Дикий дракон для принцессы

Саркайн

Итак, я находился в чужой стране, среди врагов, которые целенаправленно похитили меня. Я все до сих пор не мог понять, для чего именно, но уже убедился, что все было спланировано заранее. Неужели для выкупа? Но они точно не знают о том, кто я, не знают моего положения и статуса. Для них я был и остаюсь всего лишь одним из воинов Крилорна. По сути, им я и являюсь, посвятив всю жизнь служению княжеству.

Теперь, когда я был не в темнице, но все еще оставался в тюрьме, через толстое стекло мог видеть рассветы. Но мне всегда больше по душе приходились закаты. Мысли о свободе переплетались с воспоминаниями о небольшом охотничьем домике, где я в последний раз отдыхал с семьей. Мы так редко это делали все вместе… Моя младшая сестра сидела на траве, обнимая колени и глядя на заходящее красное солнце. В такие моменты меня охватывало нежное чувство, будто Лиандра находилась рядом. Как она сейчас? А отец и брат? Считают ли они меня погибшим или, не найдя тело, не теряют надежды?

Я был одинок и оторван от семьи, и это давило на меня — не знать ничего о том, для чего я здесь, почему меня не убили? Для каких коварных целей я нужен королеве? И только Эйли стала символом надежды на то, что я смогу отсюда выбраться. Не знаю почему, но я верил ей. Хотя когда Эйли сказала, что она советница королевы, это резануло слух, как будто она соврала. Может, простая служанка решила возвыситься в моих глазах? Но если бы это было так, она не добилась бы моего перевода. С этой девицей не все так просто, но мне казалось, что она почти во всем искренняя.

Дни текли своим чередом. Эйли приходила ко мне ежедневно. Кроме нее, меня никто не посещал, разве что слуга приносил завтраки и ужины. Нужно сказать, что с переводом из темницы и пища стала гораздо лучше. Я не сомневался, что кормят меня с королевской кухни.

Сердце сжималось каждый раз, когда дверь медленно открывалась. Я мог определить, что это Эйли, уже по одному этому неспешному движению. Она часто смотрела на меня большими выразительными глазами, полными тревоги, как будто сама не верила в то, что она здесь.

Стены моей шикарной тюрьмы были холодные и неприступные, но когда Эйли входила сюда, они словно рушились, уступая место чему-то большему — теплому ощущению, которое я прятал очень глубоко в себе. Я завороженно наблюдал за ней, за ее ловкими и грациозными движениями.

Эйли приносила с собой запах свежих трав, сладкого эфирного масла и какое-то волшебство, а каждое ее движение, каждая улыбка освобождали меня от тяжести. Однажды я так крепко заснул, что не проснулся от ее прихода. Тогда она наклонилась ко мне так близко, что кончики ее волос пощекотали мое лицо. Я распахнул глаза с колотящимся сердцем и увидел ее. Так хотелось дотронуться до нее! Но я пообещал себе, что буду вести себя с ней достойно.

— Как ты? — спросила она, и весь мир стал как будто светлее. Даже в этих несчастливых обстоятельствах мне хотелось ответить ей правду. Ее присутствие затмевало любую боль. Никогда не думал, что попаду в плен, но еще большей неожиданностью для меня стало то, что просыпалось в глубине души по отношению к Эйли.

Хотел узнать о ней больше, но при расспросах она только закрывалась, и беседа на этом затихала, поэтому я прекратил это, довольствуясь ее запахом, мимолетными прикосновениями и разговорами с ней.

Она проводила у меня много времени, теперь приходя чаще днем, чем ночью или вечером. Мы постоянно беседовали. Оказалось, что у нас есть «безопасные» темы для разговоров, за которыми мы проводили целые часы, обсуждая древние философские трактаты и технику ведения боя. Никогда не думал, что женщины могут интересоваться таким, но Эйли меня удивила. Теперь я уже не сомневался в ее высокородном происхождении. Простая служанка не знала бы о таких вещах.

С каждым днем мы становились ближе, и я ничего не мог с этим поделать, хотя мысль о том, что это все еще может быть хитроумная ловушка, не покидала меня. Уходя, Эйли оборачивалась и улыбалась, и я знал, что эта маленькая искорка надежды останется со мной до ее следующего прихода.

