Полчаса спустя Полина услышала крик из коридора. Потом какую-то возню и ругань. Отбросив бумаги, она вскочила с места и, преодолев небольшое пространство кабинета, распахнула дверь.

Двое охранников тащили по коридору в сторону выхода небольшого роста парня, который плевался и изрыгал ругательства. На полу, прислонившись к стене, сидела Жанна, из носа капала кровь, уже запачкав светлую ткань на уровне груди. Поля бросилась к ней.

— Что случилось? Кто это был? — Полина кивнула в сторону. Крики затихли. Как и шаги. Поля и сама догадалась, кого только что выволокли из бара.

Жанна шмыгнула носом и качнула головой. Ладонью она пыталась остановить кровотечение. Зажмурила глаза. Открыла снова.

— Опять он, да?

— Снова требует мою зарплату, урод!

Поля наклонилась и протянула руки к подруге.

— Вставай. Почему ты до сих пор не обратилась в полицию?

Полина знала, что бывший парень Жанны, которого она называла не иначе как изверг, постоянно терроризирует её и требует денег. Он и дня не работал, а кушать и покутить хочется. Вот и вымогает деньги у бедняжки, хотя знает, что зарплата у неё небольшая, да и квартира, в которой она живёт — съёмная.

На реплику Полины Жанна лишь хмыкнула:

— Меня же ещё не убили. И даже не покалечили. Кому я нужна.

Поля помогла подруге подняться и завела её в свой кабинет.

— Садись, я сейчас.

Полина поспешила в туалетную комнату, что находилась за дверью кабинета. Взяла чистую тряпку и смочила холодной водой. Затем вернулась к Жанне. Та сидела то, зажмуривая глаза, то снова их открывая.

— Держи, — она протянула тряпку подруге и села на стул. Вздохнула.

— Никто нас не спасёт, кроме нас самих, — девушка несколько раз шмыгнула носом, вытирая кровь. Постепенно поток остановился.

— Я скажу Глебу и этого хмыря больше не пустят на порог бара. И охрану предупредим. Есть его фото? Перешли мне, давай.

Жанна сделала как просила Поля. А Полина, получив фото, быстро нацарапала смс Глебу Белову, хозяину «Ночного прибоя», и фото улетело адресату. Охранники тоже были предупреждены. Век телефонов и интернета! Всё можно сделать не то, что не выходя из кабинета, но даже из кровати не надо вылезать, чтобы сообщить кому-то новость или рассказать байку. Так вот!

— Да, но я ведь не живу тут. А где я живу, он знает, — усмехнулась барменша. В голосе прозвучали нотки горечи. 

— Хочешь, поживи пока у меня. Может, он отстанет, если не будет знать, где тебя искать.

Жанна горько усмехнулась. Её глаза блестели от слёз. Поля подумала, что подруге точно нельзя возвращаться домой. Мужчина, который бьёт женщин, автоматически перестаёт быть мужчиной. Особенно, если женщина слаба и не может ответить. 

— Вряд ли это так. Он следит за мной. Ходит по пятам. 

— Сегодня выйдем вместе. 

— Не поможет. Я знаю. Пока денег не дам. 

— Иногда нужно сбежать, — сама не веря в это, прошептала Полина, вспоминая прошлое. 

— Как ты сбежала? — Вдруг спросила Жанна, сама не ведая почему. Она историю Полины не знала. Знала только, что ей пришлось туго в жизни. 

Поля снова вздохнула. У неё не было выбора. 

— Мы можем сбежать и спрятаться от человека, но от страха никуда не деться. Знаешь, наверное, рано или поздно, каждому приходится бороться со своими демонами, своими страхами, — сказала Жанна, не дождавшись ответа Полины.

«И я так думаю. Но стараюсь этот момент оттянуть как можно дольше».

— Ты философ, — произнесла она вслух. — Держи ключ от кладовой. Возьми чистую форму, а эту брось в стиралку.

Поля отдала девушке связку своих ключей. 

— Спасибо. 

Жанна с благодарностью посмотрела на подругу и отправилась менять одежду. 

Полина снова принялась за работу, но цифры так и плясали перед глазами. В конце концов, она отбросила листы, откинулась на спинку стула и посмотрела в потолок. 

Жанна была права. Нам самим необходимо справляться со своими демонами. И Поля пыталась. Она пыталась уже на протяжении многих лет. Два раза в неделю. Сегодня пятница, а значит завтра, в субботу, ей нужно на сеанс. Помогал ли ей её психотерапевт? Поля не знала. Ведь каждый раз, выходя из кабинета господина Грехова, она чувствовала опустошение. Она переставала думать о прошлом на некоторое время. Может это и было помощью. Не думать ежечасно, ежесекундно о распростертом на холодной осенней земле теле её отчима и крике матери, и плаче сестры… Но вовремя самих сеансов ужас возвращался. 

