Каменная кровь

— Рада видеть вас, лейтенант, — говорю я с фальшивой вежливостью.

Я замираю в напряжении, пока она окидывает меня брезгливым взглядом.

— Не могу сказать того же. — Даларас отвечает зловещей ухмылкой.

Николай приходит в движение и останавливается прямо передо мной, закрывая от сапфирницы. Он вытаскивает конверт и демонстративно зажимает его между пальцев. Я узнаю почерк Марии.

Опять… Он опять будет меня шантажировать письмом… Невыносимый!

— Собираешься его сжечь? — мой шепот сочится ядом.

— Неважно. Важно то, что я сделаю это, если ты провалишь тренировку и не сможешь дать отпор лейтенанту. — Николай достает зажигалку из своего кармана.

Я чувствую, как холодеет все внутри.

— Надеюсь в этот раз ты меня… Обрадуешь.

Меня разрывает злость от его насмешек и способов принуждения! Шантажировать письмами маленькой девочки, у которой никого кроме меня нет… Это подло!

— О да, я обрадую тебя, майор. — срывается с моих губ, и я слышу ехидный смешок лейтенанта Далараса.

Он кивает сапфирнице, мы встаем в центре зала, напротив друг друга. Она приближается ко мне медленными шагами.

— Я жду. Давай, удиви меня. — Николай садиться на кресло возле стены.

В моей голове проскальзывает мысль, что это не просто так. В этот раз Николай избегает контакта. Почему? Он знает, что если будет использовать свои силы на мне, я отвечу ему взаимностью… И он не сдержится, опять потеряет контроль? Я слишком много выдумываю. Скорее всего, он просто хочет убедиться, что я могу дать отпор кому-то помимо его. Но все же… Но… При удобном случае, я проверю эту версию.

— Я давно ждала момента, чтобы отомстить тебе за Александра. — говорит лейтенант Даларас и мое сердце заходится от ударов. — Когда Николай предложил мне поучаствовать в твоей тренировке… Я подумала, что лучшего варианта мне не предоставится.

Черные как смоль локоны вздрагивают, сапфирница протягивает в мою сторону руки.

Мое дыхание замирает, а тело словно парализует.

Не из-за страха или волнения перед ней, а от ее сил.

Воздух вокруг стремительно остывает. Я чувствую, как пальцы немеют от холода.

Она останавливает мое сердце.

Я медленно умираю.

— Используй свою силу, Анна, — голос Николая звучит где-то на периферии сознания.

Не зря я так долго тренировалась. Теперь, когда на меня давит сила сапфирницы и злость на Николая, мне легко дается нащупать поток, через который Даларас сжимает в тисках мое сердце. Я цепляюсь за ее силу, за брошенный мне вызов. А затем, показываю ей темноту.

Это происходит настолько быстро, что я сама такого не ожидала. Силы Даларас слабеют, она на некоторое время замирает, тем самым подтверждая, что мне удалось ее ослепить.

Затем, я инстинктивно делюсь с ней своим чувством вины и горечью. Теми самыми, что испытала, когда узнала о смерти Александра.

Когда глаза лейтенанта блестят от слез, я понимаю, что сообщение достигло адресата… Я добавляю свое бессилие, которое преследует меня каждый раз, когда я вспоминаю как мой дом по кирпичику исчезает на глазах…

Мне это удается.

Однако, слепота и отчаяние, не мешают Даларас подойти и уложить меня на лопатки одним движением. Она наваливается на меня сверху и крепко сжимает, готовясь нанести удар. Она в бешенстве.

— Как ты смеешь? — грудь сапфирницы вздымается от возмущения.

Она нащупывает мои волосы и оттягивает их, чтобы треснуть головой о каменный пол.

— Довольно! — останавливает ее Николай.

— Александр был моим! Ты отняла его у меня. Я убью тебя! Ненавижу! — кричит мне Даларас.

— Я сказал, хватит! — майор встает на ноги, поняв, что ситуация выходит из-под контроля.

Я пытаюсь вывернуться и выскользнуть. Безуспешно. Лейтенант превосходит меня в силе и в бою.

Однако она все же слышит Николая. Сапфирница разъяренно бьет кулаком рядом с моей головой, сбивая костяшки в кровь.

Обессиленная, она падает грудью на меня, будто обнимая, и взрывается плачем прямо над моим ухом.

