Одна на троих. Девочка боссов-морозов

Эля

— Вы кто?! — верещит мама, делает шаг назад. — Вы похитили мою дочь?! Эля, где ты была?! Сейчас же иди ко мне!

Она снова делает попытку коснуться меня, в этот раз просто схватить за локоть, но я резко отпрыгиваю назад и прячусь за своего мужчину. Вся трясусь, мне безумно страшно!

— Как вы вообще попали в мою квартиру? — глаза лезут на лоб. — Юлия Пална!

— Вызвонили меня посреди праздников, — вздыхает хозяйка, — угрожали полицией…

— Мы уже три дня тебя ищем! Все морги и больницы обзвонили! — влезает сестра. — Неужели наши отношения с Ринатом так тебя шокировали?

— Не нужно быть такой мелочной, — фыркает мама, но я другого и не ожидала, — Ринат выбрал Карину как равную.

— Эльмира, мы ждем объяснений, — жестко говорит отец, — неужели из-за Рината ты бросила семью на праздники? Не помню, чтобы мы вкладывали в твою голову таки ценности.

Молчу, поджимаю губы. В душе крутится куча всяких слов, но я… боюсь. Амир расправляет плечи, полностью закрывает меня собой. Я чувствую, как он пышет агрессией. И не буду останавливать.

— Эля — совершеннолетняя самостоятельная девушка, — почти рычит, — как вы смеете поднимать на неё руку? Больше я такого не допущу!

— А вы кто такой? — верещит мама. — И какое право имеете учить нас, как обращаться с этой непутевой? Эля, ко мне!

Но я не шевелюсь.

— Я её будущий муж, а она не собака, а ваша дочь, — Амир делает шаг вперед, — и отныне Эльмира сама решает, с кем общаться и как себя вести.

Мне кажется, будто он даже больше стал. А мои мать и сестра словно уменьшились в размерах. Карина с явным интересом рассматривает моего мужчину.

— Как муж… Эля! — пищит мама. — Что тут происходит?!

— Происходит то, что ваша любимая дочь унизила Элю, — голос Амира становится ниже, более угрожающим, — легла в постель с чужим мужиком. Ни стыда, ни совести!

— Это не так! — восклицает Карина. — Мы с Ринатом давно вместе! И у нас полная совместимость.

— Две сволочи — идеальная совместимость, — ухмыляется Амир, — но с ним встречалась Эля. Хотя я тебе должен спасибо сказать. Ведь тогда бы она не провела с нами Новый Год, и мы бы не влюбились в Элю.

— Что? Кто мы? — мама белеет, хватается за сердце. — Эльмира, ты хоть что-нибудь скажешь?!

— Скажу, — беру Амира за руку, — я съезжаю отсюда и… выхожу замуж, да! А вам с Ринатиком совет да любовь.

Прижимаюсь к Сабурову. Сестра пыхтит, злобно смотрит на меня.

Я вижу, как она оценивает Амира. Высокий, дорого одетый, жесткий. Ей всегда такие нравились…

— Мам, она врет, — заявляет Карина, — не могла наша серенькая мышка так быстро найти себе мужа. Ни за что! Тем более такого. Признайтесь, моя сестричка вам просто заплатила.

— Для тебя серая мышь, а для мужчин Эля — лакомый кусочек, — выгибает бровь Амир, — ты ведь поэтому так старательно уводила ее парня? В себе не уверена, завидуешь сестре… потому что знаешь: такой нежной и невинной тебе никогда не стать. И ты всегда будешь равной своим мужикам. А Эля будет для нас ангелом.

— Что?! — хохочет она. — Было бы чему завидовать. Пятно на семейной биографии.

— Так. У вас тут нет похищения, так что мы пошли, — подает голос полицейский, — всего доброго!

— Эй! Погодите! — верещит мама. — Мою дочь точно опоили! Она никогда бы…

— Это ваши семейные дела, — вздыхает он, — с Новым Годом.

