Трактир "Золотая ложка" или Как накормить дракона

Господин Хапи был человеком скользким, хитрым и ужасно изворотливым. Не любил я таких. Все эти подковерные интриги, отравленные кинжалы – методы женщин в гареме, а не настоящих мужчин. Липкий, ещё вкрадчивый голос, вечная ухмылка, взгляд, который скользит, будто ищет, за что укусить.
Но власть у него была реальная. И держал он за горло плотно.

— Дракон, ты, конечно, большой и страшный, — протянул он в своём кабинете, лёжа в кресле как вальяжный богач, — но ты знаешь, что будет, если ты захочешь мне доставить проблем… 

Он постучал ногтем по папке. Красной. Мои дела. Те, что не должны были существовать.

 — …ты обратишься в пепел, и от твоей репутации останется только сажа. Не вынуждай. Закрой эту вонючую харчевню. До конца недели.

Я смотрел на него, как волк на падальщика. Слов не сказал. Просто встал. Он знает, что я сильнее.  Но знает и другое: я не могу сейчас идти против него. Пока не могу. 

Я слышал крики ещё с улицы. Стук, грохот, чьи-то визги, и, кажется, кто-то пел. Фальшиво. Очень фальшиво.

Я зашёл. И, конечно, застал хаос.

Орк — один из тех, что пару дней назад крушили мебель, — валялся у самой двери. Отлетел? Или сам лёг? Даже неважно. Посреди зала — драка. Или нет. Уже не драка. Застывшие в неестественных позах мужчины, с красными лицами, кулаками, готовыми бить, и глазами — как у детей, которых застали за кражей варенья.

Однако рыка было достаточно, чтобы всё замерло, когда я вошёл. Даже метла остановилась. Я прошёл вглубь. Через запах горелого, сладкого и чего-то подозрительно зельесодержащего. Через дым и потрёпанные скатерти.

И нашёл её.

Злата стояла перед стойкой. Вцепилась в руками в чашку, будто если выпустит – то упадет.  В глазах — усталость. Злость. Отчаяние. И ещё кое-что. 

Жар.

— Я закрываю трактир, — сказал я. Чётко, ясно, без паузы. Так, как полагается дракону, исполняющему приказ.

Но в груди — щёлкнуло. Не громко, но мерзко. Зачем я это сказал вот так? И почему мне самому от этого так мерзко? Ведь эту дыру и правда давно пора было закрыть. 

Она подняла голову. И я увидел — не злость. Ни мольбы. Ни оправданий. Решимость. Даже с пустым кошельком, с безумными блюдами и фокусами, которые не нужны никому. Даже с этим — она не сдаётся.

— Данте… Господин Марон. Дайте мне ещё один шанс. 

Голос низкий. Надтреснутый. Но не просящий. Просящий я бы выкинул за порог. Но она не просила. Она держалась.

Я молчал. Потому что если бы сказал хоть слово — выдал бы себя. Впрочем, ярость во мне клокотала напополам с досадой. 

– Я дал тебе три дня, и во что ты превратила трактир? 

Злата, будто не знала ответа, обвела трактир взглядом. Жалкое зрелище, достойное какой-нибудь придорожной харчевни на краю мира. И опять эти орки. Медом им тут что ли намазано. 

– Вы не понимаете, я не могу закрыться… – Она хотела сказать что-то еще, но будто проглотила слова, рвущиеся наружу, снова прямо и смело посмотрела на меня. Будто совсем не боялась. 

– Продолжить эту агонию – совершить самую большую глупость. – Хмыкнул я. – Признай, что управлять трактиром – не твое.

— Лучше глупость, чем сдаться, — сказала она.

И это тоже было про меня. Потому что я смотрел на неё и не мог уйти. Потому что глупость была с самого начала — позволить себе… чувствовать.

Это было наперекор логике, наперекор моей собственной безопасности. Перед глазами мелькнула папка на столе у Хапи. Это будет стоить мне очень дорого. И все же, я готов был рискнуть. 

 — Последний шанс. – Медленно произнес я. Увидел, как зеленые глаза девушки вспыхнули, в них появилась надежда. – Но при одном условии. 

— Каком? – Казалось, что Злата готова вцепиться в этот шанс зубами. 

 — Ужин. Ты и я. Без спектаклей.

Она моргнула. Её щёки чуть порозовели. Весь боевой пыл девушки не то чтобы испарился, скорее поугас. 

– Ужин? – Голос звучал растерянно. 

– Деловая встреча. Завтра вечером я приду, чтобы ты мне рассказала дальнейшую стратегию развития трактира. Больше никаких фокусов. – Я строго взглянул на застывшего парнишку, который помогал Злате, перевел взгляд обратно на девушку. – В твоих интересах сделать так, чтобы я поверил в твою идею, Злата. Это последний шанс.