911: Спасение одиноких сердец

(год спустя)

– Последние пять месяцев и с ординатурой покончено!

Рядом плюхается Чарли и, нагло выхватив мой кофе, делает большой глоток. Мы с ним неплохо сдружились в этом году, когда его перевели в нашу смену вместо Мэтта. Последний благополучно окончил ординатуру и получил место в лучшей клинике Калифорнии. Или иными словами променял нас на шезлонг у океана.

– Что? – с вызовом глядя на меня, говорит Чарли, – Мне нужнее! Мы тридцать минут вместе с охраной успокаивали парочку наркоманов после того, как они ширнулись прямо в отделении!

– Брр, – говорю, поёживаясь, уступая кофе.

Такие ситуации - вечный спутник работы приемного отделения неотложки, но привыкнуть к ним всё равно не получается.

– Что касается моих планов.. – задумываюсь на секунду я, – Сначала, вероятно, съезжу в Россию. Потом займусь поиском работы…

– Мне жаль, что тебе не предложили работу в нашей больнице, – тут же начинает утешать меня товарищ. Ему в этом плане повезло больше и у него уже имеется в запасе парочка предложений из разных штатов.

– Не стоит, всё нормально. Я с самого начала знала, что я не смогу получить работу здесь. Честно говоря, из-за моего гражданства мало больниц заинтересовано во мне как работнике. Профессор Сюй предложил место в аспирантуре, но… Я не знаю.

– А что говорит твой парень? – осторожно спрашивает меня Чарли.

– Он готов поддержать любое мое решение. Проблема в том, что я всё еще не знаю, чего именно хочу.

– Не знаю - не знаю. Может быть семью, детишек, американский паспорт? – кривляется Чарли.

Шутки о моей свадьбе уже давно стали обыденностью нашего отделения. Когда мы с Райаном только начали встречаться, коллеги даже делали ставки на то, как скоро я получу предложение руки и сердца. Но к их разочарованию, мы с Райаном не спешили окольцовывать друг друга. Много и тяжело работая, мы просто наслаждались совместно проведенным временем.

Но да, мы уже давно съехались. И я жила в его роскошной квартире-студии в престижном районе.

И да, я познакомилась с его родителями, а он с моим отцом. Но, поверьте, это мелочи.

И пусть все вокруг принимали нас как уже состоявшуюся пару, свадьба которой – решенный вопрос, но…

Как бы я не хотела, пора было признать, что я не вижу себя в Америке ни в какой роли и что хотела бы вернуться в Россию.

И я понятия не имела как разрешить этот внутренний конфликт, ведь свою жизнь без Райана я тоже не представляла.

… Как бы не хорошо было прохлаждаться в ординаторской, распивая кофе, нам приходится возвращаться к работе.

Райан тоже сегодня на смене. Мы уже давно скорректировали наши графики настолько, насколько это было возможно при специфике нашей работы.

Но все равно, каждый раз, когда он отправлялся на смену я переживала. За этот год он получил несколько травм, поэтому поводов для беспокойства у меня хватало. Но я стараюсь избегать мыслей о плохом. Иногда просто запрещаю думать о том, что может случиться…

– Внимание всем, к нам везут пострадавших с пожара, – раздается голос старшей медсестры, едва я заканчиваю осмотр одного из пациентом. Быстро продиктовав медсестре дозировку лекарств, спешу к входу в неотложку.

– Оливер и Риз, на вас первый пациент: мужчина, сорок лет, многочисленные ожоги третей степени, в скорой произошла остановка сердца, но успешно реанимировали. Первая смотровая. Бек, Зоуи, женщина, двадцать пять лет, двадцать шестая неделя беременности, ожоги второй и третьей степени, отравление угарным газом. Пусть плода замедлен. Чарли, Луис, мужчина тридцать один год, травма головы и отравление угарным газом, ожоги гортани, интубировали в скорой. Я уже вызвала дежурного нейро-хирурга...

Остальные распоряжения я уже не слушаю. Начинают поступать пострадавшие. Увожу свою пациентку в смотровую и принимаюсь за работу. Не быстро, но ее состояние удается стабилизировать. Однако показатели плода вызвают беспокойство, поэтому предупредив отделение гинекологии, увозим ее наверх. Если все сложится благополучно, через пару дней переведем в отделение интенсивной терапии.

Передав пациентку под шефство акушеров, спускаюсь обратно.

