Накормленные магики обнаглели окончательно: развалились по дому в разных вальяжных позах, вытащили карты, а кое-кто даже принялся шариться в шкафу с сувенирами (или реагентами – кто разберет этих алхимиков).

Самого дядю Мадю оккупировал сначала Леам, а потом и Уильям. Что они обсуждали, склонившись над рабочим столом, Марина разобрать не могла. Все, что она понимала – что Уилл опять зубоскалит и явно нарывается. Но, похоже, профессор Мадиер за последние годы не только отдохнул от преподавания, но и научился не реагировать на подобные выходки, так что игнорировал мага со спокойствием сфинкса.

Марине стало скучно, и она огляделась в поисках какого-нибудь полезного дела. И сразу его нашла.

- Флокси, можно с тобой поговорить? – поманила она девочку пальцем.

С лица только что хохотавшей феечки, будто смытая дождем, сползла улыбка. Флокси затравленно огляделась, опустила голову и поплелась к учителю. Марина указала ей на освободившийся стул.

- Мне Ксавьер уже все объяснил, - на всякий случай предупредила девочка, видимо, намекая, что дважды наказывать за одно и то же – несправедливо.

- Да, я знаю, - кивнула Марина, которая вовсе не собиралась наказывать Флокси. В конце концов, это же она неправильно поняла девочку, когда та попросила «быть ее мамой». Но вот как раз об этом Марина и хотела с ней поговорить.

- Флокси, скажи… а таких, как ты – много? – спросила Марина. – Ну, тех, кто способен вытягивать силу из людей?

Слово «вампир» девушка говорить не стала, потому что вампир среди них и так был, и феечка могла неправильно ее понять.

- Нет, ну, мы все тянем силу из пространства, - уклончиво ответила девочка. – Магики – больше, люди – меньше. Другие существа – это просто один из легких источников.

- Другие магики не пытались меня убить, - не дала ей отойти от темы Марина.

- Так они все взрослые, - пожала плечами Флокси. – Вы им без надобности. Ну, как мать. В смысле – как источник энергии. Им уже и пространственной хватает. А мне – нет.

Девочка вздохнула.

- Но я правильно понимаю, что тебе без разницы, откуда добывать энергию: из родной матери, из меня или из любого другого человека? – уточнила Марина.

- Ну, да, - кивнула Флокси.

- А другие, такие как ты, есть? Среди класса, - продолжила расспросы девушка. – Ну, те, кто может быть мне опасен.

- Пф! Да Вам любой опасен, - фыркнула Флокси. – Они все Вас намного сильнее. У некоторых еще и разные способности есть. Дубок при желании так может во сне корнями оплести, что сначала не заметите, а потом – не проснетесь. А Ёж вообще одним движением…

- Флокси, среди вас есть еще существа, способные высосать из меня жизнь? – напрямую спросила Марина.

- Есть, конечно, - наконец, призналась феечка. – Персиваль, например. И Шессер во время линьки. Но он, когда линяет, жертву предпочитает целиком глотать: так и сила, и еда.

- Очаровательные подробности, - саркастически прокомментировала это Марина. – И как часто он линяет?

- Не знаю, - пожала плечами Флокси. – Раз в пару лет. Но Вы не беспокойтесь, он животными обходится. Овцы какой-нибудь или козы ему будет достаточно.

- А Персиваль? – уточнила Марина.

- А что Персиваль? – не поняла феечка. – Он вырос уже. Почти. Ему Вашу кровь пить без надобности. Да и смысла нет: тут неподалеку одна стая вампиров есть. Они взрослые, если что – подкормят его.

- Чем? – настороженно спросила Марина, уже представив себе мрачный замок с пирующими в нем клыкастыми личностями.

- Собой, разумеется, - удивилась Флокси.

- Не поняла, - оторопела Марина.

- Ну, у них сила в крови разлита, - пояснила Флокси. – Они ею при необходимости друг с другом делятся: с больными или детьми. На то и клыки с рождения: молоко пьют, а заодно и кровь. Из-за этого про них дурное и говорят. А так они на людей не нападают никогда. Если только с большой голодухи.

Марина представила себе такую зубастую кроху. Прелести кормления грудью показались ей вдвойне сомнительными при таком раскладе.

