— Хочешь, съездим отдохнуть куда-нибудь, где мало людей и красиво?

Ёнджун гладил Арым по спине, рисуя узоры вокруг позвонков. Обычно они так рано не прекращали ласки.

— Мне с тобой и здесь хорошо, — перевернулась Арым, подставив под пальцы Ёнджуна грудь. — Что-то случилось?

Ёнджун накрыл ладонью правую грудь, нежно сжал. Но на его лице гуляли тени задумчивости.

— Пожалуй, да. Скоро случится. Но в любом случае невозможно бесконечно скрываться в четырёх стенах.

Арым прикрыла глаза. Она бы не выходила вообще никуда, настолько ей нравилось в этом сне. Она очень многого не понимала в приснившемся мире и радовалась, что можно и не разбираться, принимать его комфорт таким, каков он есть — с ласками Ёнджуна, до сих пор называвшего себя её менеджером и директором агентства. Для Арым эти звания звучали набором звуков. Она улавливала властность его ауры, его силу — им и подчинялась с немалым удовольствием.

— Ты говоришь, что ничего не помнишь. Факты от этого не меняются, то, что случилось ранее, останется случившимся. Ты хотела уйти из агентства, Арым. Мне больно об этом говорить.

— Но я не убегала от тебя, — поспешила повторить Арым то, что успела уяснить. Хотя полной уверенности не было.

— Кто знает, — не повёлся Ёнджун. — Мы в последние годы отдалились. Твоя роль, оказавшаяся скандальной. Потом нелепые слухи про любовника-стажёра. Лучше всех в мире знал, где ложь, но винил тебя. Улаживал, запрещал статьи, подкупал репортёров, судился с клеветниками. А перед глазами так и стояли сцены из фильма, где ты с обнажённой спиной, и лицо того стажёра. Кто-то намеренно очернял твой образ, это отравило и меня. Я оказался ничем не лучше всех тех, кто поверили сплетням и смаковали их, разнося всё шире. Не лучше тех, кто забрасывал твою машину шарами с краской, писал на стенах агентства, что ты похотливая дрянь и загубила стажёра. А ты словно угасала с каждым днём. Хорошо, что этого ты не помнишь.

— Ёнджун, — растеряно позвала Арым. Его боль плескалась в глазах, обжигая. Слова же не трогали Арым. Не с ней это случилось. У неё не могло быть ни любовника-стажёра, ни роли с голой спиной.

— Это всё вскоре вернётся бурей, я не смогу её остановить. Давай уедем на время, Арым? Раньше, чем грянет. Я, наконец, сделаю то, чего давно хочу — женюсь на тебе. Это тоже будет скандалом, грандиозной сплетней, которая взбаламутит всю накопившуюся грязь. Но ты и так не собираешься больше сниматься, так что обойдёмся накопленным.

— Ёнджун, — села в постели Арым. Его внимательный взгляд скользнул лаской по телу. Даже сейчас, в момент важного разговора, он реагировал на неё. Могла ли она отказать? Отбросить подарок? — И я хочу выйти за тебя. Если надо уехать, увози. Для меня этот мир сосредоточен в тебе, ты знаешь.

— Ты такая красивая…

Арым опрокинуло гибкой волной тела Ёнджуна. Она задрожала, предвкушая. И вскоре приятная тяжесть придавила разведённые бёдра, пронзая накопленным жаром.

«О, золотая черепаха, благодарю…»

⠀⠀⠀

Несколько дней Ёнджун пропадал, оставив Арым одну в роскошных апартаментах. Она часами стояла у стеклянной стены и смотрела на чужой мир. Сколько бы ни прожила здесь, не сможет привыкнуть к его сложности и запутанности. Ей повезло попасть в актрису Арым, чей быт не обременён каждодневными заботами. Повезло, что у Арым был Ёнджун.

А затем они улетели на острова. Арым увидела океан, скрытый облаками. Увидела океан, лёгший у ног. Океан, не имеющий края.