Приемное отделение жужжит как потревоженный улей. Спешу на помочь к коллегам, но перед тем, как я успеваю войти в одну из смотровых, меня перехватывает старшая медсестра.

– Пойдем со мной, девочка.

По ее тону я понимаю, что произошло что-то нехорошее.

Мы заходим в пустую ординаторскую.

– Присядь, Энн, – начинает Мэдди и первая опускается на мягкий диванчик.

– Так, мне это уже не нравится.

– Попытайся воспринять это не как близкий человек, а как врач. К нам привезли твоего Райана. Он получил серьезные травмы при пожаре. В том числе, травму головы из-за которой образовалась внутричерепная гематома. Его сейчас оперируют в шестой… Энн!?

Мозг лихорадочно пытается понять смысл слов Медди, словно она говорит на незнакомом языке.

Райан… Что с ним случилось?… Он пострадал… Где?… На пожаре… Его оперируют…

Оперируют в шестой!

Я вскакиваю на ноги, чтобы бежать в операционную и своими глазами увидеть любимого, чтобы убедиться, что это не жестокий розыгрыш.

Но едва я оказываюсь в вертикальном положении, как земля вдруг уходит у меня из под ног и я падаю в свой первый в жизни обморок.

Сквозь сон я слышу писк монитора сердечного ритма. Медленно открыв глаза, вижу больничный потолок и стойку с капельницей. По форме пакетика угадываю в нем витамины. Трубка от капельницы идет к моей руке. Пытаюсь вспомнить, как тут оказалась.

Так, я вчера была на смене, у меня была пациент - женщина, потом я говорила с Мэдди в ординаторской. Мэдди сказала мне о Райан…

О, Боже, Райан!

Я вскакиваю с кровати, выдергивая катетер.

– Не так быстро, Бек.

В палату размашистым шагом входит Оливер.

– Сначала я тебя осмотрю и мы поговорим.

– Я хочу знать, что с Райаном!

Оливер хмуро на меня смотрит.

– Хорошо, но обещай, что ты не побежишь к нему раньше, чем я закончу осмотр.

Я быстро киваю.

– Что ж.. Он пока в реанимации, но операция прошла успешно. Состояние стабильное. Остальное расскажет его лечащий врач.

Я делаю глубокий вдох, выравнивая дыхание. Он жив и это сейчас главное. С остальным мы разберемся.

Акцентирую внимание на других несущих вопросах:

– Сколько я была в отключке, Оливер?

– Семь часов.

– Что!? Вы мне что, дали успокоительное?

– Нам пришлось. – с нажимом говорит Оливер. – Как витамины и транексам.

– Тракесам? Но зачем?

– Из-за угрозы выкидыша. Ты вчера сильно перенервничала. Стресс и нехватка микроэлементов стали причиной угрозы выкидыша. Энн, ты что, не знала? Срок уже шесть недель…

– Оливер, погоди немного. Ты хочешь сказать, что я – беременна?

– Именно об этом я и говорю.

– Но как? Почему? Ведь я уже почти год принимаю противозачаточные. – спрашиваю я скорее сама себя. Боже мой, беременна! Не могу в это поверить.

– Ты же знаешь, что это не стопроцентная гарантия. – разводит руками Оливер, стараясь меня приободрить.

– Охренеть.

– Так, кажется тебе нужно время на то, чтобы осознать свое состояние. В любом случае, ты сейчас стабильна, но мы еще несколько дней будем наблюдать за твоим самочувствием, прокапаем обязательный курс капельниц. Я напишу Медди, что ты в порядке. Она вчера очень испугалась. Говорит, ты подкосилась как травинка, а потом стала истекать кровью…

Виновато смотрю на него. Нет ничего хуже, чем доставлять коллегам лишний повод для беспокойства.

– Я тоже напишу ей позже. – обещаю я. – Но сначала хочу увидеть Райана.

Оливер грустно улыбается, капитулируя.

И вот я сижу у постели любимого человека вторые сутки. Меня периодически пытаются выгнать из отделения, но я словно вросла в эту палату. Махнув рукой, медсестры притащили вторую стойку для капельниц, а мачеха Райана принесла несколько термосов с фруктовым отваром и супом.

– Господи, ну до чего же упертая. Сама еле живая, так еще сидит около парня, почти не спит. – бурчит себе под нос одна из медсестер, пришедшая поменять капельницу.