Изгнанная жена дракона или таверна попаданки

Рочет бледнеет. Сощуриваю глаза, видя, как на его лбу выступают бисерины пота, как из стороны в сторону бегают его глазки. Слышу, как сильнее отстукивает его сердце.

– Г-господин Дрэйк, – мямлит тот, – н-ноо это невозможно!

Вдох, длинный выдох:

– Почему? – уточняю терпеливо.

– Потому что таверна продана! Вчера, да! Нашёлся покупатель за полную цену, вот так.

Стискиваю зубы. Подаюсь вперёд и упираюсь ладонями в стол, за которым трясётся Рочет. Угрожающе над ним нависаю:

– Кому понадобится покупать развалюху за полную цену, когда завтра она будет стоить вдвое дешевле? За идиота меня держишь? Отвечай!!

Рочет падает на стул и втягивает голову в плечи. Смотрит на меня затравленно, весь дрожит:

– Но это совершенная правда, лорд Д-дрэйк. Вот, Вильма, – косится на свою доску-помощницу, – не даст соврать. Таверну купила милейшая женщина, вчера всё оформили. За полную цену, так и что? То было её желание, кто я, чтобы мешать?

– Имя! – не верю ни единому его слову, уже на взводе от бешенства от того, что мне нагло скармливают какую-то брехню, как лопуху последнему.

Рочет почти сливается со стулом, зажмуривается и едва слышно пищит имя, которое я никак не ожидаю услышать:

– Ясмин Лавель, в замужестве Дрэйк. Ваша жена!

Спускаюсь с крыльца быстрым шагом. Прежде, чем возница успевает, сам распахиваю дверцу экипажа, бросаю на ходу:

– Тракт на Голодные земли! Я скажу, где остановиться.

– Да, господин.

Оказавшись внутри, откидываюсь на спинку сиденья. Соединяю кончики пальцев, упираю их в подбородок. Невидящим взглядом смотрю в одну точку перед собой.

Что ж, Ясмин, придётся увидеться раньше, чем мне бы того хотелось. Так уж вышло, что нам с тобой есть, что обсудить. И я совсем не уверен, что разговор будет приятным.

Ясмин.

Когда экипаж останавливается рядом с таверной, я сразу же выбираюсь из него. Упираю руки в талию, делаю глубокий вдох. Теперь, когда в поясном мешочке у меня лежит ключ от этого дома, я смотрю на него совсем иначе. Как женщина смотрит на брошенного, косматого и грязного приёмыша, которого нужно отмыть, причесать, приласкать и заново вдохнуть в него жизнь и доверие к миру.

Всегда любила сложные проекты, ведь, когда ты двадцать четыре на семь занят решением множества рабочих моментов, то не чувствуешь себя одиноким. У тебя просто не остаётся ни времени, ни сил на то, чтобы кормить свои страхи и несбывшиеся ожидания.

Вот и сейчас, в жизни полнейший швах, любимый предал, я чёрт те где и чёрт те кто. Впору рыдать по бывшему, по привычному миру, по оставленной жизни, сокрушаться над упущенной молодостью и жалеть себя. Но если позволить себе всё это – так и с ума сойти недолго. Наверное, поэтому я стремлюсь создать привычную для себя зону комфорта – уйти с головой в любимое дело.

За вчера и сегодня я уже наметила себе чёткий план действий, и теперь только успеваю раздавать команды:

– Сначала разгрузим вещи и перенесём их на веранду, чтобы они не мешались в доме во время уборки.

Пока разгружаем вещи, я снова несколько раз чуть не запинаюсь о бесячий деревянный колышек, торчащий из земли. Поджимаю губы и сужаю глаза: ну, погоди, скоро я с тобой разберусь!

Пока я вожусь с ключом и замочной скважиной, Жанна растерянно смотрит вслед отъезжающей карете:

– Госпожа, а если нам понадобится выехать в город, что мы тогда будем делать?

