие воздушные зефирки.
Она выключала свет в гостиной и устраивалась с ногами на идеальном диване, глядя на неспящий мегаполис и грея руки о кружку.
Согревалась изнутри, вытаскивая из глубин памяти те редкие моменты, когда чужие эмоции не пачкали ее, а напротив, приятно ласкали. Так мало их было. Так дорог каждый из них, иррационально помогая держаться.
Как, например, тот день, когда она впервые попробовала какао с маршмеллоу.
11 лет назад.
Шен-Ло. Бизнес-центр верхнего уровня.
– Девушка, разрешите вас угостить?
Она, молодая еще совсем, всего пару лет как покинувшая Ц-189, и только-только получившая должность секретаря главы Белого крыла, даже не сразу поняла, что обращаются к ней.
– Меня? – переспросила и тут же почувствовала себя глупо. Конечно ее, в этом углу бизнес-центра, в тени раскидистого инопланетного растения с бирюзовыми листьями, никого больше нет. И его, блондина с глазами такого же цвета, как этот самый куст, оказавшийся таким ненадежным укрытием.
Она слишком устала в этот день, наполненный непривычной работой и людьми, такими разными, но похожими, не сдерживающими эмоций. И Эва вся пропиталась их злостью, раздражением, любопытством, возбуждением… И сейчас откровенно теряется. Неформальное общение все еще дается ей непросто. Здесь не спрятаться за деловым этикетом, нет прописанных целей и стратегий. Люди просто общаются, и…
Она до сих пор так и не поняла, зачем они это делают.
– У вас на лице написано, – заговорщицки шепчет он, склоняясь ближе, и Эву окутывают аромат дорогого парфюма и его эмоции. – Что вам срочно нужен кофе.
Интерес и симпатия, откровенно мужские, накатывают волной, и сил ставить блок после тяжелого дня уже не осталось, поэтому она устало уступает чужим чувствам, мимолетно удивляясь, что обычное липкое чувство брезгливости так и не появляется.
Как и внутреннее чувство протеста, и Эва, помедлив еще немного, соглашается. В конце концов, кофе – это ерунда. А вынужденный контакт с посторонним человеком можно считать частью социализации, которая ей так сложно давалась.
Откровенно говоря, не совсем уж посторонним, пусть лично они раньше и не встречались. Но на память Эва никогда не жаловалась, а информацию о господине Чоне и его семье она пробила сразу же, как получила такую возможность.
И Александр Чон, сын и наследник главы Белого крыла, заранее не вызывал у нее симпатии.
– Знаете, – он лукаво улыбается, и от ярких его то ли зеленых, то ли голубых глаз, разбегаются лучики-морщинки. – У меня есть удивительный дар…
Сердце испуганно замирает. Какой еще дар? В его досье не было ничего подобного, да и на Ц-189 он никогда не был… Но прежде, чем Эва успела себя накрутить, он продолжает:
– Я могу с первого взгляда определить, любимый вид кофе человека. Разрешите продемонстрировать?
Его эмоции чистые, свежие, чуточку пряные, и до Эвы с опозданием доходит, что такое поведение называется “флирт”. Ее, что называется, “клеют”.
Зачем это делают Эва знала, и порой сама прибегала к такому способу добиться своего, но тут же она не видела ни малейшего повода. Что нужно Александру Чону от скромной секретарши его отца? Ну так-то понятно, что… Просто непривычно, что Эва не чувствует от него липкой похоти, как это бывало обычно с мужчинами, увидевшими в ней женщину.
“Понаблюдаем. Сделаем выводы. Используем в своих целях”.
Эва позволяет утянуть себя к барной стойке, от которой тянет соблазнительными запахами. Кажется, она сегодня не ела…
Александр медлит над меню всего несколько мгновений, потом залихватски ей подмигивает и делает заказ. Эве даже становится интересно. Что придумает родной сын человека, которого она ненавидит?
– Вот, – Александр улыбается. – Идеальный напиток для идеальной девушки.
Эва настолько удивлена, что даже не обращает внимания на банальный комплимент.
– Это… Какао? С зефирками?
– Попробуй, – стаканчик с возмутительно несолидным напитком оказывается в ее руках. – И поймешь, что я никогда не ошибаюсь.
“Что я теряю? Да и есть хочется…”
Нежная горячая сладость растекается по языку, и Эва задумчиво и чуть удивленно тянет:
– Вкусно…
Порткомы звенят у них одновременно. Эве начальник напоминает о материалах к завтрашнему совещанию, а Александр недовольно морщится, глядя на полученное сообщение. В эмоциях резко проявляются нотки злости и расстройства.
– Надеюсь, вы позволите еще угостить вас кофе, – все же улыбается он и сует ей в руку сэндвич, появление которого Эва пропустила. – Сейчас же вынужден бежать. Увы, дела…
Эва смотрит ему вслед, пока он не скрывается за раздвижными дверьми. И только тогда с удивлением понимает, что на губах ее слабая улыбка и сладкий вкус какао.
Когда он в следующий раз предложит ей кофе, она откажется.
Но в укромном углу ее кухни с той поры поселится банка с какао и пакетик маршмеллоу.