Грех. Последний шанс

Стягивая дрожащими пальцами лосины, Настя не могла поверить в происходящее.

Его голос. Его движения. Его, черт побери, руки, от которых на талии все еще зудела кожа. Даже футболка не спасла.

Тело перестало ее слушать еще там, на кухне. А когда вдобавок к своим словам Грех шлепнул огромной ладонью по упругой попке, Настю и вовсе превратилась в одноклеточное создание.

— Пошла, — прозвучало более настойчиво.

По дороге в спальню ее взгляд зацепился край коробки от телевизора.

«Новый купил?» — на секунду задумалась она.

В голове творился ужас. Мысли хаотично заскакивали и так же хаотично выскакивали. Вопросы лились рекой.

«Полностью раздеться? Снять только лосины? А трусики? У него есть плеть? А может, он возьмет флоггер? Мне встать на колени? Просто стоять посередине комнаты? Опустить голову? Как к нему обращаться? Макс? Грех? Мастер...»

Терзая себя чуть больше минуты, Настя решила снять футболку. Синяки Грех уже видел. Находиться почти голой в его спальне оказалось до жути дискомфортно. Дрожь била все тело. К спине словно привязали металлический стержень. Зубы сами по себе начали цокать от уровня напряжения и холодного воздуха, который взялся из ниоткуда.

В комнате действительно становилось прохладно. Или Настя просто начинала сходить с ума.

«Ожидание» — вспомнилось в тот самый момент, когда в дверном проеме появился он.

— На колени.

Ноги подкосились быстрее, чем мозг успел дать хоть какой-то импульс в нервные окончания.

«Тело помнит...» — с тоской подумала Настя.

От этой легкой хрипотцы в его голосе ее снова кинуло в дрожь. Опустив взгляд в пол, хотелось так стоять в надежде, что ее просто не заметят. Пройдут мимо. Но Грех ее видел.

Как только за Настей закрылась дверь, Максим с трудом досчитал до десяти, а потом со всей дури швырнул пульт в телевизор.

К ней прикасались. Ей сделали больно.

«Убью» — первое, что пришло на ум.

Безэмоционально рассматривая образовавшуюся трещину в экране, Грех пытался прийти в себя. Хотелось крушить и ломать. Крушить мебель. Ломать кости. И желательно того урода, кто посмел сделать такое с ней.

«Зачем?» — второе, о чем он подумал, когда немного остыл.

В груди разрывались клочки самоуверенности, что он ненавидит ее. Да, злость явно присутствовала. Но та ярость, которую Грех испытывал ранее, пропала. На ее место пришло непонятное чувство собственности.

«Она не твоя. И уж точно не нижняя», — недовольно цыкнул он, вспоминая очевидное.

Остаток дня был посвящен покупке нового телевизора, уборке и жуткому настроению.

Прокручивая события прошедшего дня в голове, Максим отправился в душ. Контраст холодной и горячей воды всегда помогали освежить голову. Но не в этот раз.

Вода струилась по обнаженному телу, пытаясь смыть невидимый груз и проблемы. Однако каждый раз, когда Грех закрывал глаза, перед ним снова стояла она.

В обычных хлопковых трусиках и таком же лифчике. Вспомнив ее испуганные глаза, Макс громко простонал, уткнувшись лбом в холодный кафель.

— Сука, — горько усмехнулся он, глядя на каменный стояк.

Яйца гудели от нехватки секса. Передернуть, как пацан? Громкий смех оглушил шум воды.

«Докатился», — злился Грех, обхватывая рукой головку.

— Сука. Сука. Я уничтожу тебя. Сломаю. Ты будешь умолять. На коленях лазить передо мной! — рычал Макс, двигая рукой все быстрее и быстрее.

В голове все еще была Настя. Но в его фантазии синяки у нее были от него. От его рук. От стека. Его ладони. Засосы. Много засосов на нежной, такой, сука, идеальной коже. Стоны. Крики. И главное — ее мольба не останавливаться.

— Блять, — громко выдохнул Макс, запрокидывая голову.

Вода быстро смыла следы его грязной тайны, но в голове эхом все еще были слышны ее стоны. Так, как он себе их представлял.

В тот момент Грех не мог понять, кто кого уничтожает и ломает...

— Вытяни руки перед собой, — прозвучало спокойно, но Настя все равно тихо всхлипнула.

Нет, ей не хотелось плакать, но в горле застрял непонятный ком, который мешал не то что говорить, даже нормально дышать.

Грех видел ее состояние. То, как вздрагивала от малейшего шороха. Кусала губы. Делала все возможное, лишь бы не смотреть на него.

Проводить сессии дома Макс не любил. Он знал про некоторых заядлых доминантов, которые выделяли комнаты или даже этажи для своего пикантного увлечения. Но он к таким не относился.

Веревка, наручники, небольшой флоггер — все, чем мог похвастать Максим.

Наказание для Буренки он продумал до малейших деталей.

Наручники.

Кожаный ремень.

В идеальном мире Грех хотел видеть ее голой. Однако про секс речи не шло. Еще в начале эта тема была обозначена как табу.

— Если попросишь остановиться, сюда тебе дорога закрыта, — лениво посмотрел на ошарашенную Настю Грех, застегивая наручники на тонких запястьях.

— Но так нельзя, — машинально мотнула головой девушка.

— Лезть, куда не просят, нельзя, — проверил замок Макс. — Людей травить нельзя, — дернул на себя, заставляя ее подняться на ноги. — А это, — кивнул на ремень, что спокойно лежал на столе, — можно.

Ненависть сочилась из Насти. Максу даже не нужно было смотреть в ее сторону. Он чувствовал, как она мысленно проклинает его.

«Правильно. Ненавидь», — думал он.

Покорно следуя за своим палачом, Настя не до конца понимала, почему они оказались в его личной ванной комнате. Оглядывалась по сторонам, чувствуя нарастание паники.

— Ох, — вырвалось из сухих уст.

Резко дернув ее руки вверх, Грех зацепил наручники за какой-то крючок.

Вытянувшись струной, Насте пришлось привстать на носочки. Стук собственного сердца глушил все вокруг.

— Хорошо, что эту полку так и не доделали, — довольно усмехнулся Макс, скрываясь за дверью.

Запрокинув голову, Настя поняла, о чем он говорил. Один из выступов отсутствовал, но второй, с зазубринами, за которые держалась цепь наручников ,отлично выступал в роли крючка.

Не успела он прийти в себя, как пара холодных рук коснулась поясницы.

— Ой, — резко дернулась она всем телом. Наручники больно впились в кожу. Новые синяки были обеспечены, и она это понимала.

— За что тебя наказывают? — прозвучало катастрофически близко возле уха. Хотя Насте казалось, что он уже в ней. Залез под кожу и теперь издевается.

— За... — попыталась ответить, но на смену словам из горла вырвался глухой писк.

Паника накрыла новой волной. Прикусив губу почти до крови, она тихо захныкала. Макс бесцеремонно опустил ее трусики до колен.