В какой-то момент я понял, что даже мысли о побеге и свободе больше так не пленят меня, как мечты об Эйли. О ее губах, о ее прикосновениях. И это меня испугало. По-настоящему испугало! А потом на место страху пришел гнев. Все слишком гладко складывается. Это ведь западня чистой воды! Королеве что-то нужно от меня, и она действует руками Эйли. А я, дурак, повелся!

Подошел к решетке на окне и с яростью несколько раз дернул ее. Конечно, решетка осталась такой же крепкой и непоколебимой, как и раньше. Я со всей силы ударил в железные прутья кулаком, разбив костяшки пальцев. В этот момент дверь тихо отворилась.

— Саркайн? — с тревогой спросила Эйли. — Что случилось?

— Ничего, — сухо ответил я ей, продолжая смотреть в окно. За толстыми стеклами я видел, что небо окрасилось в нежно-розовый цвет. День неумолимо клонился к вечеру. Еще один день, проведенный в этом странном месте, где время как будто застыло.

Эйли почти неслышно приблизилась ко мне. Если бы я не знал, что она в моих покоях, даже не обратил бы внимания на эти звуки — настолько она умело двигалась.

— А мне так не кажется. — Она встала позади меня и положила руку мне на плечо. — Мне ты можешь рассказать.

— Я дракон, Эйли. Драконы должны планировать высоко над землей, лететь к солнцу, а не сидеть взаперти!

Не желал говорить это так грубо, тему моего заточения мы искусно избегали все эти дни, как будто я просто гость в королевском дворце. Не говорили мы и о побеге с тех пор, как Эйли пообещала помочь его устроить.

Она втянула в себя воздух, как будто собиралась нырнуть глубоко под воду, и произнесла:

— Уже совсем скоро. Потерпи еще немного.

— Как долго, Эйли? Уже две недели прошло, — не выдержал я. — Как много времени нужно, чтобы подготовить побег при твоей-то должности и связях?

— Я могла бы выпустить тебя прямо сейчас, — сказала она очень тихо, на выдохе. — Но тогда уже утром моя голова отделится от тела и покатится по эшафоту. Какое бы положение я ни занимала, королева не потерпит измены.

— Зачем я ей, Эйли?

— Ты же знаешь, я не могу сказать!

Ко мне вдруг пришло четкое понимание того, что она не собирается помогать мне сбегать. Она дала обещание только для того, чтобы втереться в доверие!

— Черт бы тебя побрал! Черт побрал бы вас всех! — Я снова ударил кулаками по решетке, краем глаза заметив, как Эйли вздрогнула всем телом, но не отступила, даже руку с плеча не убрала.

Я сам скинул ее и, подойдя к умывальному тазу, несколько раз зачерпнул воду в ладони и омыл разгоряченное лицо. А потом в два больших шага оказался рядом, навис над Эйли. Капли с моего лица падали на ее щеки, но она не шелохнулась, не отвела взгляда. У этой девицы была железная выдержка. Наверное, я сам себя испугался бы в таком состоянии, но она даже бровью не повела. Это охладило мой пыл.

— Прости. — Я прикрыл глаза и покачал головой. — Я просто теряю рассудок в заточении. Сам не знаю, что на меня нашло.

— Все в порядке, все хорошо, — прошептала она и коснулась кончиками пальцев, убрав с моей щеки несколько капель.

В нос вдруг бросился ее запах, и я втянул его с силой, с какой-то яростью. Мужское естество взыграло во мне резко, кровь вскипела моментально. И я впервые с того нашего первого поцелуя позволил ей увидеть в своих глазах то, как сильно желаю ее.

Она столько раз приходила ко мне, столько раз находилась рядом на расстоянии вытянутой руки, а я ни разу больше не позволил себе лишнего. Она была королевской советницей, и я не мог вести себя с ней, как дикарь. Пообещал себе, что больше не дотронусь до нее, как бы мне того ни хотелось. И я с честью выдерживал ее присутствие рядом, ограничиваясь беседами и игрой в Валтарис, которую она однажды принесла с собой. Мы уже успели убедиться, что играем одинаково искусно, и итоги поединков с помощью костяных фигурок на клетчатом деревянном поле каждый раз были непредсказуемы. Но сейчас я не мог думать больше ни о чем, кроме ее запаха, который обволакивал меня и лишал разума.