Раздаётся долгожданный щелчок. Входная дверь поддаётся. Вытираю лоб тыльной стороной руки, сощурившись, смотрю на дорогу, по которой в обе стороны проезжают экипажи. Дёргаю плечом:

– Доедем на попутке до города, а там купим лошадь и повозку. Кстати, а ты умеешь править повозкой?

– Конечно, госпожа, отец с детства учил меня. Мы тогда ещё жили в Илевере…

– Вот, и чудно! Будем решать проблемы по мере их поступления. Первым делом нам надо подготовить комнату, в которой будем спать. После займёмся кухней и первым этажом. И уже потом будем думать про повозку.

– Да, госпожа.

Прихватив две метлы, совок, вёдра и тряпки, мы поднимаемся на второй этаж. Выбираю одну из двух комнат с удобствами.

– Сначала нужно собрать весь мусор, – расправляю в руках холщовый мешок.

Мы начинаем с углов, где скопились старые вещи: рваные пыльные коврики, кем-то забытая ветошь, полусгнившие поленья рядом с комнатной печкой и разные другие остатки хлама.

Постепенно комната начинает обретать форму. С каждым собранным предметом пространство становится просторней и чище. Вскоре наш большой мешок заполняется, и я выношу его в коридор.

От активных движений становится жарко. Распахиваю настежь пыльные окна, чтобы впустить внутрь свежий воздух. Вооружаемся мётлами и подметаем основную грязь. Чихаю пару раз.

Кое-как стаскиваем по лестнице и выносим на улицу пыльный матрас. Прислоняем его к глухой стороне дома. Нам повезло – матрас кажется вполне себе упругим и целым. Думаю, он нам ещё послужит, если получится как следует его выхлопать.

Вильма заверила меня, что здесь есть вода, но я корю себя за то, что не проверила лично, не убедилась. Даже думать теперь страшно, что будет, если помощница Рочета солгала.

Ставлю ведро в грязную чугунную ванную и с замиранием сердца поворачиваю вентили. Несколько секунд кран дребезжит и захлёбывается бульканьем, после чего в ванну льётся коричневатая вода. Спустя некоторое время вода становится прозрачной. Трогаю её кончиками пальцев и с облегчением выдыхаю – горячая!

Пока Жанна тщательно протирает пыль с мебели, моет комод и платяной шкаф изнутри, я решаю заняться окнами.

Окунаю тряпку в ведро с горячей водой удовольствием наблюдаю за тем, как мокрая тряпка собирает мутно-серый слой пыли, оставляя после себя блестящее прозрачное стекло.

Закончив, закрываю окна и любуюсь тем, как солнечный свет льётся в комнату, теперь уже без препятствий.

– Закончи с полом, пожалуйста! – прошу Жанну, а сама спускаюсь вниз.

В хозяйственной пристройке рядом с домом нахожу поржавевшую, но вполне себе годную лопату. Подхватываю её за древко двумя руками.

Приближаюсь с лопатой наперевес к своему обидчику, торчащему из земли. Обхожу вокруг. Останавливаюсь лицом к дому, так, чтобы солнце не светило в глаза. Примеряюсь, как следует, от нетерпения облизываю губы, несколько раз ударяю лопатой по злосчастному колышку.

Тьфу, как крепко сидит! Ну, погоди у меня! Замахиваюсь посильнее, когда за спиной раздаётся знакомый голос:

– Ясмин!!

Опускаю лопату, оборачиваюсь.

Чёрт.

Знакомый чёрный экипаж с гербом. Так занята была расправой над колышком, что не слышала даже, как подъехал! Что ему здесь понадобилось? Неужели, приехал ругаться из-за того, что я ослушалась и сбежала? Делать ему больше нечего?

Пока я отчаянно соображаю, что понадобилось дракону, Алистер Дрэйк идёт ко мне. Смотрит на колышек, который я только что лупила лопатой, затем на меня.

Штормовой взгляд из-под сдвинутых бровей, стиснутые челюсти, тяжёлая поступь.

Не надо быть особо проницательной, чтобы понять – лорд Дрэйк зол. Очень зол.