– Ева! – мать идёт за мной по пятам, пока я непреклонно двигаюсь к коридору, чтобы повесить куртку.

Биту не оставляю, решая забрать её в комнату, чтобы Яру она не попалась на глаза, если вдруг надумает нагрянуть в гости.

– Ты не находишь, что это уже край наглости?! Посмотри, в каком ты виде, а у Ярослава, между прочем, полный дом гостей! Не подумала, что подумают о нём, когда увидят, какие к нему захаживают девицы?

Мама либо делает вид, что не видит биту в моих руках, либо предпочитает прикидываться, что не понимает, зачем я заходила в гости с ней.

– Поверь, к нему захаживают девицы, выглядящее, куда развратнее меня.

Я продолжаю свои шествия по дому, так и не смотря на мать. Спасибо, сегодня мне хватило её нотаций по поводу того, что я позорю семью, исчезая ночами из дома, когда это видят все соседи. Хотя я искренне верила, что те самые соседи соврали, говоря «видят». Дневник… он все ещё где-то находится, и я почему-то не верю, что он не у Рогозина. Была одна деталь, которую он мог узнать только из него. Я ночевала насколько раз у Вадима, этого он никак не мог понять, исходя из того, что Вадик меня просто забирал на машине от дома. А ещё то, что его мама совсем не против, что я оставалась там.

Арррр…

– Ты слышишь меня, Ева? – нажимает мама, когда я подхожу к холодильнику, чтобы забрать с собой молочный коктейль. Если честно, нет. Но сейчас её не услышать невозможно. Смотрю на неё со вздохом, так как осознаю, что пауза будет тянуться, пока не обращу на неё внимание. – Ты снова будешь оговаривать, Ярослава? Чего ты добиваешься? Зачем ты к нему цепляешься?

– Я что? Оговариваю его? – не верю своим ушам, уставляясь на неё во все глаза.

Но мама лишь передёргивает плечом.

– Алёна говорит…

Ох! Всё, у меня точно терпение заканчивается. Я со всей силы хлопаю дверцей холодильника, на что Лекси сразу реагирует и подскакивает, виляя хвостом и пытаясь сунуться на территорию кухни. Правда тут же поджимает голову, стоит матери метнуть в её сторону взгляд со строгим:

– Нет!

Поворачиваясь обратно ко мне, мама морщится. Даже спустя четыре года, мама так и не смогла полюбить самое отзывчивое и любвеобильное животное, что может существовать. Иногда я искренне сомневаюсь, что я – её дочь. Если бы не один досадный факт – я её точная копия. Яркие зелёные глаза, рост, миниатюрная фигура. За исключением волос, которые она предпочитает перекрашивать в русый. Она даже отказалась брать фамилию Лисицына, оставшись Мельник, объясняя это тем, что всю жизнь бежала от прозвища “Лиса”, какое прикипело в итоге и ко мне. Никак не понимаю, как так получилось, что мой папа женился на этой женщине. Ей богу, если бы не знала, что он сам не бедствовал, подумала, что дело всё в состоянии её семьи. Хотя, если посмотреть на её отношение к Есении, к моей двенадцатилетней сестре, которую она действительно любит, можно подумать, что я ещё при рождении ей чем-то очень-очень насолила.

– Так вот, – делая вид, что совсем не повышала голос, она приглаживает свои идеально уложенные волосы. Время первый час ночи, а она по-прежнему выглядит совершенно. Отглаженные широкие чёрные брюки, в которые заправлена бежевая блузка. Хотя сегодня в универе она выглядела иначе. – Алёна говорит, что ты не даёшь ему прохода, цепляешься и выдумываешь разные истории, чтобы их рассорить.

Господи, дай мне сил…

Нет, мне ничего не поможет, чтоб не взорваться.

– Да выгляни ты в окно, мама! Ночь, а из его дома из всех динамиков орет музыка. Там девушек больше, чем на всем моем потоке в универе. Да я сама лично только что…

– Ева, – вздыхает мама и прикрывает глаза, массируя пальцами лоб. – Он молодой человек, конечно ему хочется…

Аррр!

– А мне не хочется? – сама не ожидая от себя такого вопроса, вставляю я, и мама тут же забывает про мнимую головную боль, округляя глаза.

– Что…

– Да всё! Ты весь вечер отчитывала меня за то, что я гуляю ночами с Вадимом, а ему значит можно? И это я ещё молчу, что ты наговорила маме Вадима. То есть, Ярослав то у нас такой прилежный, а Вадим, раз дружит с девушкой, нет.

