Вездесущая Зефирка и Дракон в шоколаде

Я чисто по инерции посмотрела туда же, куда смотрел и ворон и увидела вооруженного допотопного вида ружьем и кинжалами человека. Это, во-первых. А во-вторых…

Он был облачен в короткий, толстый, явно поношенный кафтан с тускло поблескивающими медными пуговицами, его талию обхватывал широкий кожаный пояс, за который, собственно, и были заткнуты два кинжала. Его ботфорты, заметно изношенные и испачканные грязью, доходили почти до колен. Из-под кафтана выглядывал, угрожая его носу, виднелся высокий, накрахмаленный воротник когда-то белой рубашки. На голове у него была треугольная шляпа, из-под которой выбивались пряди довольно длинных черных волос.

– Это что, цирк уехал, клоуны остались? – удивленно пробормотала я себе под нос.

– Шишшш! – зашипел на меня ворон, вновь поднеся кончик крыла к клюву.

Не будь у мужика кинжалов и ружья, я бы, вероятней всего, не послушалась, но, как ни нелепо и странно было его одеяние, то, что он был вооружен меня всё же насторожило. Ибо просто шут гороховый это одно, а вооруженный шут гороховый – это совсем другое.

Поэтому я не только замолчала, но и поплотнее прижалась к ветке.

И очень вовремя, потому как этот внизу буквально мгновение спустя задрал голову вверх и скользнул глазами по ветвям.

Ворон вспорхнул с моей руки, сел на одной из нижних ветвей и громко закаркал.

– Кыш!!! – тут же взмахнул рукой «шут гороховый». – Кыш, я тебе сказал! А то накаркаешь ещё!

Ворон кыш не сделал, но замолчал: мужик оказался не принципиальным и удовлетворился полупобедой.

– Хочешь сидеть, сиди, но каркать не смей! – махнул он рукой, позволяя птице остаться.

Ворон кивнул, мол, хорошо. Дождался, пока мужик повернется к нему спиной, дабы поприветствовать того, кого он, судя по всему, и ждал, и снова… очень громко каркнул.

– Ну всё ты напросился! – уведомили ворона, снимая с плеча мушкет.

Ворон самоубийцей не был и потому на сей раз упорствовать не стал, вспорхнул и только его и видели. Это я о тех, кто был внизу. Потому как я-то как раз заразу пернатую отлично видела – она вновь уселась на мою руку, каким-то образом умудрившись при этом и в этот раз не поцарапать меня своими, совсем не маленькими, как я отметила, когтищами.

Вновь прибывший выглядел заметно старше первого. Его лицо было изборождено глубокими морщинами, а окаймленная седыми прядями макушка совершенно лысой. Он был одет в длинный серый плащ, из-под которого виднелась рукоять кинжала и чего-то, похожего на небольшой топорик. И первый и второй были заткнуты за потемневший от времени и влаги кожаный ремень. Его сапоги, как и у первого, тоже были сильно изношенными и покрытыми толстым слоем грязи.

Ворон повернул голову и вновь поднес крыло к клюву.

Я закатила глаза, мол, поняла, не дура. Сижу молча и просто наблюдаю.

– И какого грима, надо было тащиться аж сюда? – недовольно пробурчал второй, потирая шею и недовольно поглядывая на размокшую от пота рубаху, которая прилипла к телу. – Отсюда ж до места встречи километров десять, как минимум! Я уже не мальчишка по лесу туда-сюда шастать! Суставы ноют, да и проклятый радикулит совсем замучил!

Его собеседник пожал плечами и неспеша закурил нечто жутко вонючее.

– Змей решил, что ты не пойдёшь клиентов встречать. Вот какого! – ответил он, глубоко затянувшись и выпустив прямо перед собой кольцо смрадного дыма, от вони которого даже меня тошнить начало.

У лысого же и вовсе заслезились глаза. Он закашлялся.

– Ну и гадость! – замахав руками, просипел он.

И я мысленно с ним согласилась: «Не то слово, гадость!».

– И не жалко тебе здоровье гробить? – продолжал тем временем ворчать лысый. – Отойди от меня подальше! – потребовал он, снова закашлявшись.