Попаданка даст вам к(с)екса

Мадам Шпротс с удивительной деловитостью и крайне быстро  «прописала» меня в своём учреждении, даже заключила со мной договор  и была весьма удивлена, когда я смогла его и прочесть, и подписать, явно надеясь, что  оставлю лишь грязный отпечаток пальца на бумаге.

— Хм… Кажется, моя сводная сестрица не всё о тебе знает! — глубокомысленно изрекла хозяйка дома терпимости, глядя, как я ставлю размашистую подпись на документе, который я сперва испортила кляксой, не успев привыкнуть к перу, заменявшему здесь ручку — Я назначу тебе жалование. Не переживай, платить буду на руки, а этой алчной курице-сестрице фигу с маслом. Привыкла она на чужом горбу в рай выезжать. Потом расскажешь, откуда ты взялась такая умная, а теперь иди на второй этаж, последняя комната налево. Там помещение для прислуги. Я не привыкла к множеству штата, так что кроме кухарки, там никого и нет. Приведи себя в порядок и через пару часов возвращайся сюда.

Я покорно отправилась искать своё новое жилище. Удивительно, но в доме было подозрительно тихо. Хотя, скорее всего, труженицы сервиса досуга отдыхали перед сменой, поэтому ступала на цыпочках, чтобы никому не помешать.

За нужной дверью меня встретила достаточно просторная комната, хоть и скудно уставленная: несколько кроватей, небольшой стол, покосившийся шкаф и несколько стульев. Ничего, на моей первой съёмной квартире, в которую сбежала от авторитарных родителей, было и того хуже. А вот дальше меня ждал сюрприз…

Приоткрыв дверь в глубине моего нового жилища, увидела полноценную ванную комнату с подобием унитаза и своеобразной душевой кабины. А я-то была уверена, что в этом мире пока ещё не оценили прелестей трубопровода, а моются исключительно из тазика…или не моются вообще. Хотя что-то мне подсказывало, что заведение расторопной хозяйки явно обгоняет в развитии остальной мир. Но больше всего меня заинтересовало крохотное, весьма мутное и потрёпанное, но самое настоящее зеркало, закреплённое на стене.

Сделав глубокий вдох, с замиранием сердца шагнула к нему. Пора бы уже понять, что за тело досталось мне. Из неровной, слегка коверкающей пропорции поверхности, на меня смотрела совсем юная девушка лет двадцати. Её можно было бы назвать красивой, если бы не спутанные грязные волосы, кожа, покрытая слоем пыли, и несколько весьма выдающихся прыщей, венчающих лоб.

Как бы то ни было, пухлые губы, аккуратный, чуть вздёрнутый носик и большие глаза с пушистыми ресницами свидетельствовали о том, что новая я имела все задатки красавицы. Уверена, что для деревенских увальней я и впрямь была лакомым кусочком.

Быстро сбросив грязные вещи в стоящий рядом таз, тут же залила их водой и тщательно натёрла мыльным огрызком, лежащим под зеркалом. Лучше надену мокрое, но чистое, чем ходить в этом… Без одежды, кстати, моя фигура оказалась очень даже женственной и «ладной» — как любят говорить мужчины. Но самое приятное, что это тело было  упругим и явно натренированным непростой деревенской жизнью. Мышцы если не бугрились, то были видны, а подтянутости и округлости попы позавидовали бы и фитоняшки.

Странно, но вместо того, чтобы обрадоваться второй молодости, я вдруг обняла себя за плечи и горько разрыдалась. Пусть новое тело было прекрасно и молодо, но та я, которой была в прошлой жизни, скорее всего, погибла.

Но времени на слёзы и истерики у меня не было, уверена, если не спущусь вовремя, Мадам Шпротс выгонит меня ко всем чертям, за невыполнение должностных инструкций. К сожалению, кроме кусочка мыла, которым я застирала своё платье, в ванной комнате больше ничего не обнаружилось, поэтому им и воспользовалась для принятия почти ледяного душа, — с горячей водой в этом мире всё же имелись проблемы — хорошо, что я привыкла к моржеванию и окуналась в прорубь на каждое Крещение.

После нехитрых процедур из зеркала не меня уже взирал совсем другая девушка: спутанные пакли превратились в гриву светлых волос, некогда серая кожа лица сверкала молочной белизной, лишь несколько прыщей на лбу портили внешний вид.

— Пора вводить в этом мире моду на чёлку! — тихо произнесла, глядя на огромные ножницы, лежавшие на полке для каких-то непонятных мне целей.

С трудом перерубая густую растительность на моей голове, лезвия издали «хрусть», а к  ногам упали светлые пряди. Зато теперь на меня из зеркала смотрела настоящая красавица, которая будто только что сошла с подиума.

— Офиге-е-е-еть… — протянула я, рассматривая себя новую.

Именно в этот момент у меня вдруг появилась странная крамольная мысль… А что, если не возвращаться в свой мир?