Развод. Лучшее - враг хорошего

— Что ты наделала? А как же я? Как же мы…? Как мама, Аришка?

Арина предполагала, что, заручившись поддержкой и обществом Раи, муж будет куда более сдержаннее, осмотрительнее в словах, но чтобы его настолько поменяло…

На Маркову смотрели грустные карие глаза из-под печально опущенных и нахмуренных бровей. У мужа и губы дрожали, и руки.

У Арины случился шок. На долю секунды Ариша стала считать себя сумасшедшей, шизофреничкой, не в силах принять столь разительные перемены в супруге. Утром… утром он был совсем другим. Совсем! Галлюцинации были или галлюцинации есть сейчас?

Панфилова от такого приёма захотела сквозь землю провалиться. Страдающие и убитые горем мужчины — особый вид какого-то извращения. На них спокойно даже смотреть нельзя. Будто мужчине страдать противоестественно. Будто эмоции сильного пола всегда должны быть внутри, не лезть наружу, чтобы никто не видел и не знал. Атмосфера в комнате охраны была слишком интимной.

— Ты что несёшь? — Арина опомнилась. — Отдай мою карту и мой телефон, чтоб тебя!

— Арин, пожалуйста, всё можно исправить. — рука мужа потянулась к сумке Ариши.

Девушка в ужасе отпрянула.

— Ты идиот, что ли? Ты идиот?! Что исправить? Отдай, говорю, мои вещи!

— Не уходи, пожалуйста… — сдавленно прошептал Марков, театрально опустив руки и плечи, повесив голову.

— Отдай мои вещи! — взревела Арина, напрочь забыв о Рае. — Что за «не уходи»? Откуда это взялось? Утром ты меня выгонял, а сейчас это твоё «не уходи» появилось? Отдай, говорю!

— Ты опять всё перекрутила… Разве я так говорил? Разве я это имел в виду? — весь вид Дениса источал бессилие и грусть.

Арина задохнулась от возмущения. Обернулась, наткнулась взглядом на Панфилову, пунцовую и явно чувствующую себя не в своей тарелке, и смешок слетел с её губ непроизвольно.

Ну, конечно, вот ради кого и чего Денис старался и делал из жены идиотку. Вот, для кого этот театр одного актёра.

— Я отдам, хорошо… Но пожалуйста, не делай глупостей. Подумай. Мы столько вместе, столько пережили… Не поступай с моей любовью так. Не поступай так с нами. Если тебе нужно отдохнуть… Пожалуйста. Я понимаю, как ты устала.

Даже слов не нашлось у Ари, чтобы этот бред как-то не то что оспорить, а хотя бы прокомментировать. Отныне она не верила ни единому слову супруга. Но отчасти в этих словах оказалась правда. Денис вернул ей и карту, и телефон, и даже ключи.

— Мне очень жаль…Я очень боялся, что ты уйдёшь… Не должен был себя так вести. Прости меня, пожалуйста.

— Да ты просто издеваешься надо мной! Просто издеваешься! — вырвав из рук мужа карту и телефон, Арина поспешно засунула их в карман и быстро развернулась к дверям. Для неё было сущей пыткой это представление. Она прекрасно понимала, чего этот урод добивался. Она уже жалела, что попросила Панфилову сходить вместе с ней к охране. Теперь её муж выглядит несчастным, убитым горем, брошенным в нужде и проблемах человеком, а она безжалостной сукой, которая и не думает идти на сближение. Ещё и истеричкой к тому же! Потому что с нормальным выражением лица, голосом и движениями невозможно было слушать весь этот бред!

— Аришенька… — вонзилось в спину. — Возьми ключи, родная. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты можешь вернуться… Не отбирай у меня надежду. Это ведь и твой дом тоже.

Ну всё! У Марковой кровь закипела в венах:

— Мой дом? — сорвалась на крик девушка, резко обернувшись. — Ты болен? У тебя биполярка? Шизофрения? Для чего ты эту комедию ломаешь? Наедине говоришь, что квартира твоя, что я к ней не имею отношения, что ничего моего в ней нет, а при других людях распинаешься, благородного из себя корчишь! Раздвоение личности, Марков?! Или что?

— Зачем ты опять орёшь? — страдальчески простонал Денис. — Я просто хочу, чтобы ты знала, что тебе всегда есть куда пойти, что у тебя есть дом… Ключи твои.

— Да на хрена мне твои ключи?! — от злости Арина даже зубами клацнула. — Ты знаешь, как я вышла? Знаешь? Я тебе секрет открою, они не то что мне, они и тебе теперь не понадобятся!

— Разве не Полина открыла? Я звонил сиделке, чтобы ты сегодня могла уделить время себе, отдохнуть, она должна была… — и снова ложь, дёргающая струны-нервы злющей Ари.

— Какая Полина? Какая ещё Полина?! Топор и молоток — вот твоя Полина!

— А мама? — Денис будто задумался, но быстро сориентировался. — Ты выломала дверь и оставила маму одну, не дожидаясь Полину? В открытой квартире?

— Да чтоб тебя черти драли!

— Тебе нужна помощь, родная. Ты не в себе. Я беспокоюсь…

— У-у-у, — Аря натурально взвыла.

Осознание, что этот скользкий змей всё возможное перевернёт с ног на голову, вывернет в свою пользу, было ясным и чётким.

— Как я только могла влюбиться в такое ничтожество! — более тихим голосом выпалила Маркова, вновь развернувшись к дверям.

На Раю девушка даже не смотрела. Она прекрасно понимала, кто теперь злодей в её глазах. Денис слишком расстарался, чтобы не иметь успеха. Просто подонок.

Неся свои немногочисленные баулы, Арина вылетела на улицу. Внутри клокотала ярость. Было зло и обидно оттого, что муж так мастерски обвёл Раю вокруг пальца, выставил жену какой-то истеричкой, сумасшедшей. Но ещё было горько оттого, что она на все эти уловки и манипуляции велась. Было больно от осознания, что Денис имел на неё влияние. Больно потому, что, собираясь смолчать, не получалось удержать язык за зубами, совладать с эмоциями. Паршиво было осознавать свои слабости, на которых виртуозно играл муж.

Казалось бы, какая разница, кто и что подумает. Не должно это так цеплять, а Арину цепляло. Чувство несправедливости поедом сжирало.

Телефон тихонько пикнул. Арина услышала. Остановилась у шлагбаума, где была огороженная клумба, и на выложенный из камня заборчик свалила все свои пожитки.

Панфилова прислала адрес… Аря не хотела даже открывать это сообщение, стыдясь того, что устроил её муж в комнате охраны, но первые слова несли в себе название улицы, всё же вынуждая девушку раскрыть сообщение.

— Это же… — в замешательстве Арина стала осматриваться по сторонам.

Ошибки не было. Память её не подводила, как и не подводил рассудок. Адрес, два года назад преставившейся бабушки Раи, был практически идентичен адресу «ПаРа». Та же улица. Нечётный ряд. Где-то через дорогу. Слишком заманчиво, чтобы не взглянуть хотя бы одним глазком.