Пират русалке не товарищ или возьми меня (на корабль).

Весь день драю поганую палубу. На третий круг уже зашел. Не жалуюсь. Это помогает отвлечься от гнусных мыслей. Правда, не сильно. То и дело ловлю себя на том, что воображаю мясистый зад капитана между стройных ножек Бести. 

Черт подери, ножек! Длинных. От ушей, можно сказать. Я бы между ними себя очень хорошо чувствовал. Вот только нацелился туда капитан. Тоже маялся, пока она спала. У штурвала стоял, а сам все помощника спрашивал, который по совместительству еще и лекарем оказался, как там его добыча. Но когда день подошел к концу, а Бести так и не очнулась, он психанул и, бросив штурвал, скрылся за дубовой дверью.

Полчаса назад скрылся. И вот с этого времени я свои нервы на лоскуты и рву. Все думаю, как они там? Уже милуются? Сама она ему дала или принудил?

М-м-м-м… Крошу зубы, представляя, как этот гнусный недорослик заламывает Бести руки, как мнет ее груди, как хозяйничает в шелковистом гнездышке. Стоны ее слышу, как наяву, и его утробный рык.

Гадство! Давлю внутри себя ураган эмоций, но не справляюсь с этой стихией. Накрывает меня, когда в очередной раз к мостику приближаюсь вместе со своим нехитрым инвентарем. То же мне, половых дел мастер. Только и годен на то, чтобы тряпкой по палубе елозить. Тфу.

Поначалу-то я был лучшего о себе мнения. Драться пытался, убеждать и даже торговаться. Но каждая моя попытка прорваться в капитанскую каюту заканчивалось одинаково – я получал по печени, почкам, а то и в глаз. В итоге разукрасился так, что вряд ли теперь могу рассчитывать на симпатию Бести. Да и не позволят мне к ней подступиться теперь.

И что ж ей так на капитанов везет? Один раздел, чуть ли не догола и обрек на участь русалки. Другой в лицо плюнул, а потом…

– Сволочь, – рычу сквозь зубы и, не соображая, что творю, снова порываюсь забраться в капитанскую каюту.

Отдула доносятся голоса. Слов мне не разобрать, но, кажется, Бести молит о снисхождении. Ох, малышка, наш мир девственников не терпит. Если ему кажется, что он поимел тебя недостаточно, то будь уверена, получишь добавки. По себе знаю. Это только с виду я краснобай и баламут, на деле обычный такой иллюзионист, морочу людям голову, прикидываясь шутом. Так проще выжить. Ну, лично мне. Точнее, было проще, ведь до встречи с тобой я думал лишь о себе. А вот теперь … Мою же мачту, теперь еще и о тебе думаю.

Не подозревал, что способен на геройства, но иначе сейчас не могу, поэтому подрываюсь и прусь к каюте. Тряпки не выпускаю, рассчитываю натереть ею гнусную рожу капитана. Мало ему карты сокровищ, так он и рыбу моей мечты решил к рукам прибрать, гнида красномордая.  

Шагаю уверенно, как будто на своем корабле, но не далеко. Не успеваю и до ручки дверной коснуться, как мне на плечо прилетает тяжеленная лапища боцмана. Вот кого мать природа габаритами не обделила. Он-то и мутузил меня, каждый раз, когда гонор из меня пер.

– Все не уймешься, Джо? Тебе второй глаз подрихтовать, для симметрии?

– А ты б унялся, если бы твою подругу кто-то другой лапал? – рычу на нервах.

– О-о-о, да вы с хвостатой и подружиться успели? – гогочет он. – И в какое ж это место ты ее дружил, стесняюсь спросить?

– Стесняешься – не спрашивай.

– Твоего разрешения забыл дождаться, – басит он агрессивно. – Ты тут никто, не забывай, Джо. А вот на суше, – складывает он руки на груди и довольно причмокивая, добавляет, – на суше ты станешь отменным товаром. За тебя хороший выкуп предлагают. И, поверь, капитан воспользуется случаем заработать.

– Не сомневаюсь, – цежу сквозь зубы и стараюсь делать вид, что мне вовсе не больно, хотя здоровяк сжимает мое плечо так, будто кости раздробить хочет.

Я не хлюпик, и за себя постоять могу. Но какой смысл нарываться на инвалидность? Я один, а за боцманом толпа матросов. Снова отметелят меня по первому разряду. И уж тогда я Бести ничем уже не помогу. А я все еще надеюсь. Если не конкретно сейчас, то в будущем.

– Руки убери, – дергаю плечом и, надо же, боцман отпускает.

– Смотри у меня, Лис, – грозит он пальцем.

Да смотрю я, смотрю, и слушаю, хотя не очень бы хотелось. Но как иначе? Стою ведь рядом с дверью уже, а оттуда доносятся недвусмысленные мольбы.

– И нахрен ты мне тогда сдалась?! – орет капитан.

Бести не успевает ему ничего ответить, в борт корабля прилетает что-то увесистое. Настолько я вам скажу громадное, что судно накреняется. Мы с боцманом падаем и катимся в сторону, пока не врезаемся в противоположный борт.

На мостике штурман. Он с трудом справляется со штурвалом. А когда нас атакуют повторно, уже в другую бочину, то и его откидывает. Он катится вниз, просчитывая ребрами ступени и орет благим матом, хватаясь за ногу.

Некогда думать, что происходит. Нужно действовать. Именно поэтому я вскакиваю и стремглав несусь к брошенному штурвалу. Хватаюсь за него и всем своим не слишком внушительным весом наваливаюсь, чтобы провернуть.