Сладкие булочки мадам попаданки

– Как у вас тут… скромно, – хмурит нос мачеха, осматривая комнату, наспех отмытую Мари Энн. 

Я с трудом удерживаю себя от колкого комментария в ее адрес и даже каким-то чудом не закатываю глаза. Приперлись, блин! Не могу знать точно, но рассказывали, что дома  у них обстановочка была сильно хуже, особенно, учитывая, что после смерти отца, мачеха жила не по средствам. 

– Маменька, я ожидала от герцогского замка большего лоска, – ноет сводная сестра и тянет её за рукав. – Тут так мрачно и пусто! Фи, это же неприлично! 

Я все-таки закатываю глаза. 

Боже, тебе что, десять? Как через всю страну переться в карете, это ей нормально было, а тут ей лоск подавай. 

Как они вообще узнали, где именно я нахожусь? Герцог-то явно никому ничего не рассказывал. У них есть какой-то источник информации? 

Если так, то он в основном герцогском замке, тут у них точно никого нет, иначе не выглядели бы они такими удивленными.

– Элис, когда нам будет оказана честь лицезреть Герцога? – пафосно произносит Гардения, бросив мимолетный взгляд на дочь. – Неприлично так долго находиться в замке и не оказать всевозможные почести его хозяину.

Я бы тебе сказала, дорогая мачеха, что такое “неприлично”, но ты же всё равно не поймешь… 

Конечно, в этом мире существуют какие-то неписаные нормы поведения, и, кажется совсем не они не дают мне просто послать этих двух нежеланных дамочек лесом.

Скорее это мой характер, неконфликтность и былые привычки. 

Вот как не могла я отказаться от отчета перед корпоративом, на котором сюда и попала, так и сейчас не могу просто взять и отправить гостей туда, откуда они приехали. Хотя и стоило бы!

Но… может быть, они уедут сами?

– О, маменька, я думала, вы в курсе, – неопределенно хмыкаю я, отчетливо выделяя это смешное “маменька”. – Герцога тут нет и не будет.

– Как же так? – Растерянно кудахчет графиня, деланно хлопая ресницами. – А куда он делся? Я полагала, он приехал сюда с тобой. 

– Он большая шишка, целый герцог, а еще дознаватель. Поехал… работать! Далеко и надолого! – кратко сообщаю я мачехе содержание своей назадавшейся семейной идиллии.

– Но муж и жена должны быть рядом и… – бестолково смотрит она на меня, не в силах произнести самого главного, в чем заключается семейная жизнь.

– Любимый муж сослал меня в ссылку, в Северные земли, не оставив даже денег на содержание замка, – развожу руками я, честно обозначая ситуацию без прикарас. – Так что поживиться тут нечем.

Да плевать, если честно, что они там подумают. Чем быстрее уедут, тем лучше. Но у графини, кажется, совершенно другие планы.

– У тебя всегда было неудачное чувство юмора, Элис. Мы дождемся и поприветствуем Его Светлость, как подобает.

Лицо вдовствующей графини краснеет и с него тут же слетает всякая доброжелательность, которую она так рьяно пыталась показать. Остается только куча морщин, будто мукой припудренная, да поджатые губы.

Неприятная какая женщина, ужас!

– Дело ваше, но ждать придется долго. А в замке еще и не топят. И, кстати, прислугу я рассчитала, так что по поручениям бегать никто не будет. 

– Достаточно, Элис, – несколько нервно улыбается Гардения и, взяв за руку дочь, которая смотрит на меня с совершенно нечитаемым выражением лица, тащит её куда-то вглубь коридора. – У тебя очень неудачное чувство юмора! И совершенное отсутствие гостеприимства и такта! 

Бросает она мне, не оборачиваясь. Ну что ж, похоже, сейчас ее ждет сюрприз, что мое “неудачное чувство юмора” – это всего лишь констатация свершившихся фактов и реалии моей жизни.

– Она совсем с ума сошла, матушка, – слышится задушенный шепот ее дочери. – Где это видано, прислугу рассчитать?  И вообще тут такой колотун, я не могу ночевать в таких условиях!

Мачеха оборачивается на меня в дверях, будто вспомнила что-то очень, очень важное. Ее лицо краснеет от негодования. Но “очень важным” оказывается еще одно замечание:

– Элис, вы должны были приказать растопить камин к нашему приезду. Почему вы до сих пор не распорядились этого сделать к нашему отходу ко сну? 

Фыркаю про себя. Будто я знала, что они тут собираются отходить… ко сну! Может бы и распорядилась бы. Но распоряжаться мне особо некем. В замке из всей прислуги осталось только трое – повариха, горничная и управляющий.

Так что мне остается только промолчать и неопределенно пожать плечами.

– А кто будет расшнуровывать мне платье? – продолжает канючить Люсинда из-за широкой спины матери.

– Это не важно, милая… Я уверена, мы сейчас сами во всем разберемся, раз уже ЭТА дочь своего отца ведет себя совершенно неподобающе, не проявляя радушия при встрече дорогих ближайших родственников.

Голоса удаляются, так что больше слов я не разбираю, но и ладно. Они, видимо, решили, что я так шучу, чтобы их выпроводить поскорее. Но приезд этот явно не просто так. 

Что ж, вас ждет большой сюрприз, дорогие родственнички.