Лики иных миров. Венецианское безумие. Книга 2

Глава 2. Лики на восхитительных приемах
2.3
Буду рада вашему лайку и добавлению в библиотеку. И еще не забудьте подписаться на автора, чтобы не пропустить самое интересное! 

– Ты…?

Данте приводил себя в порядок, используя подготовленное влажное горячее полотенце. Позаботился и обо мне.

Получалось, что демон теперь оказался в более выигрышном положении, нагло пользуясь моей временной дезориентированностью. Пока я пыталась прийти в себя, тяжело дыша, он уже добавлял пахучих масел в воду. Я судорожно пыталась придумать, как выкрутиться, а он внимательно следил за выражением моего лица. 

Тяжело вздохнув, я откинулась на противоположный борт, протягивая затекшие ноги по обеим сторонам от мужчины:

– Любовь делает тебя зависимым. Сначала боишься ее не найти, а потом – потерять. Так зачем так рисковать?

Как ни в чем не бывало, я схватилась за мочалку и брусок душистого мыла. Запах розовой воды опьянял, расслаблял. Мне начинало хотеться спать, но разговор, похожий на прогулку по тонкому льду, напрягал.

– Значит, что бы я ни делал, все зря? Ты тоскуешь по нему? Или я не в твоем вкусе?

Я дернулась, словно от пощечины. Теперь и Данте ступил на эту дорожку, что непременно приведет его в самое адское пекло. В тот ад, что могу устроить ему я.

Рука своевольно потянулась к необычному медальону на шее. Имитируя христианский крест, он не дотягивал до его значения, но для меня был важнее всех возможных идолов. Украшение, некогда принадлежавшее Даемонду, немного видоизмененное, теперь покоилось на моей шее. Я часто прикасалась к нему в минуты сомнений. Перед сном, мысленно желая спокойных ночей потерянной душе моего возлюбленного, я не выпускала его из пальцев, зачастую приникая и губами.

– Пожалуй, сегодня я останусь голодной.

Изо всех сил я старалась держать лицо.

Мне было легко жить дальше, когда мысли не возвращались к нему.

Даемонд был виновен передо мной. Я могла бы даже обвинить его в предательстве. Могла и не могла. Ведь моя любовь была сильнее.

И та сильная синьора, что искрила острыми, как кинжал, шутками с горящими глазами, на самом деле была все той же слабой девушкой. Некогда брошенной в междумирье на произвол судьбы. Лишенная всех благостей и любви. Потерявшая все. 

Я никогда не забывала, кем была.

Для суккубов любви не существует.

Для меня ее не существует.

– Хави, но… Останься, – Данте неопределенно повел рукой, – Я устроил это для тебя, – он закусил губу. Понимал ведь свою ошибку, и все равно начал этот разговор, – Я сказал глупость. Прости.

– Хорошо, Данте, – ласково проведя по его щеке рукой, я улыбнулась. Он расслабился под натиском моей ласки, прикрыл глаза, наслаждаясь нежным прикосновением. Этот мужчина истосковался без любви.

«Что же я за сволочь такая…?»

– Но я все же пойду. Вечером к нам придет театр.

Одной этой новости было достаточно, чтобы он рассвирепел.

– Сколько можно, Хави? Ты превращаешь нашу жизнь в балаган! Подумай о сыне! Ты уже заработала столько, что едва ли не самая богатая женщина в Венеции.

Я потянулась за полотенцем, но Данте перехватил мою руку:

– Надо уметь вовремя остановиться. Ты растратишь себя настолько, что сама исчезнешь. И ради чего?

– Ради моего ребенка!

Конечно, я имела в виду не Дарио. Другое дитя, которого меня лишили. Я столько раз просила Данте разузнать больше, но он упрямо молчал. Не соглашался искать связного в Преисподней, и, даже если что–то знал, не осмеливался передавать мне.

– Мне нужно выжать из смертных этого мира максимум! И, если мне придется перетрахать весь цвет Венеции, я сделаю это! Лишь бы это хоть на немного приблизило меня к цели! 

Данте побледнел и замер. Весь его взгляд выражал неверие в то, что я говорю. Хотя мой, я уверена, убеждал его в обратном. Мотнув головой, он сам помог мне подняться, подал полотенце. 

– Господи, Хави… Ты безумна… – блестящей от воды рукой он махнул в сторону двери.

– Даже если и так, – я хмыкнула, заворачиваясь в теплое мягкое полотенце, – У меня есть цель. Жаль, что ты сам забыл об обещании, данном другу. И мне.

Оставив растерянного мужчину, я покинула его покои.

На первых этажах палаццо ожило с наступлением вечера. Я слышала, как мастеровые стучат молотками, сооружая сцену в большом зале, сама уже мысленно прикидывала, какой наряд был бы подходящим к этому событию. 

Нагнав рассеянных служанок в свои покои, я принялась подбирать платье. Одна из подоспевших позже прочих сообщила, что Данте отправился в пригород навестить сына. Мне даже стало легче дышать.

– Покажи вот то золотое, – скомандовала я, крутясь перед зеркалом, укладывая волосы на английский манер в высокой прическе, подразумевающей шляпку–треуголку, – Идеально!

Спустя еще час с лишним, я уже дегустировала вино, привезенное из Испании. В отличие от местных напитков, те обладали некоторой остротой, словно передавали всю страсть, на которые венецианцы не были способны.

– Синьора, вас ожидает письмо от синьоры Сфорца. Прикажете доставить в покои?

Моя добрая подруга из другой части Италии. Дочь могущественного человека, что тяготеет к прекрасному. Такая набожная, уверенная в спасении собственной души, она даже не представляла, на сколько близка к тому, чего так опасалась.

– Нет, прочту сейчас.

Служанка подала мне надушенный конверт. Я внимательно изучила каждую строчку. Мария тосковала по жизни. Это сквозило в каждом слове, тщательно выведенном в письме. Рано вышедшая замуж, увлеченная воспитанием детей, девушка отчаянно хотела прикоснуться к тому, что могло сделать ее скучную жизнь более полной и богатой.

Тем временем, в палаццо начинали прибывать гости.

– Синьор Витале Энченцо!

Я тут же оживилась, услышав имя своего покровителя.

– Ах, Витале! – я позволила мужчине поцеловать меня в обе щеки, чувствуя, как от того разит спиртным за версту, – Вы заставили меня долго ждать!

Он, театрально прижав руку к груди, опустился на колени:

– Склоняюсь и прошу о снисхождении! 

– Прощаю, – я одернула многослойный подол, смеясь, – Надеюсь, вы не под юбки мои заглядываете? 

Уже собравшиеся гости захохотали, подхватывая остроумную шутку: Витале славился своей слабостью ко мне.

– Как вы коварны, звезда моя! – мужчина подмигнул, чуть уходя в сторону. Я смогла переключить внимание на подоспевших к вечеру девушек. 

– Инфанта! – девушка тут же замерла, едва коснувшись губами бокала с вином, – Что за странный выбор? – я потянула белый воротничок, притороченный к черному платью, – Что это такое?

Девица пожала плечами, но тут же кивнула в сторону входных дверей, обращаясь к самой младшей моей воспитаннице: