Мы невозможны...

Я ворочалась всю ночь, то засыпая, то вновь просыпаясь. В итоге просто встала, накинула тёплый банный халат и вышла на балкон. Рассвет только занимался, небо было ещё тёмно-серым, и сквозь деревья пробивались первые лучи восходящего солнца. Пока было довольно прохладно, на траве поблёскивала роса, не стихли ночные цикады. Я облокотилась на перила и стала наблюдать за восходом. Солнце поднималось медленно, окрашивая деревья в лёгкий розовый цвет. Сразу подумала о матери и решила, что обязательно сегодня дозвонюсь в больницу, и о брате – приедет ли тот на мою свадьбу или предпочтёт драить палубу на корабле. И, конечно, из головы не выходил Андрей. Я ловила себя на мысли, что как бы мне не хотелось себя уверить, что он поступил со мной подло, хотя и виновата сама, мне всё же не хватает разговоров с ним, ссор и такого же лёгкого примирения. Не было понимания того, что он на самом деле пытается скрыть: своё презрение после случившегося или влюблённость. Он смотрел на меня то холодно и брезгливо, то с глубокой печалью, словно кто-то умер, а он бесконечно скорбит. Я сама не понимала, чего жду от него: сначала отталкивала и говорила, что выхожу замуж за его брата, а потом искала с ним встреч.

Если бы не трудное положение матери и не долги, я бы плюнула на все приличия, на все законы семьи и полностью отдалась чувству, а там бы пусть решал Андрей, оставаться со мной или расстаться. Но я не могу. В первую очередь мне сейчас надо позаботиться о матери и не попасть в колонию – любовь подождёт, к чёрту разбитое сердце. Но одно знаю точно – перед отъездом Андрея в Питер я встречусь с ним, чтобы последний раз перед свадьбой поговорить с ним и расставить все точки над «i».

***

Еле дождалась восьми утра, чтобы приготовить завтрак.

Как и вчера, отнесла горячие бутерброды Нику в комнату, отчего тот был просто счастлив.

– Ты меня так избалуешь, – он с удовольствием жевал бутерброд, запивая ароматным кофе.

– Ты и так избалованный, куда уж больше! – пошутила я.

Николас засмеялся моей шутке:

– Ну не до такой же степени!

– Ты заслуживаешь большего, чем завтрак в постель, – улыбнулась я ему. – Ты чудесный человек.

Но Ник почему-то нахмурился:

– Ты говоришь это таким странным тоном…

– Каким? – я удивлённо взглянула на него.

– Как будто прощаешься с лучшим другом…

– Глупости, – отмахнулась, опустив глаза. – Тебе просто показалось. Намазать бутерброд джемом?

– Угу, – похоже, Ник не стал углубляться в эту тему, чем очень обрадовал меня – гора упала с плеч.

Я от души намазала бутерброд персиковым джемом и с удовольствием наблюдала, как Ник его уплетал, а затем тихо спросила его:

– Ты долго будешь на работе?

– Сегодня совет директоров, так что допоздна, – ответил он, виновато посмотрев на меня. – Займись чем-нибудь. К сожалению, Маргарита тоже будет со мной, Андрей улетает. Тебе придётся побыть одной. Я бы предложил сходить тебе в кино, но все фильмы на немецком.

– Ничего страшного! – заверила его я. – Я найду себе занятие. Надо позвонить маме и попробовать найти брата, куда-то он пропал.

– Отлично! – ободрился Ник. – Передавай привет и скажи, что все их очень ждут.

– Конечно, – ком встал в горле при одном упоминании о моей семье, но я, проглотив его, заверила: – Обязательно передам.

***

Чтобы хоть чем-то себя занять дома, решила заняться генеральной уборкой. От помощницы, которая раньше приходила раз в неделю, я отказалась – могу вполне обойтись и сама. Пыли скопилось довольно много, тем более что лето было почти без дождей.

Я надела на себя старую футболку, шорты, нашла ведро, тряпки и, включив телевизор для фона, стала вытирать пыль и намывать полы. Дом был огромным, поэтому сил ушло немало, зато через четыре часа всё идеально блестело. Только к полудню удалось первый раз за день присесть на диван. Спину ломило с непривычки, жаль что в этом доме не хватало тренажёров: иногда можно было позаниматься и размять тело.

Приглушила звук телевизора и набрала номер больницы, где лежала мать. Николай не должен удивиться счетам на телефон, поэтому решила позвонить не с мобильного, а со стационарного номера телефона.

