Тайны старого замка и прочие (не)приятности

– Тетушка Прыся, попросите Дуга, чтобы запряг лошадь. Нужно съездить в город.

Катрина стояла на крыльце и куталась в шерстяной платок. Барон еще не встал, а она не могла уехать, пока не убедится, что старик благополучно пережил ночь. Вчера кашлял так натужно, что пришлось варить снадобье. Она истратила на страдальца последнюю травку, поэтому с утра пораньше Кэти собралась на ярмарку, чтобы пополнить запасы. Зима только началась, болеть будут многие, а в замке есть старики и дети.

Заодно она подумывала навестить сапожника, который обещал рассчитаться за воловьи шкуры именно сегодня. Скоро Новогодье, и сапожных дел мастер непременно загуляет, а Катрина рассчитывала заранее присмотреть подарки для домочадцев.

– Может, миледи, повремените? Завтра поедете? – кухарка оглянулась на молодую хозяйку замка, в который раз поразившись, насколько та была ладной. Даже перешитые вещи не портили ее красоту. Синие глаза, пухлые губы, длинные темные волосы, что красивыми локонами лежали на спине. И такое нежное лицо, словно его сметаной мазали. Не то что у нее, Прыси. Ее кожа была красной то от солнца, то от холода.

– Сегодня непременно надо, – Катрина вздохнула. Нахмурившись, поправила волосы. Ветер с утра лютовал.

– Смотрите, как затянуло горизонт. После полудня заметет–завьюжит. И без того снега по колено, а вдруг повозка увязнет?

Полноватая женщина с красным от мороза лицом и натруженными руками закрыла дверь курятника на засов. Катрина заглянула в корзинку кухарки и покачала головой. Всего три яйца. Маловато.

– Тогда верхом поеду. Так будет быстрее. Туда и обратно. До полудня управлюсь.

Катрина не стала медлить и скрылась в темном нутре замка. Вернее, в той его части, которую можно было назвать жилой. Старая крепость неумолимо разрушалась, а средств, чтобы ее восстановить катастрофически не хватало. Латали как придется.

Комната Катрины была рядом с покоями барона, поэтому она знала, что тот ночью кашлял, бродил из угла в угол и ворчал, мучаясь бессонницей. Кэти немного задержалась у его двери и прислушалась к тишине. Дядюшка Мартин спал. Это она птичка ранняя. С хозяйством следовало управиться до темноты, чтобы не тратиться лишний раз на масло для ламп. Одному барону не отказывали в удовольствии жечь свечи.

– Будет ли просвет в моей жизни? – прошептала девушка, открывая дверь в бельевую кладовую – темное и холодное помещение в торце здания. Пришлось зажечь лампу, чтобы не провалиться в лестничный колодец, ведущий на первый этаж. Там тоже находилась кладовая, но только для сломанной мебели, потертых ковров и прочего хлама, который жалко выбрасывать.

Здесь же на полках и в сундуках хранились платья, плащи, штаны и камзолы, оставшиеся от прежних владельцев замка. Хорошо, что Кэти была рачительной хозяйкой и заранее составила список. Теперь достаточно было взглянуть в него, чтобы понять, где лежит та или иная одежда, которая вдруг понадобилась.

Покопавшись в одном из сундуков, Кэти извлекла добротные мужские панталоны из оленьей кожи. Приложив к себе, поняла, что те великоваты, но, если подвернуть, то под юбкой будет незаметно.

«Удобно и ладно».

Обычно для Катрины запрягали крытую повозку, поэтому не было нужды беспокоиться о дополнительном утеплении. Женского седла в замке не имелось, поэтому предстояло ехать по–мужски, а там без панталон не обойтись.

Примерила их тут же. Потом достала кафтан, идущий в пару к штанам. Расшитый затейливой канителью и с воротом–стойкой из меха даже сейчас, чуть ли не столетие спустя, он смотрелся достойно. Жаль, что ей, девушке невысокого роста, тот не подойдет. Да и смешно было бы, если бы она расхаживала по городу в мужских вещах. Кафтан не панталоны, под платьем не спрячешь.

Да, было время, когда хозяева замка жили в богатстве: ездили на охоту, устраивали балы и водились с королями. Сейчас все свидетельства былого могущества рода Возги хранились в кладовых. Прежние владельцы, сняв с себя вышедшую из моды одежду, приказывали слугам переложить ее пахучими травами и благополучно забывали о ней.

Конечно, ни на какие оставленные для потомков драгоценности Кэти рассчитывать не приходилось. Дорогие украшения, золотые пуговицы и старинные кружева были срезаны и проданы еще до ее появления на свет. Когда богатая жизнь делает крутой поворот в сторону бедности, любая ценная вещь идет в дело.

– Еще чуть, и Фан дорастет до этого кафтана, – прошептала Кэти, укладывая красивую вещь назад. Заметив шелковый мешочек, вытянула из него атласные туфельки и погладила изящный бантик. Ей они были малы, а вот сестре Фана летом пригодятся.

Да, любимые близнецы росли. Их Катрина привезла из города около четырех лет назад. Нашла их на ярмарке, где семилетние малыши занимались воровством и попрошайничеством. Сердце облилось кровью, когда она увидела несчастных, заморенных детей, жмущихся друг к другу, словно два диких звереныша. Их обступила орущая толпа, грозящаяся устроить самосуд.

Катрина выкупила Фрею и Фана за дюжину серебряников. Отдала все, что принесла с собой, оставшись без продуктов на неделю. Тетушка Прыся тогда изворчалась, жалея деньги, которые доставались с большим трудом.

Да, Катрина была согласна с ней. Мельница–кормилица требовала ремонта, крыша над сараем, где хранилось сено, прохудилась, и еще куча всего, что требовало средств, а тут новый расход. Но как она могла бросить детей?

– Зачем нам эти волчата? – упрекала кухарка всю дорогу до дома. – Мы их отмоем и откормим, а они завтра же убегут. Еще и унесут последнее, что есть ценного в доме.

Но близнецы прижились. Когда их отмыли, оба оказались рыжеволосыми, как два бельчонка. Они сделались первыми помощниками кухарки и ее глухонемого сына Дуга. И никто в доме уже не мыслил жизни без их звонких и веселых голосов.

Когда Катрина прибежала в столовую, чтобы позавтракать перед дорогой, там ее поджидал Фан. Он принес досадную весть. Фиалка – единственная лошадь, имеющаяся в хозяйстве, захромала. Нужно звать кузнеца.

– Я тогда метнусь в город пешком, – решила Катрина, услышав, как закашлялся спускающийся к завтраку барон. Этот день определенно не задался.

За столом лорд Мартин был особенно язвителен и довел Катрину до слез. А она так старалась порадовать его яичницей! Зимой куры неслись неохотно, и яйца использовали только для выпечки, а барон злился, что их пожарили не на топленом масле.

Он даже не взглянул на тарелку Кэти, куда кухарка плюхнула половник каши на воде. Катрина всегда ела то, чем питались слуги. Лишь лорду Мартину подавалось все самое лучшее. Берегли его старость и достоинство.

Когда старик, грохнув в недовольстве вилкой, покинул стол, синие глаза его племянницы наполнились слезами. И без того бледное лицо, обрамленное копной темных волос, стало еще бледнее.

– Не плачьте, миледи, не надо. Его старость не ваша вина, – тетушка Прыся села рядом и погладила руку, в которой подрагивала ложка.

Худенькая, небольшого роста, но сильная духом, леди Катрина полюбилась ей сразу, как только ее представил слугам старый барон Возги – старший брат нынешнего носителя титула. Это случилось более десяти лет назад.