Неженка и космодесант

Я аккуратно обнимаю Ардэна, кожа горит от смущения. Уговариваю себя, что я раздетая прижимаюсь к обнаженному мужчине только для того, чтобы помочь ему. Сердце разгоняется словно космический корабль, огнем палит ребра, распространяет жар по груди. 

Меня пронзает ощущение, словно я обнимаю камень, настолько Ард неподвижен, он еле дышит. Даже приложив ухо к его груди, я не могу толком различить его дыхания.

Теряюсь на минуту, не знаю, как правильно действовать, и поэтому действую по наитию, уверенная, что тело само подскажет, как нужно. А еще я доверяю Ардэну, он должен мне помочь, подсказать, направить.

Реальность за гранями регенерационной капсулы перестает для меня существовать. Я закрываю глаза, полностью отдаваясь ощущениям, проваливаюсь в них с головой. 

Это не сон, но уже и не явь. Нейроэнрегооболочка? Кажется так ее они между собой называют?

Вокруг мягкий полумрак, и я не сразу понимаю, где нахожусь, но зато отчетливо чувствую Арда. 

Облегчение накатывает волной от того, что он словно пульсирует рядом – горячий, живой.  

Вдыхаю его запах – тонкий, чуть горьковатый, пряный, как будто свежеобжаренный кофе с смешали с едва заметным ароматом хвои. Втягиваю носом воздух, наполняю им легкие. Внутри рождается узнавание: я помню этот запах! Где-то в глубине моего тела он рождает мягко разрастающееся тепло. 

Я вижу смутный контур мужской фигуры. Свет размытый, точно лунные блики на шелке. Тяну к нему руку, и мои пальцы скользят по упругой поверхности его плеча. Кожа — теплая, гладкая, как отполированный камень, хранящий солнечный жар. Я провожу рукой дальше, чувствуя, как он откликается на мое прикосновение легкой судорожной волной, словно просыпаясь. 

Мое тело словно солнечные нити опутывают, привязывают меня к Арду. Остро ощущаю, как он нуждается во мне, и как он откликается на каждое, даже самое мимолетное мое движение, словно тоже привязан ко мне. Прочно, крепко. 

Его лицо приближается, и я различаю поблескивающие в полумраке глаза, радужка топит черным зрачок, затягивая меня в его личный космос. 

Когда его губы касаются моих – нежно, словно спрашивая разрешения – это будто электрический импульс, прошивающий меня сверху донизу. В ушах звучит глухой рокот, может, так бьется мое собственное сердце, или его сердце, – уже не разобрать.

Мы прикасаемся друг к другу, двигаемся медленно, чувственно, будто танцуем в невидимой воде. Я ощущаю тяжесть его рук на своей талии, а сама погружаюсь пальцами в его волосы, мягкие и шелковистые, будто нити шелка. 

Пространство вокруг нас расплывается еще сильнее — не существует стен, границ, только наши невесомые движения, наш общий ритм, одно на двоих дыхание и стук сердец. И в этом безвременье я знаю, что могу отдать ему свою силу, энергию, все, что у меня есть.

Я чувствую, как его сильные руки уверенно скользят по моей спине, прочно удерживая меня в своих объятиях. Каждое прикосновение дразнит, прокладывая огненные дорожки по моим нервам, поджигая их, словно бикфордов шнур, что ведет напрямую к моему сердцу.

Я тону в глубине его черных как  бездна глаз, и там нахожу отражение своего собственного желания — горячего, почти неуправляемого.  Сама себя не узнаю сейчас, но он нужен мне также, как и я ему.

Он наклоняется ко мне, и его дыхание ласкает мое ухо, обдавая жаром. Я невольно задерживаю дыхание, когда он касается мочки уха, чуть прикусывает, вызывая волну колких мурашек по всему моему телу. 

Тихо шепчет что-то. Голос низкий, обволакивающий, убаюкивающий мое смущение. Его пальцы неспешно путешествуют по моим ключицам и груди неторопливо, то и дело задерживаясь, будто пытаясь запомнить, составить свою собственную карту движения.

Дрожу, стараясь не отводить взгляд, но стыд и восторг перемешиваются во мне огненным коктейлем, бегут пузырьками по венам, заставляют розоветь щеки.

Он замечает это и довольно прищуривается, словно хищник, поймавший трепещущую в его лапах жертву. Но почему-то я не боюсь. Наоборот, мне сладко от этого ощущения его полной власти над нами обоими. 

В какой-то момент мой пульс учащается до предела. Я готова сорваться, уползти или, наоборот, рвануть навстречу мужчине. Но он ловит мой взгляд и мягко прижимает мои запястья к матрасу, словно просит не бежать и не прятаться, но и не торопиться. Мне остается лишь прикусить губу, чтобы не застонать слишком громко. 

Я вижу, как ему нравится мой глухой стон, он подхватывает меня и меняет положение, усаживает верхом на себя. Гладит спину руками, стискивает талию своими огромными горячими ладонями.

Когда я, забыв о любых сомнениях, выгибаюсь в пояснице, прижимаясь к нему, обхватываю его ногами, он на миг замирает, любуется мной, словно я — самое совершенное создание, которое он когда-либо видел. 

И его восхищение мной, и то, что он так отчаянно нуждается во мне, рождает в груди какое-то новое чувство. Оно сияет, словно звезда и согревает меня изнутри. Я сама становлюсь скоплением звездной пыли, внутри меня зреет взрыв. Но ничего не могу поделать, лишь тяжело дышу , срываясь на тихие всхлипы, умоляя его взглядом о продолжении.

Я трусь об него, забывая о приличиях, и вижу, как он наслаждается моим нетерпением, словно это – самое ценное, что можно взять у этого мира. Его голос хрипло звучит во мне отголосками его желания, когда он шепчет: «Моя, моя!» снова и снова. 

Он притягивает меня еще ближе, крепче, впечатывает в свою грудь и нежно входит в меня, туго наполняя, растягивая под себя. 

Замирает лишь на мгновенье, когда меня накрывает ярким всполохом, и я отдаюсь ему полностью, позволяя урагану снести все барьеры, все сомнения. 

И он начинает двигаться сразу мощно, в древнем ритме простых движений, сладко наполняющих меня  и подчиняющих волю. 

Я вся дрожу и … взрываюсь сверхновой! Свет от меня пронзает все пространство, мне приходится зажмуриться, чтобы вынести эту вспышку, которая выгибает дугой мое тело, словно током бьет.  Меня трясет в руках Арда. 

Его низкий рык, смешавшийся с моим дрожащим стоном, растворяется в тишине. 

Улыбаюсь ему, еще немного ошеломленная, и сквозь полузакрытые веки замечаю, что он тоже улыбается — довольный, успокоенный, счастливый…

Внезапно свет меняется. Он становится ярче, резче, и я почти болезненно жмурюсь. Теплый сумрак сна исчезает, оставляя меня с тяжелым, пульсирующим осознанием, что это была не просто фантазия. Распахиваю глаза, капсула мерцает ровным голубым свечением. Сон рассыпается на миллионы искр, но вкус, запах и звук его присутствия еще звучат во мне эхом. 

Я лежу рядом с Ардом, чувствую его реальное тепло, слышу гул систем. Мне кажется, он шевелится. Надежда бьет током по венам не меньше, чем недавно пережитая вспышка удовольствия: может быть, он пришел в себя?