Поля встрепенулась. Прочь эти мысли отогнать не удастся, но можно изнурить себя работой, тогда мысли уйдут сами. Девушка вернулась к делам и снова принялась считать цифры. Вот с цифрами куда проще справляться, чем с чувствами и эмоциями. Поля откинула ярко-рыжую прядку со лба и погрузилась в работу. 

***

В шесть с небольшим Поля и Жанна вышли из дверей бара и вдохнули свежий вечерний воздух. На улице почти стемнело, но одинокий фонарь освещал маленькую стоянку у бара и часть дороги. Впереди, в самом конце переулка, шли двое парней на нетрезвых ногах, направляясь к бару. Наверное хотели догнаться. Жаль, что мало кто знал свою дозу. В основном люди говорят: «я знаю, когда остановиться». На деле всё оказывалось иначе. Алкоголя кажется мало и человек ищет ещё и ещё, пока не падает, мертвецки пьяный, ещё и подравшись перед этим и получив уйму тумаков. А утром с нестерпимой головной болью ищет опохмел. И всё заново. Бутылка, драки, круговерть перед глазами и так далее…

«Полина, ты не психолог, ты бухгалтер. Твоё дело — цифры, а не копание в душах и искание причин тех или иных поступков людей».

— Ну что, поедешь ко мне? — Предложила Поля, открывая дверь «Нивы». Жанна покачала головой. 

— Спасибо за предложение, но нет, — отозвалась девушка, опасливо глядя как двое выпивох заходят в бар. — Правда спасибо. Но я домой. А ты к матери?

Телефон Полины пиликнул, возвещая об смс. Поля достала адаптер из кармана пальто и прочла сообщение. 

— Похоже к маме я не еду, — сказала она настолько будничным голосом, что Жанна вопросительно подняла бровь. 

Поля развернула телефон экраном к Жанне и та прочла:

«Прошу, не приезжай».

Стало обидно за подругу. Почему её мать так холодно, если не сказать враждебно относится к ней?

— Мне очень жаль, — произнесла она, больше не зная, что сказать. Как утешить человека, если не знаешь его причин или причин его близких, по которым они совершают те или иные поступки?

— Забей. Я уже привыкла к её отчуждённости, — махнула Поля рукой и убрала телефон.

— Но чтобы вот так прямо…

— По-другому она не умеет. Давай хотя бы довезу тебя до дома? 

— Нет, я такси возьму. Не переживай за меня. Надеюсь на работу выйду. Если нет, вызывай полицию. Адрес знаешь, — слабая улыбка прошлась по губам Жанны. Она закуталась потеплее в своё красное пальто и зацокала каблуками вон из переулка.

Поля смотрела ей вслед, пока девушка не исчезла за поворотом. Затем кинула сумочку за заднее сиденье и, сев в машину, отправилась домой. 

Дорога заняла минут сорок. Быстро забежав в супермаркет, накупив, наггетсов, несколько готовых супов и салатов, Поля вошла в свой подъезд и поднялась на этаж. В голове крутилась неотвязная мысль: скоро она совсем перестанет общаться с мамой и это будет не её, По́лина, инициатива. Хотя они с мамой итак практически чужие.

Ужин получился сытным и быстрым. Запив всё горячим чаем без сахара, Поля допоздна просидела за просмотром детективного сериала. После одиннадцати вечера пришла смс от Давида. Написал, что завтра они могут поужинать вместе. Поля пригласила его к себе. Он просиял смайлом. Желал ей спокойных и мирных снов, как обычно. Давид был хорошим человеком и прекрасным другом. В темноте Поля улыбнулась. Она бы всякому пожелала такого друга. Он точно в беде не оставит. Очередная ответная смска и Поля отложила телефон. Впереди маячила ночь. И Поля надеялась, что она пройдёт без кошмаров. 

Перед тем как лечь спать, Поля села за стол, взяла пергамент, перо и чернила. Она любила писать чернилами, как в старину, когда не было шариковых и гелиевых ручек. Специальную бумагу она заказала в интернете. Раз или два раза в неделю у неё возникало желание написать строки на новом пергаменте. Желтоватая бумага выглядела совсем тёмной на фоне ночной лампы. Полина окунула перо в чернила и написала несколько строк красивым ровным почерком. Буквы из-под пера выходили круглыми, будто мягкими, словно, если их затронуть, они пощекочут пальцы как пёрышко. Поля улыбнулась, а потом нахмурила изящные, изогнутые брови золотистого оттенка. Слова, что она написала, чьим-то шёпотом раздались над ухом. И Поля помнила тот голос. Ей никогда его не забыть, а слова тем более. Они были словно высечены у неё в душе. И каждый раз, беря пергамент, перо и чернила, она писала одни и те же строки.