♠♥Герцогиня из приюта♥♠

Энтин, настоящее время

Я ошалело рассматривала Кристиана. Он почти не поменялся. Разве что залом между бровями стал глубже. Это делало его мрачнее, чем я запомнила. Он вообще мало улыбался и редко стремился расположить к себе собеседника. 

Обычно невозмутимый, сейчас он пребывал в легком оцепенении. При этом в глаза смотрел так, словно искал ответы в них, а не в словах.

Впрочем, я ничего и не говорила. Замерла, как лист, прибитый к стене порывом ветра. Что я наделала… Роберт уже понял, где я. Мой личный след, и еще характерный выброс магии князя. Только явиться сюда с такой же легкостью муж не сможет. 

Для Леграна же это компрометирующая история. Чужая жена в его доме, поздним вечером, да еще с моей репутацией. Но он джентльмен, он не развернет меня сразу. Уложит спать, позовет врача. Другой бы на его месте позвал супруга… 

Что же я-то молчу, как последняя кретинка? Кристиан из-за меня в невыгодном положении, но какой у меня был выбор? Роберт приготовил такое будущее, что смерть — самый безболезненный и достойный исход.  

Князь уже поднялся. На нем просторный стеганый халат с восточным орнаментом, потертый в нескольких местах. Под ним сорочка. Надо опустить глаза, чего я пялюсь. И нельзя молчать… Однако, глянув вниз, я сделала только хуже. Грудь из-за худобы нелепо торчала вперед, едва прикрытая ладонями. Мужчина, наверняка, оценил выпирающие ключицы, жуткие острые плечи и такие же локти.

Я охнула, попробовала отступить туда, где поменьше света, и запуталась в собственных ногах. Равновесие удержать не удалось. Колени стукнулись об ковер, и я инстинктивно смягчила падение, выставив вперед руки. Наверное, это был самый нелепый книксен в истории княжества Ланвиль.

— Иза…бель, — выдохнул его правитель.

Сверху на меня опустился его халат, а потом наклонился он сам.

— Кристиан, пожалуйста. Не выдавайте меня ему. Спрячьте в подземелье, оттуда фон не считать. Скажите, что вас сегодня не было дома. Я немножко посплю и уеду… Вы не понимаете. Он меня не убьет. Это гораздо хуже. Да и я больше не могу… Не ведать разницы между сном и явью. Слышать голоса, а потом искать их днем. Я сильнее, чем кажусь. Поселюсь в большом городе; там ему искать проблематично. Сниму дом. Нет, мне хватит и квартиры. 

В Ульрихе действие напитка ослабло по счастливой случайности и в нужный момент, а теперь меня снова придавило.

— Белль, перестань дергаться. Ты в безопасности. Отсюда тебя никто не заберет.

Что-то такое промелькнуло в его полуулыбке, что я вздрогнула. Роберт тоже всегда меня успокаивал. Возился, как с ребенком. Был неизменно ласковым.

— Я имею в виду, не заберет против воли. Хочешь теплого молока с медом? Сейчас я возьму тебя на руки… Вот так… И отнесу в сп… гостевую.

Он не спрашивал разрешения, а проговаривал свои же действия. Слухи о моем умственном расстройстве сюда уже просочились. Надо полагать, что и остальные тоже.

— Я ненавижу молоко, особенно после кипячения, — выпалила я, хотя собиралась сказать другое. Что я в состоянии ходить сама. Что у меня нет проблем со связным выражением мыслей. В обычные дни.

Это обращение не вязалось с его же первой реакцией. «Герцогиня» звучало так холодно… Обо всем этом я думала, упираясь носом в его запястье и стараясь игнорировать тот факт, что его вторая рука удерживала меня аккурат под тем местом, на котором сидят. 

Его запах окружал со всех сторон. Крепкий, свежий, непривычный. Даже когда Кристиан ухаживал за мной, мы не оказывались в такой близости. 

— Тоже его не люблю. Но я отпустил слуг до утра. Могу разогреть что-то из готового. Запеканку?

В этот момент я по-настоящему перепугалась, что сошла с ума. Полуголый Кристиан нес меня по безлюдному и захламленному коридору и предлагал перекусить. 

— Ничего. Я очень устала. Мы были на балу. Меня мучила слабость. Потом Роберт влил в меня что-то похожее на воду с содой и я очнулась, когда он предлагал Патрику — он наш управляющий — взять меня прямо там. Чтобы при этом вошли свидетели и появился повод для развода.

Князь напрягся всем телом, но я должна была это сказать. Чтобы он понял, что все серьезно, и еще перестал прижимать меня к себе так нежно. 

— Если бы не мамино кольцо, если бы я не изводила себя подозрениями все эти недели, а продолжала верить мужу… Мне больше некого просить. Я очень сожалею, правда. Давно не общаюсь с подругами, почти никого не вижу… Я не знаю, как пережить такое унижение. Сегодня я услышала, о чем говорят за моей спиной. Мне не отмыться. Меня к такому не готовили. Это позор для всех почивших Вальмонтов.

Кристиан остановился. Прикоснулся указательным пальцем к щеке. Примерно там должна была темнеть отметина. 

— О них я бы переживал в последнею очередь. Но здесь тебя никто не потревожит. И постепенно мы со всем разберемся. Обещаю, Белль. 

Мне совсем не хотелось в гостевую. Оставаться одной в незнакомой комнате. Пусть бы Легран нес меня еще часа два. За стенами замка гудел ветер и мерещилось, что он на разные лады повторял мое имя. Я закрыла тяжелые глаза, а открыла их уже в постели. 

На соседней подушке устроилось диковинное существо с длинной шерстью шоколадного оттенка. Помесь растрепанной болонки и маленькой мартышки с бакенбардами. Оно отчитывало Леграна, который, наоборот, стоял ко мне спиной. 

— Крис, раз тебе некуда девать заботу, заведи котенка. Хозяйка враждебного герцогства на эту роль не годится. Некого пожалеть? Пожалей меня, я скоро стану совсем седой. Завтра пора объявить о помолвке с Лилианой. Сколько можно тянуть? Девочка выиграла отбор. У нее такие глаза, такие преимущества и спереди и сзади. Но вместо нее у тебя в кровати полумертвая и полностью истощенная особа… Ты ей меду давал?… Ты понимаешь, как рискуешь? Если это провокация де Романа, а если нет… Ты забрал у него жену. Прямо как это случалось между правителями в старые добрые времена.

Легран проигнорировал эту тираду.

— Ты видел, сколько у Изабель магии?

— А разве она у нее есть? — ответил зверь неуточненного вида.

— Я убью подонка. 

Зверюшка принялась подпрыгивать и потявкивать. То есть мое первое предположение было верным.

— Сначала ты женишься на Лилиане, родишь с ней для надежности троих детей, вырастишь их до совершеннолетия — а потом сражайся на все четыре стороны. 

У них это, очевидно, надолго. Я смежила веки и тут же провалилась в сон.