Марья. Дорога домой

Нет, ну а чего она ещё ожидала? Неужели думала, что жизнь Вани изменится после известия о том, что он станет отцом? Не настолько Маша была наивная, чтобы верить мелодрамам и ждать, когда к её ногам упадёт гадкий мажор, благодаря за ребёнка. Но и чтобы совсем в его жизни ничего не изменилось… Нет, такое Маше не понравилось.

Она, получается, всю свою жизнь перекроит, — уже начала, с сегодняшнего треклятого дня, — а этот недоразвитый, будущий горе-папаша, как шлялся ночами со своими дружками, так и шляется. Хоть бы хны ему. Всё равно вообще. Нормальный человек хоть бы день потратил на осмысление произошедшего трындеца! А он…?

— Ксюх, — Маша тихо позвала свою напарницу, — Там компания пришла. Сели за мой стол, но возьми ты их, а?

Ксеня повертела носом, на что Маша тут же заявила:

— Ребята при деньгах, покушать пришли, чаевые хорошие оставят…

— М-да? — Ксения подвох чувствовала за километр. — Чего сама не возьмёшь, если они такие хорошие и за твой стол сели?

Маша мысленно застонала, отдав на мойку поднос.

— Бывший там мой. — солгала, не желая отступать.

— О! А это уже разговор. — просияла напарница. — Не вопрос, подруга. Всё понимаю. Ты тогда мой шестой возьми.

Коваленко уже в голос застонала. За шестым столом сидела толпа молодёжи. Вокруг «Миража» находилось два ночных клуба, и посетители залетали ночью самые разные и преимущественно оттуда или перед походом туда. Но на что не пойдёшь, лишь бы не доставлять и капли удовольствия самовлюблённому мажору?

Не прошло и пяти минут, как Ксения вернулась:

— Они не хотят, чтобы я их обслуживала. Тебя требуют.

— Ну, сказала бы, что я занята! — Маша начинала злиться. — Я же и правда занята. Вон, парочка ещё пришла. Я им меню отнесла. Твоим пиво обновила, Ксень!

— Я и сказала! Но твой бывший заладил: «Позовите Марию, позовите Марию.». С новой фифой припёрся, тебя по носу щёлкнуть, явно. А слушай… Он ничего такой? Я и не знала, что ты такая… — Ксения подмигнула краснеющей от злости Маши. — Не промах, Мах. Чего расстались-то?

— Изменял. — вновь солгала Маша, подхватив меню и решительно направившись к столику, за которым восседал Ваня.

Она просто выполняла свою работу. Приняла заказ, игнорируя шуточные обращения в свой адрес от друзей Стрелецкого и язвительные колкости от него самого. На языке так и вертелось, что такому богу надо бы уже на небеса вернуться, туда, где ему место, хватит с него общения с простыми смертными, но Маша молчала. С вежливой улыбкой она отвечала на вопросы по меню и бару, была холодна и равнодушна. Девушка не собиралась радовать мажора своим раздражением, даже выраженным в мимике и жестах. И успешно справлялась с поставленной перед собой задачей, пока Ванины друзья не попросили обновить напитки.

Забрав из бара их заказ, Маша отнесла на подносе напитки к их столику. Выставляя стаканы, она заметила боковым зрением, как один из парней тянется к её заднице рукой.

— Какого чёрта?! — выдержка покинула девушку всего на мгновение. Стакан с коктейлем для Ваниной девушки выскользнул из рук. Маша фантастическим рывком успела его подхватить до падения на голые ноги брюнетки, но никто не оценил её способностей, потому что коктейль всё же пролился.

— Ты ненормальная? — взревела девица. К колену текла совсем небольшая алая дорожка. Там того коктейля вылилось три капли всего, а ор стоял такой, будто Маша её помоями окатила с головы до пят. — Ты хоть знаешь, сколько эта юбка стоит, криворукая?

Внутренне закипая, Маша с грохотом поставила стакан на стол:

— Ваша юбка не пострадала!

