Поцелуй Весны

Телефон вибрирует с раннего утра, и я с трудом разлепляю глаза, чтобы понять, кто вдруг решил потревожить мой сон. Оказывается, это будильник, а вместе с ним и напоминание, что именно сегодня состоится бал.

Когда осознание настигает мой мозг, я мигом подскакиваю. Выключаю будильник, еще раз всматриваюсь в уведомление и несусь в ванную, чтобы почистить зубы и оценить свой заспанный внешний вид.

— Ты куда так бежишь? — спрашивает мама, отступив в сторону, когда я проношусь мимо. — До бала еще больше восьми часов, успеешь!

— Не успею, — бормочу в ответ. Тру кожу под глазами, чтобы спрятать синяки от недосыпа, причесываю волосы и пытаюсь не выронить изо рта зубную щетку, — ничего не успею.

— Что с ней? — осторожно интересуется мелкая, выходя из своей комнаты.

— Тревога, — мама опирается о дверной косяк ванной и наблюдает за мной, скрестив руки на груди, — или мандраж. Или и то, и другое.

— Или паника, — добавляю я.

Полощу рот, брызгаю на себя прохладной водой и насухо вытираю лицо полотенцем.

— Да ладно тебе, — мама еле сдерживает смех, а вот я ее настроения не разделяю. — Бросай паниковать. Мы вчера все разложили по полочкам. В обед маникюр, в пять-тридцать — макияж, в шесть — примерка платья, в семь — ты уже на балу.

— А если что-то пойдет не по плану?

Мама протягивает руки, и я утыкаюсь прямиком в родные объятия. Прячу голову где-то на плече и зажмуриваюсь, чтобы сбежать от растущей тревоги, паники или мандража.

— Мы что-нибудь придумаем, — обещает мама.

Мелкая поддакивает и тоже обнимает нас. А потом мы всей дружной гурьбой идем завтракать. Мне сегодня велено не выходить из дома, и я покорно листаю социальные сети и отвечаю подругам, что все со мной хорошо и мы обязательно увидимся на новогодних каникулах. Про бал я им ничего не рассказала, потому что это секрет, который они, к сожалению, вряд ли смогли бы утаить от общества. Поэтому скрываю правду под видом эмоциональных переживаний от недавнего расставания, что, отчасти, не такое уж и прикрытие.

Потому что мне, честно говоря, до сих пор плохо. Не до рыданий, криков в пустоту и дикого опустошения, но до периодической апатии и нежелания подниматься с постели, которое накатывает волнами.

Я ложусь и на мгновение прикрываю глаза. Стараюсь вместо прокрутки воспоминаний считать овец или перечислять слова на одну букву. Но телефон, зажатый в руке, снова вибрирует и загорается, не позволяя провалиться в дрему. Я нажимаю кнопку блокировки, думая, что это снова подруги.

Но нет.

Это мое прошлое, которое почему-то именно сейчас решает напомнить о своем существовании.

«Ты идешь на Ламенто?»

Один вопрос, и сердце падает куда-то вниз. Разбивается о череду ребер, делает кувырок, возвращается обратно, а затем снова срывается в пропасть. Я знаю одно: этот вопрос означает, что он уже знает ответ.

Поэтому и отвечать не спешу. Вместо этого продолжаю гипнотизировать экран, как будто сообщение удалится.

Однако этот день решает поиздеваться надо мной и моей выдержкой. Потому что под первым загорается второе:

«Я иду. Думал, встретимся».

Подушечки пальцев белеют. Мне хочется спросить, откуда он узнал, что я там буду. Хочется написать, что в гробу я видала нашу с ним встречу после того, что он натворил и как, собственно говоря, меня бросил. Но сил хватает лишь на то, чтобы еще раз нажать кнопку блокировки и больше не видеть этих дурацких сообщений.

Я знаю, что лишь отсрочиваю неизбежное, ведь через несколько часов мы, вероятно, действительно встретимся. Но искренне надеюсь, что за это время он больше меня не потревожит. И загадываю желание, чтобы деревянная маска смогла скрыть меня настолько, чтобы сердцу не пришлось совершать очередные кульбиты.