Сама не ожидаю от себя такого выпада в сторону матери, обычно предпочитая выслушивать её упрёки молча, чтобы лишний раз не убеждаться, насколько сильно её разочаровываю. Но сегодня события так и бьют ключом, заставляя едва ли не кричать сейчас на мать. Надежда Владимировна тоже весьма поражена моей нападкой, однако остаётся очень спокойной.

– Вадим тебе не пара. И уж тем более, не стоит сравнивать золотую молодежь с мальчиком, который наверняка не упустит возможности породниться с нами.

Из меня вырывается не то смешок, не то охонье. Ушам своим не верю, она даже не видит, что между мной и Вадимом ничего нет. И это с учётом того, что мы оба учимся в универе уже почти месяц, где мама преподаёт, имея возможность наблюдать за нами каждую минуту, что мы вместе. Поджимаю губы и смотрю вниз, запрещая слезам, которые уже обжигают глаза, проливаться. Тяну носом воздух и зажмуриваюсь. Две секунды на то, чтобы справиться с давящими в груди эмоциями, сглотнуть подступивший к горлу комок, и я беру себя в руки. Моя мама – ещё один человек, перед которым я никогда не расплачусь. Я не собираюсь разубеждать её в своих отношениях с Вадимом. Отнимать у неё причину для бессонницы? Нет уж, пусть остаётся с ней.

– И кто же для меня, по-твоему, пара? – спрашиваю, искренне интересуясь её видением. – Может быть, Ярослав?

А вот этот вопрос её шокирует не на шутку.

– Нет, конечно! Ярослав с Алёной, из них выходит замечательная пара. И рано или поздно, они поженятся.

И почему при этих словах у меня появляется ощущение, будто мне вскрыли грудную клетку? Поженятся…

С трудом сглатываю, пытаясь во что бы то ни стало избавиться от непрошенных эмоций. Мне это ни к чему. Я давно перешагнула через всё. Спокойно воспринимаю всех его девушек-однодневок, даже уже перестала пытаться сбежать, когда вижу их с Алёной, но… Поженятся?

… – Он всегда был рядом, защищал тебя и он подходит тебе.

– Что? – моргаю, осознавая, что пропустила часть маминых слов.

Она грузно вздыхает.

– Почему бы тебе не присмотреться к Егору, Ева? – спрашивает на полном серьёзе, а у меня аж мышцы на лице дергаются от того выражения, что перекосило его.

Кажется, я улыбаюсь, находясь по-прежнему в каком-то непонятном состоянии.

– Егор? Ты сейчас серьёзно?

– Конечно, серьёзно. Вы с детства вместе все. Плюс ко всему сейчас Эдуард…

С меня хватит. Держась рукой за голову, начинаю обходить маму.

– Ева, – роняет она шокировано, – я не…

– Договорила, – обрубаю, даже не думая оборачиваться.

Пусть Алёночке позвонит, если хочет обсудить с кем-то будущую свадьбу. Саму меня едва ли не тошнит от всего этого бреда, что последнее время творится в моей жизни. Два месяца… у меня было два шикарных месяца вдали от этого дурдома, когда мы уехали с Вадимом в закрытый летний клуб в другом городе, где каждый из нас развивал своё направление в творчестве. А тут… всего месяц дома, первый курс универа, я должна думать, что начинается что-то новое, но на самом деле всё возвращается на круги своя.

Добираюсь до своей комнаты и бросаю биту к шкафу, куда тут же несётся Лекси, уже через пол минуты принося её ко мне на кровать, куда успеваю лечь. Кладёт голову с битой в зубах на край постели и смотрит прямо в глаза так преданно и нежно, что мне хочется обнять её и разревется, уткнувшись в её гладкую шерсть. Я устала с ними бороться, устала отражать атаки и постоянно держать планку, чтобы не уступить.

Но… будет проклят тот день, когда я сдамся.

Нужно просто взять себя в руки и придумать, как вернуть дневник. Благо он относительно новый и кроме как впечатлений от поездки и того, что мама стала моим преподавателем в универе, там особо и не о чем читать. То, что Яр узнал, что я время от времени ночую у Вадима, капля в море, по сравнению с тем, если бы он узнал все мои секреты, которые писала о нём и о том, как ненавижу Алёну, забравшую мою жизнь. Ему то уж точно противопоказано знать, что на самом деле он весьма преуспевает в уничтожении меня.