(Не)пара для короля академии. Экзамен на выживание

Я украдкой посмотрела из-под ресниц на Ренци, который продолжал сохранять удивительную для него невозмутимость.

То ли это само по себе было подозрительным, то ли лорд Фаджио заметил мой взгляд, но поза его стала напряженней.

– И чье тело? – спросил он у Санти, но при этом не сводил глаз с меня.

– Адепт Кантоцци. Жив, в тяжелом состоянии, – отчитался по-военному кратко секретарь.

Естественно жив. Мы же оставили ему всего пару шишек. Что значит, в тяжелом состоянии? С практических занятий, насколько мне известно, в лазарет отправлялись и с более серьезными повреждениями, и никто из мухи слона не делал.

– Адепт Кантоцци имеет какое-то отношение к адептке Чаргетто или адепту Ренци? – вкрадчиво поинтересовался дознаватель.

– Он учится на первой ступени Боевого факультета. Во время сегодняшней стычки у аудитории был в числе тех, кто поддержал адептку Сарсони.

Что? Я его даже не заметила, впрочем, меня тогда не очень волновали окружающие. Они все были против меня. Все, кроме Ренци.

– Вот как… – противно протянул лорд Фаджио.

Дориэн не выдержал:

– Прекратите этот балаган. Абсолютно бессмысленно приплетать сюда Кантоцци.

– Отчего же это? – приподнял брови дознаватель.

Я буквально чувствовала исходящее от него недоверие. Оно было таким ощутимым, что наводило меня на мысль о его неправдоподобности. Уж кто-кто, а Николас Фаджио умел не только провоцировать чужие эмоции, но и виртуозно контролировать свои.

– Именно он и есть наш свидетель, – ровно ответил Ренци.

– И когда же вы с ним расстались и при каких обстоятельствах? – лорд Фаджио задал очень неудобный вопрос.

Откровенно врать смысла не было. Все служебные и учебные помещения, к которым и относилась оружейная, были напичканы магдатчиками.

– Мы оставили Кантоции размышлять о хороших манерах в оружейной около пятнадцати минут назад, – с восхитительной изворотливостью дополнил свой ответ Дориэн.

– То есть, вы последние, кто его видел? – вклинился Санти. Очевидно, что секретарь после той стычки не воспылал к Дориэну теплыми чувствами. – Тогда тебе крышка, Ренци. У Кантоцци те же «симптомы». Может, просветишь, что ты хотел сказать этой руной?

Я заледенела. Как это?

Удар был сильным, но это была всего лишь магически усиленная оплеуха. Виконт уже должен начать приходить в себя.

– Значит, мы не последние, кто его видел, – только и сказал Дориэн.

Это было на него непохоже. Видимо, все его усилия сейчас уходили на то, чтобы не сдаться набирающему силу откату. Я уже ощущала потребность сделать еще один крошечный шаг в его сторону, но пока бороться получалось.

– Это все слова, – протянул лорд Фаджио. – Пока же у нас картина простой мести. Советую вам во всем признаться, адепты. То, что угрозы для жизни вашим недоброжелателей нет станет смягчающим фактором. Вы единственные, кто были рядом в момент происшествия с первой жертвой, на момент второго нападения у вас нет алиби, зато в лазарете оказался ваш предполагаемый свидетель непричастности.

Я беспомощно посмотрела на ректора, который в прошлый раз вступался за нас с Ренци перед дознавателем, не позволяя ему перегибать палку, но сейчас лорд Натори молчал.

– Магдатчики на полигоне зафиксировали, как мы приближались к адептке? – с каменным лицом уточнил Дориэн.

– Для магического удара этого не требуется, не так ли? – лорд Фаджио не желал расставаться с удобной версией.

– Но для того, чтобы положить руну, требуется.

– Вы могли это сделать уже позднее, перед появлением смотрителя.

– Сначала она закричала, – вспомнила я. – Адептка явно что-то видела. Прежде чем разбрасываться обвинениями, вам стоит дождаться, пока она придет в себя и все расскажет. Вы же сами говорите, что угрозы для жизни нет…

– И вы не боитесь, что она укажет на вас? – подал голос лорд-ректор.

Я пожала плечами:

– Даже если ей очень захочется очернить меня, думаю, желание наказать настоящего обидчика перевесит.

Дознаватель моим планом оказался недоволен:

– Понимаете, адептка Чаргетто, пока мы ждем, когда наша красавица откроет глазки, уже третий адепт попадает на соседнюю с ней койку. И не просто с обычными травмами, присущими магической дуэли. Три адепта полностью лишены магической защиты. Вчистую. Непонятным способом. Это не нравится мне, не нравится Кристиану и не понравится Императору. Гарантированно.

Прозвучало так, что лорда Фаджио не устраивает именно то, что способ непонятен. И его можно было понять. Ведь кто-то, кто практикует подобное, вполне возможно справится не только с адептами недоучками, но и, например, с телохранителями Кассиана.

– Пока у вас нет никаких доказательств, – отрезал Ренци, и все-таки сдвинулся ближе ко мне. Пульсирующая тяга в моей груди чуть затихла, будто поводок немного ослабили, но морозило меня все сильнее. Виски сдавливало невидимыми беспощадными невидимыми пальцами. Сколько мы здесь уже торчим, переливая из пустого в порожнее?

– Мы ни в чем не виноваты, – выдавила я и почувствовала, как взгляд лорда-ректора впился в меня. У меня вообще складывалось впечатление, что в этот момент он выступал в роли стороннего наблюдателя, анализируя нашу реакцию на слова лорда Фаджио. Досадно, что я не понимала, к каким выводам приходит лорд Натори.

– Я же говорю, это все слова… – отмахнулся дознаватель. – Почему я должен верить вам на слово?

– Не надо верить на слово, – твердо сказала я. – Расследуйте.

– А вы пока выкосите еще половину факультета? – фыркнул он, подходя ко мне и нависая так, что хотелось сжаться в комочек.

– Мы польщены высокой оценкой наших способностей, – процедил Дориэн, выдержка которого начинала давать слабину.

– Есть способ узнать, говорите ли вы правду… – снова завел свою шарманку лорд-дознаватель.

– Нет, – тут же открестилась я, представив, какие картины предстанут перед лордом Фаджио во время ментальной проверки. К тому же, я была уверена, что он не ограничится последними сутками. – Только когда у вас на руках будет приказ императора.

– Адептка Чаргетто, почему вы упорствуете? – попытался призвать меня к благоразумию ректор. – У вас нет ментального блока. Это практически безболезненная процедура.

В другой ситуации, я бы согласилась. В первый раз я отказала лорду Фаджио, потому что он собирался прошерстить всю мою жизнь ради призрачного шанса найти какую-то деталь, которая только возможно поможет ему найти тоненькую ниточку в расследовании по делу давнему делу. Сейчас речь шла об обвинении, выдвигаемом мне.

Это намного серьезнее, но я предпочла бы оставить подобную проверку на крайний случай. И дело не только в моем стеснении и нежелании показывать черствому бездушному сухарю то, что произошло межу нами с Ренци. Это стыдно, но я бы это пережила.

Коробка.