— Ник, не голоси ты так. Уши закладывает. — вопреки всем ожиданиям, за Марию вступился один из друзей Вани, а не он сам. Тот самый, кто примерял свою пятерню к её заднице. Кто и являлся причиной того, что Маша потеряла контроль над собой на какое-то время. — Всё нормально, милая. Иди. Она всегда такая.

Всё было бы ничего, если бы этот пижон с оттопыренной, зализанной наверх гелем чёлкой при этом не похлопал Машу по заднице. То ли утешительно, то ли издевательски… И не то чтобы с Машей такое было впервые, за два года работы с людьми она всяких повидала, но именно эта ситуация встала комом поперёк глотки и ударила резью по глазам.

Выходя на улицу с чёрного входа, предупредив Ксюху о вынужденном перерыве, Маша уже не могла сдерживать застывшие в глазах слёзы. Они брызнули из глаз, стоило лишь чуть смежить веки и потекли по щекам, падая на белоснежную рубашку.

Нужно было успокоиться, взять себя в руки, но время шло, а справиться с эмоциями никак не получалось. Девушка потеряла счёт времени. Она знала, что Ксюша не станет игнорировать просьбы посетителей, если им потребуется их официантка, и обязательно позовёт её. Нужно было выдохнуть…

— У меня к тебе разговор. — из темноты, отброшенной тени от здания кафе, прозвучал смутно знакомый голос. Под свет светильников вышел Ваня, держа руки в карманах штанов. — Как видишь, мы с тобой очень разные. Слишком разные.

При виде этого подонка даже слёзы в глазах у девушки застыли и начали высыхать.

— Скажи деду, что ребёнок не от меня. Я буду помогать. Приезжать. Возьму на себя все расходы по беременности, родам, а там и за ребёнка. И за тебя. Давай жить своими жизнями. Каждый своей. Не обязательно что-то менять. Мы можем договориться.

— Ты что здесь вообще делаешь? — нахмурившись, Маша растёрла не до конца высохнувшие дорожки от слёз по щекам. — Пришёл договариваться, после того как твой дед уговорил меня на этот чёртов тест? После того как захотел надо мной посмеяться, заявившись сюда со своими дружками и своей истеричкой? После того как твой дружок унизил меня, мать твоего будущего ребёнка? Полапал…

— Не нагнетай. — рыкнул парень. — Я всё решу. Не зацикливайся. Включи голову, всем будет лучше, если мы сделаем так, как говорю, договоримся по-хорошему.

— Мы с тобой не договоримся! Ты больной? Я сегодня сдала кровь. При тебе же. Твой дед узнает, что ты отец. Какой смысл ему врать, если результаты будут готовы…

— Я возьму на себя результаты. Не загоняйся. Ты, главное, скажи, что он не мой, и всё.

— Да не буду я врать и ничего говорить твоему деду. — Маша всерьёз стала задумываться о психическом здоровье Вани. Парень же явно нёс какую-то ахинею. — Сам говори что хочешь. Я тебя вообще после сегодняшнего ни видеть, ни слышать не хочу. Ты в одном прав, мы слишком разные. Но в этом и прелесть. Мы можем вообще больше никогда не пересечься, потому что даже по разным улицам ходим, разным воздухом дышим. Мне ты не сдался, а ты мне про деда своего…

— А твои родители тебе сдались? — нервно покрутив головой, разминая мышцы шеи, как гранату, вбросил вопрос в словесный поток девушки Ваня.

— Ч-что? — во рту тут же пересохло и губы дрожать начали.

— Это ведь твоя мечта. Отыскать своих родителей. Я оплачу их поиски. Тебе не нужно будет копить, ждать завершения СВО. Я найду подвязки. Ты узнаешь, кто сдал тебя в детдом. — видя, какое впечатление на Машу произвели его слова, парень в привычной для себя манере ухмыльнулся: — Неужели не помнишь, о чём мы говорили до того, как потрахаться? Ты мне всю свою жизнь рассказала. Чему ты сейчас удивляешься, алкоголичка?