Отвергнутая невеста дракона

— Тихо там! Дайте поспать! — рычит та брюнетка, которую назвали Ксандрой.

Тала прикусывает язык и чуть ли не с головой ныряет под потрёпанное тонкое покрывало.

Я же плохо себе представляю, как тут можно спать. Из трещины в стене, хоть и приложила к ней кусок матраса, всё равно сквозит. Сама кровать жутко неудобная и такая скрипучая, что лишний раз не шевельнёшься. Холодная постель пахнет сыростью и пылью.

Но всё это ничего. Всё это внешнее, решаемое, а что мне делать с тем, что сосёт мою душу изнутри? А там ноющая незаживающая рана от предательства. Отец, мачеха, подлая Стейша и «его величество» Рэй. Нет. О них я думать себе запрещаю.

Сейчас нужно понять, что это за место такое. Как здесь выживать?

Да за что, гоблины дерите, мне это всё?

И не только мне, но и всем этим девушкам. Они ведь тоже тут не по доброй воле. И злые такие не от хорошей жизни. Кто-то из них моих лет, кто-то младше. Они все оказались не нужны этому миру так же, как и я. Это будто темница для неугодных, как и сказала та дама в чёрной вуали.

До утра так и не могу толком уснуть, воюя с комом в горле и со страхом. Боюсь, что если буду всхлипывать, то вновь спровоцирую конфликт. А с меня хватит скандалов. Мне нужно хоть немного времени, чтобы прийти в себя. Чтобы понять, за что тут можно держаться, чтобы не отчаяться и не сойти с ума.

Первые лучи солнца становятся спасением от бесконечно долгой ночи. И это же утро готовит мне новые испытания.

Недовольные взгляды сонных соседок, единственная работающая ванная из трёх, где вода для умывания строго по регламенту и на донышке таза, притом мутно-желтая. Это потому что почва тут глинистая? Так мне моя стихийная магия подсказала, как только мы сюда прибыли.

После водных процедур, если можно их таковыми назвать, нам велено одеваться. Светло-зеленые формы старые, потертые неглаженные. И только та миниатюрная девочка, что спала на соседней кровати, помогает соседкам, нагревая дно чугунного утюга собственной ладонью.

Она тоже стихийник? Огненный маг? Даже волосы её цвета огня, а в темноте не особо было видно.

— Ну, чего вы копошитесь?! Бегом на завтрак! 

Та самая «чёрная» дама входит в комнату. И она до сих пор носит свою вуаль.

Прибившись в самом конце толпы и стараясь быть незаметной, следую за девушками. Ночью было плохо видно, что из себя представляет мой новый дом, а сейчас ничто не мешает ужасаться: трещины, еще трещины, и еще. И плесень.

У академии большая территория, судя по старой карте, что висит в раме на облупившейся белой стене. Только вот два из трёх зданий сильно разрушены. Да и то, в котором мы обосновались, сложно назвать пригодным для жизни.

Пока минуем внутренний двор, подмечаю вдали нечто, похожее на огород, только заброшенное.

— Раньше у нас всё было своё. А четыре года назад какая-то напасть случилась, и всё пришло в запустение. Академия совсем обеднела, — вздыхает Тала, пристроившись рядом.

А я подмечаю странное ощущение внутри. Земля будто зовёт меня к себе, шепчет мне. Прислушаться не успеваю, мы входим в холл, перетекающий в большой обеденный зал. Думаю, когда-то он был красив, а сейчас такой же серый, как и всё вокруг. А на одной стене такая тренища, что не ровен час, когда эта конструкция сложится пополам.

На завтрак подают кашу на воде, но кухарка, милая добродушная женщина, несёт в тазу маленькие ароматные булочки.

— У мельника остатки муки выпросила. Кушайте, мои звёздочки! — улыбается розовощекая дама с кудрями и одну из этих ароматных булочек даёт мне, и моё сердце тоже отзывается благодарной улыбкой.

