Тайный подарок для императора драконов

Проспала до утра следующего дня…

Сначала меня никто не трогал. Разве что из коридора тихо спросили один раз – не хочу ли я спуститься и «позавтракать». Кажется, время перевалило за полдень.

Не услышав никакой реакции, Лиля магией открыла дверь и тихо заглянула внутрь. Я к этому мгновению закрыла глаза и замерла, стараясь не выдать себя.

Тяжело вздохнув, га’Хала императора, что переводится как «старший страж», бесшумно вышла. Только щелчок затвора выдал недавнее появление хозяйки особняка в одной из гостевых.

Я опять провалилась в тревожное забытье.

Разбудил меня уже ближе к ночи тихий шёпот в коридоре. Чуткий сон – это почти проклятие, но в данном случае я была рада.

Перевернувшись на спину, уставилась в посеревший из-за сумерек потолок, внимательно прислушиваясь к голосам.

– Тай, я не стала впутывать мужчин… пока, – голос Лилии был взволнован. Она разговаривала с бабушкой, которая приехала из дворца, насколько я поняла, как только получила сообщение от Тим О Хиной. – Вроде ничего критичного… В смысле, её не обидели физически… но девочка…

– Она не девочка, Лиля.

Суровый голос бабушки заставил дрогнуть моё воцарившееся безразличие, медленно мутирующее в какую-то беспросветную хандру. Каким-то непостижимым образом замедлил этот мерзкий процесс, поставив его на паузу.

– Агате двадцать шесть лет. В её возрасте ты уже объездила половину России, снимая показания для своих опытов. Разве нет? А я уже успела встать на свои самые большие грабли и развестись, оставшись с ребёнком на руках! – бабушка, кажется распалилась, повышая тон, но следующая её фраза, прошелестевшая едва слышно, как лёгкий летний ветер, дала понять, что я ошиблась. – Это моя вина. Опять… Я слишком окружила Агату своей заботой. То же самое было и с Софией.

– Не выдумывай, Тая…

– Нет! Это правда! Я старалась дистанцироваться, но Агата последние годы так редко бывает дома, поэтому… я забыла о том, как хотела себя вести с ней, чтобы не совершать прежних ошибок. И теперь – смотри! Она совсем расклеилась, встретившись лицом к лицу с жутким страхом всех женщин – безответной любовью.

– Ох! Так Агата влюблена? В кого?

У меня всё замерло от страха.

«Неужели, бабушка сейчас расскажет о нашем разговоре!? Лиля, конечно, не чужая… но это… это слишком личное. А теперь так ещё и позорное!» – Я делала слишком резкие выводы – да. Ничего позорного в случившемся не было. Я поняла это со временем, однако на тот момент эмоции сбивали с толку.

– Разве это важно? – даже через дверь я видела бабушкину горькую усмешку, и сама грустно улыбнулась, чувствуя признательность и отпускающий меня страх. – Или ты, как и я, собираешься совершить ошибку и форсировать события?

Лиля гневно цокнула языком.

– Ты угадала. У меня прям порыв схватить говнюка, обидевшего нашу Агатулю, и как следует его оттаскать за ухо!

Представив себе, как Лиля делает то, от чего вообще-то должна защищать императора, громко фыркнула.

Так как бабушку этот момент тоже развеселил, никто не услышал мои приглушённые звуки.

– Обойдётся! – выдавила из себя женщина, отсмеявшись. – Кто его знает? Время – самая непредсказуемая сила Судьбы. Если моей девочки хватит духу перебороть себя и свои чувства, она в ближайшем будущем сама его оттаскает… и не только за ухо! А сейчас давай просто оставим её. Когда Агата будет готова, она сама выйдет к нам. Дадим ей… пару суток.

– Это много, – вздохнула Лиля. – Хватит ли у нас терпения?

– Должно, – отрезала бабуля.

Приятный слуху цокот каблучков медленно затих, оповещая меня о том, что женщины ушли.

Я перевернулась на левый бок и уставилась в огромное окно белоснежных покоев.

Ранняя весна медленно отнимала у зимы права властвования над природой.

