Две полоски. Отец моего ребенка

Давид

— Не спорю, — соглашаюсь, с самым невинным видом, хотя внутри уже начинаю хвалить себя за гениальность плана. — Странные, но зато преданные. 

Люсьен виляет хвостом, словно подтверждая мои слова, а Байсар, уже уставший от своей «миссии», растягивается на полу и демонстративно вздыхает. Мол, работа сделана. Платить будут?  

Василиса все еще недоверчиво осматривает разгромленную гостевую комнату. В ее взгляде читается смесь удивления, недоумения и чего-то еще. Да понял я, что она сомневается в том, что у меня настолько невоспитанные собаки. Потому что они воспитанные. Но эмоциональные всплески никто не отменял.  

— А как же ты теперь? — осторожно спрашивает Вася. 

— Я же сказал, нормально. — Делаю страдальческое лицо и гордо выпячиваю грудь, как настоящий мученик. — Для настоящего мужика это не проблема. Могу и на полу поспать. Это и для спины полезно.  

— А может, просто заказать новый и... 

— Вася, ты что? Новый матрас — это минимум неделя ожидания! Не волнуйся, все будет хорошо.  

— Тогда, может, я на полу? Я бы... 

 — Не выдумывай. Иди и спокойно ложись спать. 

Василиса закатывает глаза, но уголки ее губ дергаются в улыбке. 

— Ну хорошо, — наконец-то соглашается, теребя прядь волос. — Но я сегодня не смогу нормально заснуть, потому что буду знать, как ты тут мучишься… 

— Я не буду мучиться! — поспешно успокаиваю я ее. — Честное слово. И не думай обо мне, правда. Главное, ты ложись, отдыхай. Тебе сейчас вообще нельзя нервничать. 

Василиса, кажется, не знает, что на это ответить. То ли поверить мне, то ли снова устроить допрос. В конечном итоге сдается и произносит: 

— Ладно, тогда спокойной ночи. 

— Спокойной. 

Вася еще раз бросает взгляд на собак, которые вовсю зевают, а затем направляется в свою комнату. Я же, дождавшись, пока за ней закроется дверь, аккуратно выдыхаю и сажусь на остатки дивана. 

— Миссия выполнена, — шепчу, а Байсар лишь лениво приоткрывает глаз и смотрит на меня с выражением: "Ты точно идиот". 

— Что ты на меня так смотришь? 

В ответ Байсар небрежно чешет ухо лапой и снова устраивается поудобнее. 

Вам интересно, как я на полу ютиться буду, да? Да как — нормально! Расстелил одеяло, которое щедро сложил в четыре раза, подложил под голову диванную подушку (единственную уцелевшую), а сверху натянул плед. Вроде бы все логично и по плану, но уже через минуту я понимаю: это пиздец. 

Твердо. 

— Как вы здесь вообще можете спать?! — шиплю, переворачиваясь набок. 

Люсьен приоткрывает один глаз, смотрит на меня с ленивым любопытством и тут же снова опускает морду на лапы. Байсар даже не потрудился поднять голову. Он только фыркнул и отвернулся. 

— А это я еще одеяло постелил… — продолжаю бормотать, переворачиваясь с боку на бок. 

Пробую лечь на живот. Плечо тут же немеет. Поворачиваюсь на другой бок — начинает болеть бедро.  

Собаки дружно игнорируют меня. Люсьен развалилась, как королевская особа, а Байсар умудрился свернуться калачиком в углу и посапывает. А я? Я кручусь, как сосиска на раскаленной сковороде. 

Только я начинаю закрывать глаза и погружаться в подобие дремоты, как слышу шорох. 

Глаза распахиваются. Собаки вскидывают головы синхронно, как по команде. 

Байсар и Люсьен вальяжно осматриваются, решают, что ничего страшного не происходит, и снова укладываются спать.  

Я оборачиваюсь и тут вижу Василису. 

Она стоит в дверном проеме с подушкой в руках. 

— Вась? — приподнимаюсь на локтях, все еще не до конца соображая. — Ты чего не спишь? 

