Беги, если сможешь

Давид

Только проболтавшись о реальных делах отряда, я спохватываюсь и резко перестраиваюсь в левый ряд, испытывая раздражение. Кто тянул меня за язык, выуживая слова? Блошке нужно восстанавливать истощённый организм, хорошо есть, много гулять и отдыхать, а не волноваться за парней.

Хорошо, что я вовремя затыкаюсь. За кадром остаются камеры, где уже больше двух месяцев сидят Медведь и Муха, нарушившие приказ и пытавшиеся пересечь границу, полная изоляция Борова и Скрипача, прикрывших побег парней, чудовищное давление на Канарейку с требованием дать обвинительные показания против меня и остальных.

Нас просто топят, надеясь уничтожить и вынудить Савицкого подать в отставку. Его заму не терпится занять кресло, отправив начальника на пенсию. Что ждёт подразделение после ухода Савицкого? Реформация, ведущая к коммерциализации отделов, а вместо обезвреживания террористов наём для охраны золотых задниц. Не удивлюсь, если под прикрытием спецопераций мы начнём выступать в роли наёмных убийц, по-прежнему считая, что служим на благо стране.

Генерал ещё год назад говорил о поступающих ему предложениях ввести в штат ненужного маркетолога. Зачем, спрашивается, специальному подразделению антитеррористического внедрения специалист по рекламе и продвижению? Что он собирался продвигать и рекламировать? Способы борьбы с террористами? Масштаб повреждения головы после залёта в неё разрывной пули? Марку мешков, в которые упаковывают трупы?

Я запрещаю себе углубляться в размышления, но у меня неприятно свербит от подозрения, что последняя операция была ловушкой. Нас хотели загнать в неё и обвинить генерала в провале. Но Савицкий что-то почуял и отправил группу на несколько часов раньше, чем планировалось.

Когда Боров размещал взрывчатку, он заметил подготовленные кладки. Прилети мы позже, весь отряд остался бы там вместе с похищенными врачами. Именно поэтому за Дрона с Блошкой не потребовали выкуп. Бахрут выместил на них злость за нарушенные планы. Андрей отмучился быстро. Ренату же протащили через все круги ада. Удивительно, что её не прикончили или не забрали с собой, покинув стойбище.

Я поделился своими мыслями с Савицким, но он отмахнулся и посоветовал не думать. От меня не скрылась его секундная реакция, моментально скрытая восковой невозмутимостью. Генерал и сам догадывался о подковёрных играх в министерстве, только ещё не знал, как остановить надвигающийся шторм.

Наша отправка за Дроном и Блошкой шла в разрез со взглядами кабинетов, как и моё участие в предотвращение нападения на Газали. Если бы я не уговорил Савицкого прикрепить меня к группе ликвидаторов, Ренату сняло бы пулей в первую же секунду обнаружения. Мужикам был отдан приказ стрелять без попытки выйти на контакт с целью.

Для меня немыслимо было потерять Ренату. Раньше я довольствовался её близостью на расстояние, убеждая себя в том, что она моя сестра, что мы одна семья, как и парни из отряда. Мне достаточно было видеть Блошку каждый день, наблюдать за её улыбкой, слышать её смех, отмечать её усталость после тренировок.

Правда, за скудной близостью неотъемлемо следовала ревность, когда Дрон утверждал своё право на неё. Не часто, чтобы не провоцировать внимание ребят и не смущать Ренату, но иногда проскальзывали мимолётные поцелуи и нескромные касания.

Тогда я заставлял себя стискивать челюсть и сжимать кулаки, чтобы не сломать Андрею руки и не выбить пару зубов. Все последние шесть лет, с того момента как Рената вошла в нашу группу, я пристрастился долбить по вечерам боксёрскую грушу.

Блошку из головы не могло выдрать ничто. Ни адреналин, зашкаливающий на заданиях, ни профессиональные бляди, выделывающие в процессе умопомрачительные финты, ни приличные девушки, готовые отдать душу, сердце и тело. С каждой я материализовал фантом Ренаты и драл их с остервенением, представляя её.

Обсессивно-компульсивное расстройство, навязчиво прилипшее ко мне. Блошка стала моей аксиомой, возведённой в бесконечность, и на пути к ней стоял названный брат. Обрадовался ли я его гибели? Нет. Мне было больно, словно отрезали часть меня, но подсознательно я выдохнул с облегчением и позволил себе посмотреть на приоткрытую дверь.

Рената осталась одна, а у меня появился шанс занять место Андрея и сделать это место своим. Вот только загвоздка оказалась в ребёнке. С одной стороны, малыш может стать проводником к сердцу мамы, с другой — он не мой. И ладно, если бы я точно знал, что он от Дрона. Заставил бы себя полюбить и воспитал бы как своего. Но слишком большая вероятность, что беременность последствие насилия, перенесённого Блошкой в плену.

— Давид, ты проехал поворот, — выдёргивает меня из размышления Рената, осторожно дёргая за рукав куртки.

— Задумался, — концентрируюсь на дороге и кро́ю в уме себя матом. Напряжённый трафик, беременная женщина рядом, а я гружусь дерьмовыми мыслями, подвергая её опасности. — Сейчас исправлю. Хочешь, остановимся у кафе и поедим нормально?

— Да я могу яичницу приготовить, — перебирает пальцами ремень сумки Рената, отводя взгляд. — Или пельмени сварить.

— Врач сказал есть полезную пищу, а не холестерин и непонятно чего в муке. Тем более ты устала. Нечего у плиты стоять, — возражаю, сворачивая на дублёр и втискиваясь между двумя стоящими автомобилями в узкий проезд. — Не хочешь в кафе, тогда закажем доставку.

Не дожидаясь ответа, увеличиваю громкость радио и петляю по дворам, прорываясь к дому Ренаты. Смешно, но я собирался купить квартиру в высотке напротив. Хотел поставить телескоп на треноге и сталкерить ночами по окнам.

— Тебе не надоело со мной нянчиться? — слышу раздражение в голосе Блошки, перекрикивающей музыку.

— Я не нянчусь, — торможу, вырубаю звук и поворачиваюсь к ней. — Ты моя семья, и моя обязанность оберегать и заботиться о тебе.

— Борова или Медведя тоже кормил бы с ложечки? — с вызовом бросает, упрямо выпячивая подбородок.

— Да, — вру, глядя в глаза. — И на УЗИ пошёл бы, и по магазинам проехался бы, и в кроватку уложил бы.

— Псих, — не выдерживает и смеётся Рената, наверное, представив, как я двухметрового Миху укутываю в одеялко, или сурового Санька пичкаю с ложечки.

— Нет, — улыбаюсь и тяну руку к её волосам, собираясь заправить прядь за ушко. — Пожалуй, кроватку пропустим.