— Ну, я тоже пойду, — хозяйка квартиры встает, — Эля, ты ключи когда отдашь?

— Завтра. Можно?

— Конечно. Удачи тебе и поздравляю, — она обнимает меня, затем переходит на шепот, — ты умничка.

Ничего себе. Смотрю на приятную пожилую женщину и улыбаюсь.

Мы остаемся наедине с моими родителями. Отец молчит, лишь хмуро глядит на Амира. Сабуров собран, но спокоен.

— Ну что, эмоции выпустили? Теперь поговорим нормально? — Амир садится в кресло, откидывается, подзывает меня.

Я усаживаюсь на подлокотник, мужчина властно притягивает меня к себе. Карина кусает губы. Ничего, сестренка, наслаждайся. У меня таких красавчиков еще двое.

Но они для меня самые любимые, а не просто кошельки на ножках.

— Эля не выйдет за вас замуж! — заявляет мама. — Мы достойная семья и с бандитом никогда не породнимся! Что вы сделали с моей девочкой?

— Уже вашей девочкой? Вы же хотели ее ударить! — рычит Амир. — Поразительная метаморфоза.

— Эля непригодна для семейной жизни. Пока. Так что…

— Это не вам решать, — жестко обрывает ее Сабуров, — мы пришли не спрашивать разрешения и не руки просить. Ставлю перед фактом: Эля выходит замуж. Если вас это не устраивает…

— Где вы будете жить? — подает голос отец.

Колючий и равнодушный, как всегда. Ёжусь, под кожу словно загоняют ледяные иглы.

Отец вообще редко проявляет эмоции. Но, справедливости ради, моя сестра тоже особо не удостаивалась его внимания.

— Эля ни в чем не будет нуждаться. У меня достаточно денег, чтобы обеспечить ее и наших будущих детей всем самым лучшим.

— А что из себя будет представлять она? Ваш инкубатор? — папа пристально глядит на Амира. — Выбросите, когда надоест?

На лице Сабурова играют желваки.

— Эля вправе сама решить, как хочет жить дальше. Если она захочет идти получать второе высшее или открывать собственное дело, я и остальные ей в этом поможем.

— Остальные, — с лица отца спадает ледяная маска, — вы сделали мою дочь шлюхой!

Вздрагиваю. Столько ненависти в этих словах. И льда во взгляде. Папа…

— Одна, кроме как через постель и мои связи, ничего не может, — косится на Карину, — вторая вообще спуталась с бандитами… знаешь…

Он разворачивается к моей матери.

— Ты меня обманула. Дети — ничерта не выгодная инвестиция. Больше мне нечего тут делать…

— Папа! — восклицает Карина.

Но отец на неё даже не смотрит. Мама бежит за ним. А меня словно нет… Амир был прав: я не нужна, меня не любят. И выпрашивать чувства я больше не буду.

— Ты во всём виновата! — шипит сестра.

— Нет. Нашей вины тут нет, — я вдруг стала ясно видеть ситуацию.

Слова папы ранили меня, но дали понимание. Мы обе им не нужны. Нас родили как инвестицию. Усмехаюсь.

— Ты чего смеешься? — рычит Карина, ее подбородок ходит ходуном.

— Потому что теперь ясно вижу… всё, пожалуй.

Мне больно. Очень сильно! В груди словно тугой ком из слез и обиды. Но, с другой стороны, именно так умирают чувства. Я любила родителей, но они стали чужими.

Односторонняя любовь ничего не значит.

— Дрянь! — Карина в слезах убегает.

— Она тоже поняла, — тихо говорю, затем начинаю улыбаться сквозь слезы.

— Эля, — Амир с болью смотрит на меня, гладит по спине.

— Не нужно. Давай соберем вещи, и я перееду к Лёне. А потом мы купим большой дом и будем там жить все вместе. Я слишком много времени потратила, выпрашивая любовь. Опустошила себя.

— Самое время восполнить запасы, — мурчит Сабуров, — и мы тебе в этом поможем.