Отвергнутая жена. Хозяйка ледяных земель

Оглядываю толпу людей перед собой. Я — на деревянном помосте, поэтому смотрю на всех немного сверху. 

Но это жителей никак не принижает. Наоборот, меня оглядывают оценивающе. Строго. Каждый сейчас думает о том, кто я такая. Стоит ли меня слушать? Или эта ниса просто пустышка? 

— Жители Кадараха, — я обвожу взглядом их заинтересованные лица и произношу название города как можно громче. 

Бедро сводит с ума. Голова кружится и просто раскалывается от боли. Стараюсь, чтобы голос звучал твердо, уверенно. 

Кажется, получается. 

Сил стоять почти нет. Здесь даже опереться не на что. Боль заполняет собой весь мир. Но я сосредотачиваюсь на речи. Церемония не должна быть долгой. Главное, не упасть у всех на глазах иначе все зря. 

Я начинаю говорить и тут замечаю, что зрители отвлекаются. 

Что не так? 

Перевожу взгляд туда, куда смотрят они. Слева, на помост ко мне с надменном видом выходит… Анбера! 

Поддерживает юбки, двигается так, будто намерена распихать окружающих локтями. Лицо злое, презрительное. 

Золовка встает так близко ко мне, что появляется неприятное ощущение. Будто она попросту хочет отпихнуть меня с середины сцены. 

Делаю вежливый шаг в сторону. Улыбаюсь. Позволяю себе приглашающий жест. Играю роль так, чтобы создать ощущение запланированности. И вежливого желания выслушать сестру мужа. 

Устраивать скандал и выяснение, кто имеет право говорить, а кто нет, на глазах зрителей — только опозорить род Эдельред. 

Но я знаю, что делать. 

Анбера уверена в собственном превосходстве над другими за счет знатного происхождения? Придется этим воспользоваться. 

— Не думаю, что простолюдины заинтересованы в аргументах такой знатной особы как ты, — говорю золовке тихо. 

И она… поддается. 

Анбера принимается за собственную речь. Только вот… первые, эмоциональные аргументы теперь проседают. 

— Драконы — лучшее, что вы когда-либо видели, — начинает Анбера, и жители скептически усмехаются. — Без нас вы ни на что не способны! — визгливо добавляет золовка, заметив это. 

А мне хочется хлопнуть себя ладонью по лбу. 

Да, здесь нужна хорошая хозяйская рука, чтобы все наладить. Но заявлять о неспособности постоять за себя людям, которые десятилетиями выживали в суровых условиях — оскорбление. 

После первых слов, золовка понимает, что перегнула, переходит к чему-то более обычному: обещание процветания, хороших времен, крепкой руки, но… момент упущен. Жители смотрят на нее скептически. 

Уже хочу прекратить этот поток бреда, теперь никто не возмутится, что Анберу не выслушали. Но… чуть покачиваюсь. 

Жители отвлекаются от речи Анберы и переводят взгляды на меня. 

По толпе бежит удивленный ропот. 

Замечаю, как обрадованная золовка подает какой-то знак кому-то в толпе. 

И тут же слышу насмешливый крик: 

— Да она пьянчужка! Ваша ниса пьяна! 

Изумленно и неприязненно вглядываюсь в толпу. Пытаюсь найти оскорбившего меня удода. 

— Оно и понятно! Это же ниса! И ей мы позволим править нами? — продолжает зачинщик. 

Нахожу его. 

Плюгавый, плохо выбритый мужичек. У самого лицо помятое, будто спал в хлеву и то пришел под утро. Обвиняет других в том, что делает сам? 

Замечаю внимательные взгляды людей, направленные на меня. Присматриваются. Оценивают. 

Это суровые бородатые мужчины и женщины с обветренной на холоде кожей. У каждого — упрямо сжатые губы, строгий взгляд. Они готовы принять не чистокровную драконицу и не аристократку — на титулы им плевать. А вот слабость характера они не простят. 

В их глазах вижу вопрос: “это правда?” Кто-то качает головой. Несколько человек разочарованно отворачиваются. 

Замечаю, как зачинщик подобострастно поглядывает на Анберу. 

Это подстроила золовка. Если мне будет трудно долго стоять на ногах, кто-то из местных укажет на это и даже даст оскорбительное объяснение. Я буду вынуждена оправдываться и выглядеть жалкой в глазах жителей. 

Зачинщика наверняка подкупили. 

Золовка даже не пытается скрыть подставу и злорадно улыбается. 

Оправдываться не спешу. Распрямляю спину, плечи, собираю волю в кулак. 

И тут мне приходит в голову идея. За время, проведенное в замке, я успела немного прислушиваться к разговорам местных между собой. Перенять пару поговорок и присказок. И сейчас, улучив возможность, отвечаю именно так, как принято говорить здесь, когда оплошал: 

— Если человек поскользнулся на льду, стоит подхватить его, — широко улыбаюсь я. 

Здесь принято признавать свои недостатки, а еще работать всем вместе, чтобы решить проблему. Подхватить товарища во время трудностей. “Без таких ценностей они бы здесь и не выжили”, — думаю я. 

Жители на мгновение замирают, а затем оценивающие взгляды сменяются удовлетворенными улыбками. “Роксана Эдельред, ниса — такая же как мы, — написано на их лицах. — Она нас понимает. Она потрудилась узнать нас, что не скажешь о других аристократах. Им на нас плевать. А ей нет”. 

Делаю знак рукой стражникам, и мужчины протискиваются через толпу. Хватают под руки смутьяна. Он принимается ругать их, но остальные люди от него неприязненно  отходят. 

И в этот момент из толпы звучит возмущенный голос.