Эксперимент мага

Константинас смотрел на спящую Вику и впервые за последние лет двадцать не знал, что ему делать. Он понимал, что она не будет его слушать. И будет права. Но она должна его выслушать, иначе не выживет!

Маг разрушил своё собственное заклинание сразу же, как только у него появилась возможность. Исправил кое-какие последствия, которые могли принять необратимый характер. Вот только снимать наведённый сон Константинас не спешил — сначала нужно было решить, как ему поступить дальше. Она ему никогда больше не поверит, и никогда не простит, Рэйб это понимал отлично.

Внезапно Константинас почувствовал присутствие другого мага, причём, что его удивило и озадачило, маг был пифагорейцем!

— Ну и что ты решил с ней делать? — раздался спокойный голос неизвестного мага.

— Тебя это вряд ли касается.

— Касается, поверь. Ещё как касается.

— Не желаете ли представиться, сударь? Или хотя бы появиться?

— Как в старину, перед дуэлью? — усмехнулся неизвестный, — Мне это ни к чему. Ты ведь понял, что я — пифагореец. Только я им являюсь по праву, в отличие от тебя.

— Не знал, что на знание уже ввели монополию.

— Монополия на пифагорейскую магию была введена ещё самим Пифагором. А до него — древними, теми, кто его учил. Лишь посвященные имели доступ к тем знаниям, которые по несчастью, попали к тебе.

— Знание — это что-то вроде джинна из сказки, — усмехнулся Рэйб, — Вы сами выпустили его из бутылки, так чего ж теперь жаловаться на свою судьбу?

— С удовольствием бы продолжил беседу, но, увы, нам с дамой пора. Её ждут в другом месте.

— Я бы на вашем месте не спешил. Да и дама, похоже, никуда не торопится.

Константинас, понимая, что незнакомый маг может оказаться сильнее его, тут же выстроил стену вокруг Вики. Незнакомцу придётся немало потрудиться, чтобы забрать её.

Невидимый маг рассмеялся.

— Неплохо, весьма и весьма неплохо. Для самоучки. Ты делаешь успехи, Рэйб.

— Благодарю. И всё же хотелось бы знать, с кем имею честь…

Пифагореец снова рассмеялся.

— Зови меня пифагорейцем. Не ошибёшься.

Рэйб почувствовал, как в воздухе появилось и стало расти напряжение. Всё ещё невидимый, пифагореец произносил слова, и слова эти искажали пространство. От шёпота пифагорейца гудел и накалялся воздух. Константинас впервые в жизни был объектом влияния пифагорейской магии, и это ему не понравилось. Он строил защиту, пытаясь разорвать череду волн смертельного искажения. Но слова пифагорейца удушливой вязкой пеленой укутывали его, мешая двигаться, мешая говорить… Сознание мага отчаянно цеплялось за жизнь, и, собрав в себе все оставшиеся силы, Константинас разбудил Вику, надеясь, что она отвлечёт внимание пифагорейца.

Так и произошло. Всего нескольких секунд хватило Константинасу, чтобы выйти из-под контроля пифагорейца и исчезнуть.

Проснувшаяся Вика оказалась свидетельницей странной картины: сама она находилась в каком-то полупрозрачном коконе, а вокруг неё, раздваиваясь и дрожа, как желе, оплывало пространство той комнаты, в которой когда-то её запер Константинас.

Впрочем, всё это продолжалось недолго — словно по мановению руки какого-то волшебника, комната приобрела свой до боли знакомый вид. И Вике стало страшно, что опять начнётся все сначала — Константинас, комната, эксперименты…

В комнате был какой-то человек. Вика не видела его лица. Лишь смутные очертания силуэта видно было сквозь этот странный кокон, но она была уверена, что это — не Константинас. Человек ходил вокруг неё, что-то говорил, говорил, говорил… Пока он говорил, кокон становился всё тоньше и прозрачнее. Дышать становилось легче, и через какое-то время Виктория оказалась лицом к лицу с человеком из своих снов. Сон, ставший реальностью, смотрел ей в глаза, и это чувство было таким странным, что Вике стало не по себе.