- И что, малыши прямо всякий раз мать кусают? – не поверила она. – До крови?

- Ну да, - ответила Флокси. – И мать, и отца, и вообще любого взрослого родственника, который их на руки берет. Да Вы не переживайте, у вампиров регенерация высокая: все заживает моментально. Для этого им сила и нужна. Без магических сил они обычные люди.

- Вот шакал! – неожиданно вырвалось у Марины. – А зачем он мне тогда про ритуальный нож вещал? Говорил, что все ему опасны, что защищаться надо. А сам почти неубиваемый!

- Вообще-то очень даже убиваемый: надо просто побольше отрезать, - совершенно обыденным тоном пояснила Флокси. – Если только руки-ноги повыдирать, они не сразу, но отрастут. А если вместе с ними еще внутренние органы вырвать, то все, хана. Больше часа без сердца даже вампиры не живут.

Марина уставилась на феечку в немом неприятии: сегодня образ золотистого ангела как никогда прежде не вязался с тем, о чем девочка так спокойно говорила.

- Кстати, если Персику руку переломать, а потом сложить зигзагом, она так и срастается, прикиньте? Чтоб нормально срастить, переламывать надо, – совершенно не заметив пораженного вида Марины, продолжила Флокси. – И если ему кожу с ладоней содрать и связать их вместе – тоже срастаются. И нога с рукой может срастись. Говорят, даже одного вампира с другим срастить можно. В колонии мужики как-то пытались Персика с одним стариком напополам срастить: чтоб одно тело и две головы. Но что-то не получилось, и старик умер.

Марина почувствовала, что ее мутит.

- А про нож он Вам не врал, - заверила ее Флокси. – Нож и правда ритуальный: свадебный. С его помощью пара вампиров на свадьбе кровью обменивается. Раньше в шею друг друга кусали, но одежда пачкалась. Теперь просто ладони режут и в чаше кровь смешивают. Хотя Персик, было дело, им вообще не по назначению пользовался: червей вырезал. Это уже после колонии было: ему надсмотрщик на прощание их насовал в брюшину. Хотел посмотреть, срастется обратно с червями внутри или нет. Персик тогда много крови потерял: до сих пор бледный. Марина Игоревна, куда Вы?

***

Ее тошнило долго и мучительно. Любопытные магики, выскочившие было за ней следом посмотреть, куда это понесло их учительницу, деликатно оставили ее одну, поняв, что ни их помощь тут не требуется, ни любопытство.

Марина долго не могла прийти в себя. Рассказ Флокси был чудовищным и сам по себе. Но куда ужасней была обыденность, с которой девочка обо всем этом рассказывала. Интонации были примерно те же, как у парней, хваставшихся шрамами.

«Психика детей пластична, - напомнил ей внутренний голос. – Ты зря переживаешь. Это единичный эпизод насилия всегда травмирующий. А если его повторять снова и снова, то психика адаптируется, принимает насилие как нормальную часть жизни…»

«Ты что, издеваешься?!» – возмутилась Марина.

«Нет, я просто объясняю тебе, почему они кажутся нормальными, - спокойно ответил внутренний голос. – Вот в прошлых веках баб замуж против воли выдавали. Это насилие? Насилие. Но ничего, привыкали со временем. Это называлось «стерпится-слюбится». Человек вообще ко всему привыкает, если повторять».

«Заткнись», - отрезала Марина. Она не хотела сейчас философских бесед о нормальности ненормального. Ей хотелось взять в руки тот самый ритуальный нож и пойти порезать всех, кто смеет насаждать это самое «нормальное».

«А вот это уже неправильно, - осудил ее внутренний голос. – Насилие порождает насилие. Месть приведет лишь к новым невинным жертвам. Бог учит принимать страдание и прощать насильников: ведь их тоже когда-то кто-то обидел. Это единственный способ разорвать замкнутый круг».

Но Марина вдруг неожиданно поняла, что она – не верующая. Не может через себя переступить и просто простить людей, так измывавшихся над несчастным подростком. И пусть ее душа горит в аду, но если она вдруг еще хоть раз в жизни встретит садиста, издевающегося над детьми, то все сделает, чтобы вернуть ему жестокость сторицей.