🛡️ Наследница поместья "Соколиная башня"

Я никогда не забуду момент, когда увидела Его впервые.

Тогда эти мгновения показались мне ярчайшими за всю мою тусклую жизнь.

Если бы мне пришла в голову глупая идея вести дневник, описывая свое никчемное бытие, я бы начала именно с этого события.

Наша карета катилась сквозь редеющий лес все медленнее. Лошади устали, темень за окном становилось все гуще, и нет-нет, да и слышались снаружи пугающие шорохи.

В атмосфере влажного густого тумана, стелющегося по земле, все это казалось мистическим и заставляло моё чересчур богатое воображение играть мрачными красками, выуживая из недр памяти страшные легенды и сказания.

В общем, это была плохая идея – отказаться от ночёвки на постоялом дворе, который, к тому же, выглядел опрятно и уютно, в отличие от тех, что попадались нам на дороге раньше.

Но госпожа Плам, которую про себя я называла «Мерзкая Лиззи», так стремилась поскорее закончить наше затянувшееся путешествие, что сразу после ужина в «Печальной деве» приказала кучеру ехать дальше. Не останавливали её ни уютный треск поленьев в камине общего зала, ни вкусный тягучий эль, ни чистые пледы в комнате, что нам выделили, чтобы привести себя в порядок.

– Ещё не хватало оставаться среди этого сброда, – Плам покосилась на охотников, мирно попивающих своё имбирное пиво в углу. – До поместья уже рукой подать. Так ведь вы утверждаете? – и уставилась на владельца постоялого двора, лениво протирающего синим полотенцем чистые кружки, что сгрузила с подноса перед ним румяная подавальщица в нарядном платье.

Кажется, впервые на своём веку я видела девицу в тягости.

Леди нашего круга скрывали положение до последнего, нещадно утягиваясь в корсеты, чтобы, не дай Покровитель, не испортить воздушный образ чем-то приземлённым, вроде ожидания потомства. А на последних сроках аристократки так и вовсе не высовывали носа на публику. Рано или поздно мне тоже предстоит продолжить чей-то род, так что я хоть и скрытно, но разглядывала подавальщицу с живейшим интересом.

Будь моя мама жива, может, я и столкнулась бы с этой стороной жизни, но, увы.

А мачеха уж точно не станет портить фигуру, в особенности теперь, когда отец умер, так и не дождавшись от неё наследника.

При мысли о Джине настроение испортилось окончательно.

– Леди Энн Чествик, – одёрнула меня Плам. – Куда это вы уставились? Что за манеры? Вы ведёте себя как плебейка.

Я ненавидела госпожу Плам.

И это было взаимно.

Много времени прошло, прежде чем я поняла, что она вымещает на мне собственное разочарование неустроенностью личной жизни и зависимостью от таких, как я.

Но даже когда я осознала эту нехитрую истину, не смогла простить ей ни завуалированных оскорблений, ни откровенных насмешек, ни болезненных щипков, ни ударов указкой по лопаткам по любому надуманному поводу.

– Вам показалось, госпожа Плам, – чинно ответила я.

Глаза её злобно сверкнули, но прилюдно распустить руки она себе позволить не могла.

Видимо, из сочувствия ко мне хозяин отставил кружку и вызвал огонь на себя.

– Поместье действительно недалеко, и дорога вполне ровная. Но только ведь сегодня началась неделя Старфайра. Всякое может случиться.

Я навострила ушки.

Старфайр? Что это? Никогда не слышала…

– Глупости, – госпожа Плам швырнула монеты на барную стойку. – Это все бред необразованных людишек!

Хозяину, похоже, надоело терпеть заносчивое поведение моей бывшей гувернантки и нынешней компаньонки. И, подарив ей недобрый взгляд, он её предупредил:

– А мы здесь чтим старые законы, и вам тоже стоит, если вы собираетесь жить на этой земле.

– Да как только появится возможность, я тотчас уеду из этого глухого варварского места, – процедила Плам, агрессивно завязывая под подбородком ленты своего уродливого капора. Мне ничего не оставалось, как натянуть перчатки и отправиться за ней вслед.

И вот теперь в ночном лесу, где, помимо уханья совы, мне мерещились скрежет когтей и рык неведомых животных, мы еле тащились в тумане, и, казалось, нашей дороге не будет конца.

Жар от ящика с углями грел ступни, но не доставал даже до колен.

Поёжившись, я решилась нарушить зловещую тишину, разрываемую лишь стуком копыт.

– А что такое Старфайр?

Придремавшая Плам открыла глаза и смерила меня брезгливым взглядом:

– Деревенские суеверия. Благочестивая леди не интересуется подобными вещами. Хотя… ваш дар, наверное, тянет вас к такой грязи… – поджала она губы.

Я её действительно ненавидела.

Иногда мне казалось, что её наняли лишь для этого. Для того, чтобы превращать мою жизнь в ад. Если бы Плам могла, она бы втыкала в меня иголки.

Не желая больше слушать гадости, я отвернулась к окну.

Смотреть там, откровенно говоря, было не на что, кроме клочьев тумана, цепляющихся за лысый кустарник. Деревья редели, раздвигая свои узловатые ветви, напоминающие протянутые к нам руки нищенки.

И все же это было более приятным зрелищем, чем постное лицо Мерзкой Лиззи, притворяющейся, что спит, но несомненно ищущей повод, чтобы отчитать меня и больно ущипнуть.

Правда, через несколько минут я услышала нечто, заставившее меня волноваться. Я уже решила, что не в своем уме, потому что откуда-то доносились странные звуки, неуместные в ночном лесу.

Праздничная какофония из музыки и отдаленного гомона людских голосов.

И когда мое воображение уже нарисовало мне, печальную участь сумасшедшей, мы выкатились на опушку. Слава Покровителю, нашлось объяснение этому гвалту.

Я прильнула плотнее к окну и в просвете между бархатными занавесками я увидела, что поляна, вдоль которой разматывала свою ленту дорога, полна народа. С другого конца лесной проплешины стояли телеги, а перед ними столы с каким-то угощеньем, но больше всего людей толпилось возле бочонков.

Звучали нестройные мелодии. Казалось, что скрипка и флейта не могли договориться между собой, в каждой компании музыканты играли свое. В карету проникали запахи жареного на углях мяса, и хоть я была сыта, желудок все равно заурчал. Нарядно одетые мужчины и женщина в масках птиц и животных пели и танцевали среди костров перед сложенным в огромную кучу хворостом. Я смотрела во все глаза, благо уставшие лошади не спешили прибавить ходу, а на нас никто не обращал внимания, и празднество шло своим чередом.

Но все это мельком. Так. Фоном. По-настоящему моим вниманием завладела одна единственная фигура.

Буквально приковала мой взгляд.

Несмотря на холод осенней ночи, раздетый по пояс гигант в маске неизвестного мне зверя, развалившись и широко расставив длинные ноги, восседал на возвышении, как на троне. Языки пламени от костров бросали на его обнаженную грудь змеящиеся тени, отчего казалось, будто мужчина объят потусторонними силами, словно духи рвутся из него.

Я впервые в жизни увидела кого-то, кто, находясь в расслабленном состоянии и, очевидно, в прекрасном настроении, излучает опасность, агрессию и властность.

Молодость, сила и уверенность в непобедимости – вот что сквозило во всем Его облике.

Невозможно было отвести глаз от перекатывающихся мускулов, от волос, рассыпающихся по плечам, когда он, сверкая белозубой улыбкой на смуглом лице, запрокидывал голову, смеясь.