Сквозь стекло стекали капли моросящего дождя, как будто они пытались испортить мне настроение еще больше, оставляя за собой мелкие следы. Я смотрела на них, и в какой-то момент они начали напоминать мне слезы – капли, которые не могли решиться упасть, как и я не могла решиться отпустить свою наивную влюбленность. Но я поняла, что это уже не работает. Я больше не могла позволить себе погружаться в печаль.

«Бабушка права. Не в том, что я буду мстить как-то Адари. Нет. Она права в том, что я должна принять выбор императора с высоко поднятой головой. Должна вырасти по-настоящему и отпустить свою наивную влюблённость… Никто не говорит, что это будет просто! Но у меня есть цель – открыть на Уграсе первый кинематограф! Иллюзорный!» – внутренний голос подсказывал мне, что впереди много испытаний, но желание претворить свою мечту в жизнь горело в моем сердце, как огонь. Она, мечта, наполняла меня энергией, и я чувствовала, как в груди разгорается надежда.

Я представляла, как зрители собираются в темном зале, как свет гаснет, и на экране начинают разворачиваться истории, которые я сама создам.

«А потом, возможно, и реальный!» – добавила про себя, представляя, как мечта становится явью.

Это вдохновение будто захлопнуло в сердце ту дверцу, которая своим содержимым чуть не утянула меня в пропасть уныния и собственной жалости.

Я осознала, что впереди меня ждала туча работы, и это знание было именно тем, что мне нужно!

«Работа умеет отвлекать от грустных мыслей, как ни что другое! Надо только сконцентрировать всё своё внимание на ней!»

С этой мудрой мыслью я встала, готовая к новым вызовам и приключениям, полная решимости и уверенности в том, что у меня всё получится!

Я стащила с себя белую кружевную сорочку и кинула её туда же, где валялось бальное платье… Сама же продолжила путь в ванную комнату.

Контрастный душ взбодрил меня. Захотелось снова жить, как бы это ни звучало.

Потом я врубила горячую воду и долго стояла под струями пара, отогреваясь от внутреннего холода.

Когда вернулась в комнату, замотанная в тёплое полотенце, платья и сорочки в гостевых покоях уже не наблюдалась. Лишь запах дорогих духов моей дорогой леди Таис мягко щекотал нос.

Я улыбнулась, чувствуя тонну признательности к этой женщине.

«Она неправа в одном – её вины в том, что я влюбилась не в того, нет! Она же меня предупреждала… Это я – глупая! Я ошиблась, не прислушавшись к её мудрым словам!»

Вытеревшись насухо, достала из саквояжа, оставленного бабулей, чёрную шёлковую ночнушку и оделась, забираясь под одеяло. За окном совсем стемнело… и усталость продолжала меня одолевать, морально высосав досуха.

Я прикрыла глаза, обещая себе встать утром новым человеком, готовым преодолеть любые трудности.

Так и вышло!

Пусть с трудом и огромной долей притворства, но к завтраку я спустилась с улыбкой на губах.

Бабушка и Лиля смотрели на меня с беспокойством на лице, но что-то выспрашивать или докапываться до сути моего поведения не стали.

Я живо поддерживала разговор, узнала, что Снежок прилетел из дворца, но бабуля попросила его пока меня не беспокоить.

«Удивительно, что дух её послушал! Хотя… кто посмеет сказать бабуле «нет»?! Разве что непроходимый глупец или смертник!»

Идарина с Грегори ушли с головой в производство дубликатов, скупив почти все визоры в столице. Я поняла, что дядюшку придётся взять в долю. Так будет куда проще…

«Да и все административные вопросы он решит куда лучше меня. Я имею в виду те вопросы, которые наша разработка привлекла у представителей государственных служб… Я не готова пока встречаться лицом к лицу с Адари. Да, я обещала быть сильной… но не с порога».

Слушая непринуждённую беседу женщин, слишком старательно делающих вид, будто всё нормально, я, как говорится, сделала вывод и подчеркнула то, на что нужно в первую очередь обратить внимание.

Поднявшись в комнату, написала на почтовик Грегори, и уже к обеду он прибыл в столичный особняк Тим о Хиных.

Мы оформили доверенность на имя Грегори. Он хоть и считался фамильяром, но император ещё двадцать лет назад позволил ему оформить документы полноценного жителя Дарийской империи, поэтому дядя Гриня мог легко выступать как моё доверенное лицо.