Спасатель. Согрей моё сердце

Бывают такие люди, о которых ты можешь ещё ничего не знать, но почему-то проникаешься к ним доверием и участием. А бывают такие, чьё присутствие тут же вызывает сплошную неприязнь. Ульяна Прохорова относилась к первому типу. И не только из-за своей почти ангельской красоты, хотя такую очевидную привлекательность невозможно отрицать.

Светлые волосы с мягкими локонами, приятный голос, выразительные чуть подёрнутые печалью глаза, глядящие прямо, но без надменности или наоборот — заискиваний. Чувственные губы, плавный овал лица, точёная фигурка. Даже её имя звучало как-то мелодично. И я совру, если скажу, что такая женщина ничем не зацепила меня, что я преследовал чисто практический интерес, заявляясь к ней в палату. Но при этом отдавал себе отчёт, что девушка несвободна, а муж её — не последний человек в регионе.

Даже прицельно не интересуясь его биографией, я знал его имя. Аркадий Прохоров являлся активным застройщиком в Краснодарском крае. Он вливал огромные средства в развитие инфраструктуры, возводил здания разного назначения, в том числе в курортных зонах — самых престижных. Районы Красной Поляны и Розы Хутор были одними из его перспективных направлений. Об этом слышал даже самый ленивый. Таких, как Аркадий Прохоров, называли олигархами. И лично мне в этом звании всегда мерещилось что-то неприятное, отталкивающее. Личная встреча с Прохоровым лишь утвердила в данной мысли. Несомненно, Аркадий относился ко второму типу людей — не успел он произнести и слова, как меня уже пробрало неприятием к этому человеку.

Почему-то мне кажется, это было абсолютно взаимно. Прохоров как будто бы и не слишком старался завуалировать свои эмоции. Оттого вдвойне удивило, что он направился вместе со мной. Не успев прийти, тут же бросил собственную жену и нагнал меня в коридоре.

— Дамир! — раздалось за спиной.

Я остановился и оглянулся через плечо, вопросительно глянул на него. Аркадий вновь улыбнулся криводушно. Улыбка у него была пластиковой, в которой блеснули идеально ровные кипенно-белые зубы. Такие ещё в народе называют «унитазными».

— Погоди минутку, — сказал Прохоров и снова похлопал меня по плечу, отчего желание сломать ему руку повторно возобладало надо мной.

Не могу назвать себя агрессивным человеком, но и панибратство не приемлю. Так что на всякий случай отошёл подальше от этого напомаженного денди, которого почему-то так и подмывало назвать упырём — наверное, из-за лоснящегося чёрного костюма и неестественно фарфоровой кожи.

— Дамир, я бы хотел ещё раз тебя поблагодарить, — скалил зубы Прохоров.

— Вы уже поблагодарили. Этого достаточно, — я опять собрался уйти подальше от Аркадия, но он вновь встал у меня на пути.

— Нет-нет, погоди. Так дела не делаются.

— Не понял. В каком смысле.

— Ты же наверняка знаешь, человек я небедный, — между тонких губ хищно сверкнули клыки.

— Возможно. Но меня это не касается.

— Ещё как касается! — с преувеличенной радостью заявил упырь. — Ты всё-таки не кого-нибудь спас, а мою жену.

— Я был не один. Спасатели работают в бригадах…

— Так тем более! — перебил он. — Нельзя, чтобы такой труд оставался без награды! — с этими словами он полез во внутренний карман пиджака и извлёк кожаное портмоне. Достал пятитысячную бумажку. Подумал и в итоге вызволил две. — Это, конечно, пустяки… — прокомментировал Прохоров, протягивая мне деньги. — Но, видишь ли, не привык носить с собой много наличности.

И заржал. Как будто в его реплике было что-то смешное, хотя я ничего весёлого в этом не различил.

— Что это? — не дотронувшись до купюр и ещё немного отстранившись, спросил я. Одновременно в груди стала закипать гневная лава.

— На карманные расходы, — пояснил Аркадий. — Ты бери-бери, не стесняйся.

— И не собираюсь…

— Ну, что за капризы, Дамир? — надул губы Прохоров от обиды. — Я же от чистой души.

— От чистой души хватило благодарности и простого спасибо.

— «Спасибо» на хлеб не намажешь и в бак не зальёшь. А лишняя копейка никому не повредит.

— Обойдусь без копеек.

Желание выдрать из его рук бумажки, а затем втереть их в его самодовольную харю с каждой секундой росло в геометрической прогрессии. Одновременно и рожа напротив стремительно теряла добродушное выражение.

— Не глупи, Дамир, — отчеканил Аркадий. — Это ведь не лично тебе. Можешь поделиться со своей бригадой. Другие небось не настолько заносчивые.

— Я своих ребят знаю, — как я не ругнулся в этот момент, одному богу известно. — И все мы исполняем свой долг не ради благодарности, а потому что работа такая. И мы взяли на себя ответственность её выполнять.

Упырь залился смехом. Клянусь! Этот подонок прямо заржал мне в лицо.

— Какие высокопарные речи! Я чуть слезу не пустил!

Ещё секунда, и мой кулак уже бы врезался в его ровные унитазные ряды, внеся приятные для заработка стоматологов коррективы. Однако тут рядом оказалась девушка — молоденькая, в халатике медсестры. Если бы не она, беды было бы не миновать.

— Дамир Асимович! — просияла она. — Как я рада вас видеть!

— Здравствуйте, — я тут же совладал с эмоциями и заставил себя отвернуться от ухмыляющейся хари. — Мы знакомы?..

— Конечно! Вы, наверное, не помните. Я в прошлом году на склоне упала. На лыжах. Вы тогда меня очень выручили.

— Ах, да. Точно, — с трудом припомнив подобный эпизод, я кивнул и натянуто улыбнулся. — Как ваши успехи в катании?

— Отлично! Я уже намного лучше стою! А вы?.. — она покосилась на Прохорова.

Тот замялся, застигнутый врасплох. Со злостью фыркнул и сунул в карман так и не пригодившиеся деньги.

— Всего доброго, — процедил он сквозь зубы.

— Взаимно, — ответил я.

Прохоров наконец ушёл — направился обратно в палату жены. Я проводил его взглядом в спину. Потом вспомнил о девушке медсестре и быстро произнёс:

— Ну, что ж, я рад вашим успехам. Будьте аккуратны.

И пошёл прочь.

— Дамир Асимович?.. — девушка, наверное, хотела о чём-то ещё спросить.

Я оглянулся.

— Вы, наверное, заняты, да?

— Да. Простите. Тороплюсь, — снова улыбнулся и торопливо добавил слова прощания.

После чего ничто уже не могло остановить меня от ухода.