Небольшой посёлок, в котором имелись все удобства и особенно — уединение. Ёнджун сказал, что сможет работать и отсюда, у него оставалось много дел до их свадьбы, да и после он не бросит работу. В конце концов бесконечное безделье это путь к ссорам и угасанию.

Арым кивала, соглашаясь. Ей не надо было понимать. Ей хватало его любви, казавшейся безбрежнее океана.

Но каким бы отдалённым ни был их новый дом, людей вокруг хватало. Стоило появиться в посёлке, как даже Арым замечала назойливые вспышки — их фотографировали.

Ёнджун не показывал ей статьи, коротко упоминал, чтобы была осторожнее. И улыбался, добавляя, что это не повод совсем не ходить в кафе, в котором варят такой сладкий кофе.

В кафе, сидя за столиком в ожидании десерта, Арым и увидела Донгю.

Менее бесплотный и такой же неземной. Он привлекал внимание даже в невзрачной одежде. Арым сначала залюбовалась парнем, а потом он поднял взгляд, и она утонула. Печаль в его глазах, знакомая по тем дням, когда Арым бегала смотреть на лунного принца. Нежная печаль не изменилась, и сердце ёкнуло, признавая Донгю.

Но откуда он тут? Его ведь продали далёкой принцессе.

— Не смотри на него, — пересел Ёнджун, загородив Донгю. — Он достаточно известен, чтобы рядом с ним было опасно. И к тому же, — склонился он, понизив голос так, что Арым его еле слышала, — он тоже скрывается от скандала, так что не будем давать повод хэйтерам.

— Скандал? — онемевшими губами переспросила Арым. Это слово она так часто слышала в последние дни, что оно пугало. Скандал представлялся крушением мира, а этого Арым не могла допустить.

— Да, — согласился Ёнджун. — Из-за романа с замужней женщиной. Для айдола это смерть.

Арым услышала только про любовь. Любовь — это так похоже на Донгю. Он и ей подарил любовь. Лёгкий сон, как он назвал. Тогда она не поняла, что он сделал. А сейчас была благодарна.

Она честно пыталась не смотреть на Донгю. Даже когда он ушёл, ей казалось, что отпечаток его ауры остался на том стуле, куда вскоре уселись другие люди.

— Пойдём, покатаемся на лодке, — позвал её Ёнджун.

— Забудь о нём, — добавил он позже, когда песок коварно расползался под стопами, обжигая собранным за день жаром.

— Я люблю тебя, — развернулась Арым, перегораживая путь Ёнджуну. — Очень люблю. Ты же знаешь?

Он словно потеплел.

Арым протянула руки, обвивая его за шею. Прижалась всем телом, тут же откликнувшимся.

— Ты сказал, что хорошо, что я не помню ничего до той ночи, когда пыталась сбежать, а ты меня нашёл. Я и правда не помню. Моя жизнь началась в тот день, и ты — её центр.

Ёнджун обнял её, притягивая ближе пробравшимися под тунику ладонями.

— Для меня ты — самое важное в жизни. Всегда было так, — шепнул он, лаская ухо губами. — И мы будем вместе. Навсегда.

Арым захлестнула благодарность. К Ёнджуну и к золотой черепахе. Ведь это черепаха переместила её в этот чудесный бесконечный сон. А Ёнджун… Его Арым и правда полюбила.

⠀⠀⠀

Они отправились на экскурсию на яхте с соседнего острова, более крупного. Арым рассматривала туристов, как их назвал Ёнджун, и думала, насколько же они все разные. Она не понимала большинства слов, которые те произносили, и это радовало: мир распахнулся для неё, сложный, разнообразный, гостеприимный. Если и в таком мире Арым не найдёт себе места… То виновата будет сама.

Ёнджун рядом был спокоен. Его безмятежность передавалась Арым, придавая смелости. А океан стелился под яхтой, покачивая ту бережно и игриво. Волны убегали, вспененные, бликовали, слепя.

Широкополая шляпа укрывала Арым от ярчайшего солнца, но его лучи коварно отражались от волн, от палубы, от всего подряд, даже от ногтей Ёнджуна.

— Нравится? — спрашивал он время от времени.