Так рыдают те, кто слишком долго сдерживал себя.

Я опускаю свою ладонь на подрагивающую от всхлипываний спину лейтенанта.

— Мне очень жаль. — Хриплю я.

Теперь я чувствую, как горячие слезы стекают уже по моему лицу. Возможно, я была слишком коварна, усиливая и добавляя и без того болезненную горечь в ее сердце. В этот момент мне кажется, что наши страдания переплелись в один тугой узел. Я причинила ей боль, которой никому бы не пожелала. Которая, возможно, мучительнее самой смерти. Которая толкает на безумие.

Боль утраты.

Я не знала что это повлияет на нее именно так.

Николай смотрит на нас обеих, плачущих по его брату и обнимающихся.

Его лицо застыло в растерянности.

Он склоняется над Даларас, заботливо проводит по ее плечу ладонью, похлопывая и успокаивая.

— Вира, вставай. — его тон глубок и осторожен. Он мил с ней, как никогда не был со мной и это вызывает неприятный укол ревности в груди.

Даларас приподнимается надо мной, ее глаза опухли от слез.

Опираясь на предложенную Аркасом руку она встает, и сразу же утыкается носом в его плечо. Николай медленно поправляет ее сбившиеся волосы. Его взгляд направлен в сторону, он даже не смотрит на меня.

Зависть. Она заполняет мою грудь, сжимая ее и терзая.

Это были мои чувства. Он успокаивает ее за мои чувства. Как он с ней нежен…

Отворачиваюсь в сторону, чтобы не видеть это все. На плечи падает накопленная усталость и понимание, что меня, потерявшую всю свою семью и ощущающую вину перед Александром, никто не утешит. Это осознание тащит за собой тягучую, как болото, безнадежность.

— Жди меня внизу. Мы возвращаемся в лагерь. — говорит он лейтенанту, и меня окатывает неприятным предчувствием.

Когда дверь за Даларас закрывается, Николай становится другим человеком.

— Что ты делаешь?! — он в ярости и его хриплый голос сочится ненавистью. Чистой и болезненной, как удар острого клинка.

— То, что ты мне сказал! — звонко срывается с моих губ, а в душе становится гадко. Я никому не пожелала бы чувствовать то, что заставила чувствовать Джаларас.

Я впервые делаю шаг к нему, чтобы поргязнуть в бездонных черных глазах. Бесполезная попытка найти в них хоть каплю сострадания, того, что он только что дал ей.

— Отвечаю на атаку. Применяю силы. Делюсь СВОИМИ чувствами, майор Аркас. — я выплевываю слова, как будто это поможет достучаться до каменного сердца этого человека.

Но со мной он остается непоколебим.

Его зрачки нервно двигаются, скользя по моим глазам, губам, щекам.

— Она еще не отошла от потери Александра. — говорит он сдавленно, словно пытаясь сдержать волну ярости. — Ты надавила на открытую рану.

Какой же он заботливый. Теперь, под его осуждающим и прожигающим взглядом, я ощущаю себя полнейшим дерьмом. Как будто я только что вырезала сердце маленькому ребенку.

— Тогда не надо было ее приводить сюда! — мой голос срывается, а глаза защипало от слез. — Пусть сначала придет в себя.

Николаю нечего ответить. Я замечаю как дергается его правый глаз. Возможно он думает, каким способом меня прикончить.

Затем, я догадываюсь.

— Или ты тоже это почувствовал? Конечно. Иначе ты не был бы таким заботливым. И каково это, майор Аркас, ощущать МОЮ боль в своем сердце? — Я трогаю пальцем его широкую и неприступную грудь.

Мне хочется толкнуть его, встряхнуть, сделать больно. Чтобы он понял, что это не его ощущения, а мои! Он не имеет права жалеть Даларас за мои чувства. Не имеет права злиться на меня, за то, что я выполняю его приказ.

— В следующий раз, держи свои чувства при себе. — его слова бьют в самое сердце. Ему плевать на то, что я ощущаю. — Встретимся на Обточке через неделю. Продолжай тренировки, и возможно, месяц на рудниках пойдет тебе на пользу. Василий прав, ты вполне самостоятельна и можешь себя защитить. Чего достаточно для мастера.

Его голос холоден как лед. Это звучит как: "я не хочу иметь с тобой дела".