И тут же замечаю, что Ксандра за стол не садится. Отдаёт свою булочку моей рыжей соседке и молча уходит. Пока все гремят ложками, я хочу узнать, как обстоят дела с учебной программой, и аппетит уходит окончательно.

Образования тут практически нет. Когда-то в Альмас был и школой и академией и приютом одновременно, но сейчас ни учителей, ни профессоров не осталось. Ректор, госпожа Альмас, основатель этого заведения, сама ведёт несколько предметов, а именно: письменность, литературу и математику. Кухарка, та самая милая кудрявая дама с булочками, учит хозяйству, а  магическими науками тут совсем не пахнет.

Ни о какой обслуге, разумеется, речи не идёт. Девочки всё делают сами.

— Кто сегодня дежурный? — спрашивает кухарка.

— Пусть новенькая. Говорит, что не белоручка. Вот и проверим, — выкрикивает Дайра.

И чего ей всё неймется?

— Я работы не боюсь. — смело отзываюсь я.

— А чего ты боишься? — с ядовитой усмешкой интересуется Дайра.

— Ядовитых людей, например.

Девчонки хохочут, а блондинка злится. Ну, сама виновата.

Поднимаюсь из-за стола и начинаю собирать тарелки. Сначала свою, потом Талы, затем следующую и ещё одну. Когда доходит очередь до Дайры, в палец тут же входит что-то острое. Отдёрнув, вижу алую капельку крови и тут же кладу палец в рот.

— Надо быть внимательнее, — усмехается Дайра, показывая вилку.

Так значит? Хочет войны, когда я и так на пределе?

Сжимаю кулаки, готовясь высказать всё, что на уме, но тут вдруг Тала встает из-за стола, кидает на Дайру неодобрительный взгляд, а следом за ней повторяют и другие.

— Чего вы? Пальцы, что ли, никогда случайно не прокалывали? — возмущается блондинка.

— Это чересчур, Дайра. Она хоть из знати, но теперь такая же, как мы. А значит, семья, — говорит Тала.

И, на моё удивление, девчонки поддерживают ее. Берут свою посуду и сами несут к раздаточному столу.

Семья?

Это слово катается в мыслях, пока мы командой намываем тарелки и метём полы. Моя семья выкинула меня на улицу, а едва знакомые девушки решили разделить мой труд, хотя ещё недавно принимали в штыки.

— А кто такой Рэй? — вдруг спрашивает у меня Тала, и сердце пропускает удар.

— Откуда ты знаешь это имя? — напрягаюсь до кончиков пальцев.

— Ты в полудрёме на рассвете говорила.

Не хватало еще во сне его видеть!  Пусть у него трижды чешуя с хвоста отвалится!

— Так кто это? — не унимает любопытства рыженькая.

— Не важно. А занятия когда начинаются? — Я спешу перевести тему, пока сердце окончательно не взбесилось.

— Сегодня их не будет.

— Почему?

— Страшный день, — шепчет Тала.

Меня пробирает дрожь.

— Что за день? — хочу узнать я, но мой голос заглушает топот острых каблуков.

— Где Ксандра? — задаёт вопрос та самая “черная” женщина в вуали.

Девушки испуганно оглядываются.

— Я здесь, — раздается у входа сильный голос, и обернувшись, нахожу в дверях ту самую брюнету, которая всех усмирила ночью.

Вот только сейчас она еще более бледная и мрачная, как сама смерть.

— Отлично. Ты и ты… новенькая. Белла. За мной!

— Куда? — хочу спросить я, однако понимаю, что мне всё равно не ответят.

Ступаю следом за женщиной в оглушающей тишине под испуганные взгляды девчонок. Ещё вчера они казались мне врагами, а теперь чуть ли не молятся за нас с Ксандрой богам. В чём дело?

— Ну всё, одну из них мы больше не увидим, — Слышу тихий всхлип за спиной.

Это что еще значит?