***

Всякий разумный человек знает, что нельзя разгуливать зимой в одном платье! По пути в замок, когда меня посадили в повозку и укрыли тремя шкурами, я почувствовала себя плохо. Голова стала ватной, нос захлюпал, а грудь раздирал кашель.

Ну здравствуй, пневмония!

Старуха, которая называла меня внучкой, больше со мной не разговаривала. Сидела рядом в повозке, глядя куда-то вдаль, хмурая, погруженная в свои мысли.

Звали ее нейра Кокордия.

Мы ехали, а мимо проплывали поля, лес, деревня с жавшимися друг к другу хибарками. Моя самая безумная догадка подтверждалась — я либо попала в прошлое, либо вообще не в своем мире.

О таком я знала из книг. Моя студентка, Анечка Ершова, снабжала меня фэнтези-романами, которые я читала в свободное время. Всегда ругала героинь за дурость, эмоции, а теперь сама оказалась на их месте!

Как справлюсь? На то, что это всего лишь сон, я уже не надеялась.

Надо попытаться выжить и приспособиться к новым условиям. Сдаваться и плакать в уголочке — не для меня. Еще с тех самых пор, когда я была непохожей на всех дерзкой девчонкой. Когда меня дразнили, когда били мальчишки, когда смеялись над моей мечтой стать врачом.

«Ишь, размечталась, деревенщина! Тебе только коровам хвосты крутить!»

Но у меня получилось. Спасибо родителям, что верили в меня. Ночами я зубрила химию и биологию, днем — школа, потом работа на огороде и в поле. Надо же было как-то выживать. До сих пор как вспомню эту картошку, так вздрогну.

А потом девяностые, а я молодой врач. Кругом беспредел и беднота, на работу было страшно ходить и домой возвращаться. Особенно зимой, рано утром, когда на улицах еще темно. И наркоманы в подъездах.

Но ничего, все прошло, все плохое быльем поросло. Забыла даже, как сложно было, когда умер Коля. Как говорят — сгорел на работе. Остановилось сердце. А я одна с Сережкой на руках осталась.

Сны, образы, воспоминания расступились, как вода. И я вынырнула на поверхность, сделала глубокий вдох и разразилась кашлем.

— Проснулась наконец, — послышался каркающий голос.