— Давид… — шепчет она и нервно прижимает подушку к груди. — Я так не могу. 

— Чего не можешь? 

— Спать там одна. — Она тяжело вздыхает и делает шаг вперед. — Я уже несколько часов верчусь в кровати. Давай поменяемся. 

— Что? — мои глаза становятся размером с бильярдные шары. — Василис, глупостей не говори. 

— Но мне неловко! — жалобно тянет она. — Это ведь твой дом, твоя кровать… А ты тут… на полу. 

— Все нормально.  Я сказал, значит, так и будет. Я тут полежу, ничего страшного. 

Василиса кусает губу, смотрит на меня с упрямством и вдруг выпаливает: 

— Хорошо. Но тогда… Тогда ты идешь со мной в постель! И это не обсуждается. Я не могу спокойно спать, зная, что ты здесь мучишься. — Она поджимает губы. — Так что давай. Кровать большая, я тебя не укушу. 

— Вась, ну ты… Ты серьезно? 

Я своему счастью даже не сразу верю.  

— Очень, — Она решительно кивает.  

***

Василиса

Цепляюсь за подушку, как за спасательный круг. Давид смотрит на меня расширенными глазами, будто не верит, что я вот так просто зову его… в постель.

— Ты серьезно? — его голос сипловатый, будто он волнуется не меньше моего. По крайней мере, дышит он слишком шумно, и будоражит самым странным образом.

Киваю, стараясь не встречаться с ним взглядами.

— Очень. Просто… Просто чтобы выспаться, ладно? На твоей кроватм нам двоим хватит места.

Он встает, разминает затекшие мышцы и идет за мной в спальню. Мое сердце колотится как ненормальное.

Отступаю к своей стороне кровати, ложусь на самый край. Байсаров заходит с другой стороны и ложится на живот.

Матрас прогибается под его тяжестью, а я на секунду слепну и глохну. Представляю, что он... как он... что это он не на матрас, а на меня...

Лихорадочно трясу головой, прогоняя видение. Захватывающее, заманчивое. Возбуждающее...

Это все гормоны, это они. Я же медик, я как никто знаю, какие они коварные.

Хорошо, Давид не подозревает, какой гремучий гормональный коктейль находится буквально в метре от него. Лежу, вцепившись в одеяло, и усиленно к себе прислушиваюсь, не теряя надежды. Что, если меня прямо сейчас сморит сон? Это было бы идеальное завершение вечера.

Тем временем Давид устраивается удобнее, натягивает одеяло, и некоторое время в спальне слышится только наше нервное прерывистое дыхание.

Время идет, а ощущение скованности никуда не девается. Давид первым нарушает молчание.

— Ты в порядке? — спрашивает он негромко. — Может, тебе чего-то хочется?

Его голос звучит ровно, но я улавливаю легкую сиплость в тембре. Будто он старается держать себя в руках, но получается с трудом.

— Да, — отвечаю я, с усилием сглотнув. — Просто… Это так странно...

— Странно? Что именно?

Мне показалось, или он незаметно придвинулся ближе?

— Что мы в одной кровати, — выпаливаю.

Байсаров поворачивает голову, и хотя я не вижу его лица, чувствую, как он улыбается. Я сморозила глупость, но все лучше, чем напряженное молчание. Зато получилось разрядить обстановку.

Это все гормоны. Они, поганцы, никак не угомонятся. Не была бы я беременная, уже бы десятый сон видела.

— Если что, я тоже не кусаюсь, — пытается он шутить и сипит еще громче. Чувствую жар его тела даже через приличное расстояние между нами. Которое, впрочем, неумолимо сокращается.

— Кто тебя знает? — пытаюсь улыбнуться я, но выходит достаточно жалко. — Говорят же, что собаки похожи на своих хозяев!

И тут же мучительно краснею.

Зачем я это сморозила? Такая глупость... Мне очень повезло, что в спальне темно.

Хотя прекрасно знаю, зачем. Я боюсь, что он захочет чему-то большего. А я… Разве я против? Вот вообще нет...