– Здравствуйте, Валентину Афанасьевну пригласите к телефону, пожалуйста, – попросила я дежурную медсестру.

– Секунду, – грубовато ответили в трубке, переключив на нудную мелодию.

– Слушаю, – раздался через минуту голос.

– Валентина Афанасьевна, это Вероника Самойлова.

– Я узнала тебя, – врач явно улыбалась.

– Как мама? – я нервно грызла ноготь на большом пальце.

– Анастасия Алексеевна всё так же, стала чаще забывать имя.

Я вздохнула:

– Какие лекарства вы ей даёте?

– Вообще-то то, что мы даём ей, не помогает, ей нужны более существенные препараты, – с намёком сказала врач.

– Какие лекарства нужны? – переложила трубку к другому уху и взяла в руки ручку с блокнотом.

– Лекарства дорогие, сразу говорю, и достать их трудно. Только за рубежом.

– Какие? – повторила вопрос я, и врач затараторила, называя лекарства с трехметровыми названиями. – Я постараюсь их найти и выслать в больницу, –сложила листик бумаги и положила в карман.

– Будем ждать, – пропела врач в трубку. – И не забудьте про оплату за услуги.

– До свидания, – пролепетала я. – Обязательно…

Я положила трубку и уставилась в точку на стене, где раньше висела картина. Потом резко схватила мобильный и набрала номер.

– Алло?

– Екатерина! – посильнее прижала телефон к уху. – Мне необходима ваша помощь, пожалуйста.

– Я слушаю тебя, милая, – сказал мягкий голос актрисы.

– Мне необходимо достать очень дорогие лекарства для матери, но сама я не могу ходить по аптекам: не знаю языка, и всё вокруг прикованы к нашей с Ником свадьбе. Вы не могли бы мне помочь?

– Ну а почему нет? Вопрос только в деньгах.

– Деньги будут… – я закрыла глаза на мгновение. – Как только достану – я вас наберу.

Теперь на свой страх и риск набрала номер Николаса и, сделав голос как можно мягче и слаще, пролепетала:

– Ник, любимый, я хотела тебя очень попросить…

– Да, милая? – видимо, он ехал в машине, потому что слышался шум от дороги и сигналящих машин.

– Ты не мог бы мне одолжить немного денег, – слово «немного» вряд ли подходило под описание суммы, которую я собиралась назвать, – я хотела бы пройтись по магазинам и перед свадьбой посмотреть ещё наряды… – мысленно поблагодарила Бога, что Ник сейчас меня не видит, потому что я сидела вся пунцовая… от стыда.

– Сколько? – просто спросил он.

Я замерла, а потом выдохнула

– Пять тысяч евро.

Я чувствовала себя полной идиоткой. Он наверняка сейчас скажет: «Ты что, спятила?»

Николас молчал минуту, которая показалась мне вечностью.

– Хорошо, – вдруг сказал он, – я переведу деньги на твоё имя, пользуйся в любое время. Через час они будут у тебя на счёте.

Я как сумасшедшая подскочила на диване и завизжала в трубку:

– Ник! Ты чудо! Я обожаю тебя!

– С тебя причитается, – усмехнулся он. – Я люблю тебя, милая.

– И я тебя, – сползла с дивана, сразу приуныв. – Спасибо, – прошептала уже гудкам.

И когда получила перевод на нужную сумму, сразу же перебросила её на счёт Екатерины. Странно, но я не боялась, что она обманет меня, смоется с моими деньгами – и привет.

– Екатерина, я перевела вам деньги на лекарства для мамы, когда сможете, наберите меня, – продиктовала я сообщение автоответчику. Видимо, женщина была на сцене и не могла ответить в этот момент.

Следом решила попытаться дозвониться до брата, но в ответ услышала только сухой голос девушки, сообщающей, что абонент временно не доступен.

– Чёрт! – в сердцах выругалась на Сергея. – Это не брат, а чёрте что!

На часах было два часа дня, и я решила поторопиться –

это последняя попытка разговора наедине с Андреем. Тем более что Лилия сейчас собирала вещи у себя дома, а Андрей не жил с ней вместе.

Портье улыбнулся как старой знакомой и даже как-то мило подмигнул. Надеюсь, он не считает меня шлюхой по вызову, хотя довольно похоже. Знакомый этаж, знакомая дверь. Стук. Молчание. Я затаила дыхание и прислонилась к стене, чтобы не упасть от прилива адреналина.