Развод. Любовь была слепа

Любовь

В палату входит худощавая женщина примерно моего возраста. Её черные волосы затянуты в тугой высокий пучок, открывая бледное, немного вытянутое лицо.

Тонкие, словно нарисованные, брови изгибаются изящной дугой над карими глазами, в глубине которых мерцает смесь профессиональной отстраненности и толики сочувствия. На ней надет белоснежный, накрахмаленный медицинский халат, а на груди поблескивает бейджик с едва различимой издалека надписью. Женщина двигается бесшумно, ее длинные, изящные пальцы нервно перебирают край планшета, который она держит в руках. Следом за ней семенит и Лика, издав шумный вздох, она садится на стул, так же как и я, ожидая вердикта врача.

Напрягаюсь, потому что боюсь, что услышанное добьет меня окончательно. И я помню слова Бори о том, что в случае чего, врач подтвердит моё невменяемое состояние, и все вокруг поверят в то, что я несу бредни. Я бы все отдала, чтобы все было так. Чтобы та подлая измена с Ариной, наезды и упреки Тамары, ребенок, судьба которого мне вряд ли будет известна в ближайшее время, чтобы это все было просто дурным сном или плодом моего больного сознания. Но как бы Борис не пытался меня в этом убедить, я всё-таки ещё не сошла с ума. Я все помню. И воспоминания эти довольно реалистичные. Нет, это все было наяву. Я точно помню.

— Любовь Фёдоровна, как вы себя чувствуете? — деловитым врачебным тоном спрашивает женщина, её губы искажаются тенью доброжелательной улыбки.

— Яяя… Н-не з-з-знаю, — моя прерывистая речь раздражает слух, кажется, уж лучше мне и вовсе молчать. Взгляд врача выражает сочувствие, издав тяжелый вздох, она что-то записывает себе в планшет.

— Видите, у нее проблемы с речью, — Боря небрежно взмахивает рукой в мою сторону, изображая глубокое расстройство. Лика молча наблюдает за сложившейся картиной, вижу, как дочка плотно сомкнула ладони, растирает их пальцами, что свидетельствует о её нервозности. Один лишь Боря, кажется, ведет себя ровно и расслабленно, искажая на лице гримасу тревожности. Но зная его истинную сущность, теперь я понимаю, насколько была слепа и как же сильно ошибалась в своем муже. Я издалека чую его фальшь, и его неестественное поведение вызывает острый приступ тошноты.

— Да, такие последствия после инсульта вполне ожидаемы, — вполголоса произносит женщина, переводя взгляд от планшета в мою сторону. — Любовь Федоровна, меня зовут Ирина Александровна - я ваш лечащий врач. Нам с вами предстоит впереди сложная работа, поэтому предупреждаю сразу - будет непросто. Но если вы запасетесь терпением и будете выполнять нужные рекомендации, то положительный исход не заставит себя ждать, — Ирина Александровна миловидно улыбается, чем вселяет в меня надежду на лучшее.

— Значит, мама будет такой не всегда? Она поправится? — Лика резко вскакивает со стула, смотрит в глаза женщины с надеждой, затаив дыхание.

— Мы сделаем для этого всё возможное, — тактично отвечает врач. — А вам, — она взглядом указывает на Бориса и Лику, — также важно быть терпеливыми и окружить вашу маму и жену заботой.

Боря с видом героя качает головой.

— Несомненно.

— Любовь Федоровна, двигаться можете? Попробуйте поднять правую руку, — командует Ирина Алексеевна, и я её послушно выполняю. Медленно поднимаю руку, и она, слава богу, поддается.

— Замечательно. А теперь левую.

С таким же усилием выполняю нужное движение.

— Прекрасно, — хвалебно произносит врач, ободряюще улыбаясь. — Значит, как я и думала, опорно-двигательный аппарат не нарушен. Только проблема с речевой деятельностью, — задорно пропевает она, делая пометки на планшете.

— Любовь Федоровна, вам очень повезло. Хорошо, что в момент приступа вы находились не одна, — бодро произносит женщина, а я хмурю брови. Качаю головой, заставляю свой язык послушаться меня и то, что я собираюсь сказать.

— Н-нет… Я б-был-ла од-дн-на… — голос впридачу ко всему еще и садится. Вот черт!

По взгляду женщины я догадываюсь, что она ничего не поняла.

А я в точности помню, как все произошло. Боря с Тамарой уехали в больницу, спасать Арину и её ребёнка, а я осталась на даче совершенно одна. Даже боюсь представить, сколько часов я провалялась там без сознания. И ещё в больнице. Какой сегодня вобще день? Время суток? Все это ещё предстоит выяснить, чтобы сложить пазл воедино.

— Что вы говорите? Одна? — Ирина Александровна переглядывается с Борисом. В её взгляде застыло замешательство.

— Да нет же, любимая, с тобой была твоя подруга Тома. Помнишь её? — лукаво ухмыляется подонок. — Так вот, я с Васей уехал на рыбалку. А вы с Томкой решили на даче досуг провести. Уже ближе к ночи мне позвонила Тамара и сказала, что тебе стало плохо. Я сразу же сорвался к тебе…

Его ложь вызывает приступ удушья. Особенно то, с какой ловкостью и филигранным умением он заставляет меня в нее поверить. Лика хмурит брови, её размытый взгляд скользит вдоль меня, затем снова возвращается к Боре.

Муж, в свою очередь, поднимает испуганный и тревожный взгляд на врача.

— Ирина Александровна, дело в том, что… Моя жена думает немного по другому, говорит о тех происшествиях, которых не было. Скажите, такое ведь может быть? Может, пока она находилась без сознания, эти события могли ей… Присниться? А она принимает свой сон за реальность? — кривая улыбка мужа больше напоминает злобный оскал.

— Борис Аркадьевич, наш мозг очень сложная вещь, поэтому такой вариант не исключен, — слова женщины звучат как приговор. Прекратив записи, она отлучается, заверив в том, что зайдёт ко мне ещё чуть позже и мы с ней обсудим дальнейших план лечения.

Мы снова остаемся втроем. В глазах Бориса плещется выражение победителя. Он услышал то, что хотел услышать. И теперь ловко будет пользоваться этим в своих интересах.

— Мам, а что ты имела ввиду? — встрепенулась Лика, ожидая от меня ответа, который я при всем желании не смогу ей озвучить. Моя заторможенная речь тяжелым камнем тянет меня вниз. За меня решает ответить предатель:

— Лик, если сказать простым языком… То твоя мама немного не в себе.