Марго заглянула в комнату, где спала Даша, поправила одеяло. Тихонько вышла, закрыла дверь в кухню. Поставила чайник.

Нужно было как-то вытаскивать Вику, но где её искать? Рэйб может быть где угодно. Да и Марго с ним не справится. Было понятно, что Вика ему зачем-то понадобилась живая, иначе он не стал бы забирать её. Только вряд ли намерения Константинаса были добрыми. По крайней мере, верилось в это с трудом.

Размышления Маргариты Ленской были прерваны настойчивым звонком в дверь. Рите не нужно было спрашивать, кто за дверью. Она облегчённо вздохнула. За порогом была Вика. И Хранитель.

— Привет, Марго… — улыбнулась Виктория. — Познакомься, это — Илиас.

— Мы уже знакомы с господином Хранителем.

— Знакомы, — улыбнувшись, подтвердил Хранитель-Илиас.

Вика удивлённо смотрела на них обоих, переводя взгляд с одного на другого. Маргарита рассмеялась.

— Это длинная история, я тебе потом как-нибудь расскажу. Закрывайте дверь, не хватало ещё на пороге разговаривать.

В маленькой квартире Маргариты Ленской было шумно — Марго, Вика, Илиас и Даша болтали, пили чай с тортом, взахлёб рассказывая каждый про свои приключения. И всем им давно не было так весело. Даша, глядя на Хранителя широко распахнутыми восторженными глазами, уже в десятый раз заставляла Илиаса рассказывать, как он победил Константинаса Рэйба.

Маргариту беспокоило, что Рэйб сбежал — это значило, что они всё ещё в опасности. Да и непонятно было, что с Викторией будет дальше… Илиас уверил их, что Рэйб сам снял заклятье и Вике больше ничего не грозит, но Марго чувствовала, что он чего-то не договаривает. Однако при Даше разговаривать об этом она не стала.

Маргарита впервые видела Дашу такой — за весь тот год, который прошёл с тех пор, как маленькая Даша, потеряв родителей, оказалась в Центре, под опекой Маргариты. Рита не смогла тогда отправить Дарью в детский дом.

Родители Дарьи Элиа были магами и, наплевав на все запреты, развивали магические способности в своей маленькой обожаемой дочке. Маргарита была знакома с семьёй Элиа и не поддерживала этого стремления передать маленькой Даше магические знания, но они, словно зная, что не так долго будут рядом с дочерью, старались передать всё, что знали и умели сами.

Год назад Кирилл и Марианна Элиа, оставив дочку на попечение Рите, отправились в командировку в Киев. Марианна не должна была ехать, но в тот раз очень переживала за мужа — у сбежавшего чёрного мага были личные счёты с семьёй Элиа. Из Киева они уже не вернулись.

Так Дарья Элиа оказалась подопечной всех, кто работал в Центре, но в первую очередь — она была подопечной Маргариты Ленской.

Всерьёз поговорить о случившемся Маргарита, Вика и Хранитель смогли, лишь отправив спать уже немного уставшую Дашу.

Илиас объяснил, что происходило с Викой всё это время. Рассказал о целях эксперимента, которые преследовал Константинас и об истинных целях ритуала освобождения древних пифагорейцев. Легче не стало никому. Первой пришла в себя Маргарита.

— Что ты хочешь сказать этим? Что Вика обречена? Неужели ничего нельзя сделать, чтобы вернуть всё?

Хранитель вздохнул.

— Нет. Обратного пути нет. Мне жаль, Вика, но назад уже ничего нельзя вернуть. Если бы ты тогда уехала, не дожидаясь окончания эксперимента, возможно, я бы мог помочь. Ты никогда не сможешь быть прежней Викторией Артемьевой и никогда не сможешь жить так, как живут нормальные люди. Мне жаль.

— Как нормальные… — повторила Марго, вопросительно глядя на Хранителя.

— Это не значит, что тебе стоит готовиться к скорой смерти, — улыбнулся Илиас. — Но это и не значит, что ты обязательно будешь жить долго и счастливо.

— Но может? — с надеждой спросила Маргарита.