Для тебя моё сердце

Заглянув в пиццерию, торможу у нужного дома, но выходить на улицу не спешу. В глубине души я уверен, что зря все это затеял. Выйдет мне мое предложение боком, это и к гадалке не ходи. Нет, аргументы у меня железные: ближе, чем через Варю, я к уроду не подберусь. Вот только использовать ее в этой войне — очень плохая идея. А еще хорошо понимаю, что ищу любой повод быть рядом с ней. Хотя бы какое-то время. Просто рядом, без всякой подоплеки. Вот это самое хреновое. Моя зависимость от нее лишь крепнет. И ничего хорошего нам обоим не принесет.

Я отлично все осознаю, только отказаться не могу. И сдаюсь собственным желаниям. Беру коробку с пиццей и выхожу из машины. Быстро пересекаю двор, к счастью, сейчас безлюдный, и вхожу в подъезд. А через пару минут оказываюсь в квартире. Варя впускает меня и отходит в сторону. Она уже успела переодеться в джинсы и футболку. Это хорошо, в машине я усилием воли заставлял себя не пялиться в вырез шелковой блузки. Очень даже скромный вырез, между прочим. А плохо то, что даже в домашней одежде девушка выглядит не менее сексуально. Тонкую талию так и тянет обхватить ладонями. Со всей силы впечатать ее тело в моё. Знаю, что теперь придется бороться с собой. Но я же чертов мазохист!

Скидываю куртку, толстовку и кроссовки. Прохожу за Варей на кухню, попутно осматриваясь. Просторная квартира с неплохим, но немного устаревшим ремонтом. И духом покинутого жилища.

— Здесь что, никто не жил? — спрашиваю, водрузив коробку с пиццей на кухонный стол.

— Никто. После маминого замужества мы переехали к Олегу. У него две квартиры в том доме. Чуть позже я решила отселиться во вторую и жить отдельно. Ну а пару дней назад вернулась сюда.

— Почему? —не могу не уточнить. Варя смущенно отводит глаза, вздыхает и все-таки поясняет:

— На самом деле я давно хотела вернуться. Но вроде как повода не было. И жить рядом с мамой удобно. А теперь… Не хочу больше ничего от него брать.

— Прямо совсем ничего? — не удерживаюсь от сарказма. И Варины точеные скулы вспыхивают злым румянцем.

— Вот именно, ничего! — отрезает воинственно: — Я вообще-то сама себя обеспечиваю. И машина у меня от папы. В смысле, после похорон мы его машину продали и эту мне купили. Олег хотел сам подарить, но я отказалась. Но в квартире его жила, да. А больше не хочу.

— Извини, если задел, — отвечаю покаянно, любуясь сверканием зеленых глаз. Сажусь за стол и открываю коробку с пиццей.

— Присоединяйся.

Девушка неуверенно смотрит на меня и произносит:

— Не обидишься, если откажусь? Не люблю пиццу.

Я мотаю себе на ус и уточняю:

— На диете сидишь? Тебе, вроде, не с чего.

— Не то, чтобы на диете. Просто мне нравится нормальная еда, домашняя. Мясо, рыба, овощи.

— А можно и мне домашнюю?— говорю, не успевая остановить вырвавшиеся слова. И тут же исправляюсь: — Забудь, не парься. Мне и пицца сойдет.

— Да мне не сложно, — пожимает плечами Варя и шагает к холодильнику. — Все равно греть ужин. На одного или двоих, какая разница.

Я внутренне ликую и ближайшие десять минут с удовольствием наблюдаю, как Варя двигается по кухне, быстро разогревая еду и накрывая на стол. Так залипаю на это зрелище, что даже забываю предложить свою помощь. Впрочем, она сама легко справляется и вскоре ставит передо мной тарелку с чем-то восхитительно пахнущим. А еще большую миску простого овощного салата. Я сразу набрасываюсь на еду. И кажется, в последние годы ничего вкуснее не пробовал. А ведь было время, когда кривил губы даже в самом пафосном ресторане.

Не заметить мой аппетит невозможно. А Варя, как я уже понял, невнимательностью не страдает. И, как только моя тарелка пустеет, предлагает добавки. Я не отказываюсь и наслаждаюсь едой, пока забытая пицца медленно остывает на краю стола. Все это время намеренно тяну с разговором, ради которого сюда приехал. Хотя уже вечер, а Варе наверняка утром на работу. Но я не собираюсь спешить. Слишком уютно мне здесь, на этой кухне. Рядом с этой девчонкой. Наевшись до отвала, совсем уже наглею и прошу кофе. А когда получаю чашку, как ни пытаюсь, больше не нахожу причин откладывать и все-таки возвращаюсь к разговору:

— Расскажи немного о своем отце. Ну и о том, как он умер. Понимаю, это нелегко вспоминать. Но мне нужно хотя бы в общих чертах представлять, что произошло.

Варя кивает и поджимает губы. Лицо становится печальным и задумчивым. Вздыхает и произносит тихо:

— Я все равно часто об этом думаю. Какая-то мелочь возвращает в прошлое, ну и… — немного помолчав, берет себя в руки и переходит к делу: — Мой отец был известным политическим журналистом. Виталий Самойлов. Может, слышал? Работал на новостном интернет-канале «Волна столицы». И занимался расследованиями. Я им очень гордилась, хотя его работа приносила нашей семье неудобства. Пару раз нам с мамой даже нанимали охрану перед выпуском особенно горячего материала. Но мы не роптали. Это была его жизнь. Он не умел по-другому. Как только попадалось что-нибудь перспективное, сразу брал след. Я, кстати, тоже журфак закончила. Конечно же, из-за отца.

— А не работаешь по специальности почему? — спрашиваю заинтересовано. Мне надо все о ней знать.

— Тоже из-за отца, — грустно отвечает Варя. — Точнее, из-за его смерти. Мама очень боялась, что со мной что-то похожее случится. И умоляла выбрать другую сферу деятельности. На самом деле я успела поработать в журналистике, еще на старших курсах института. И знаешь, вблизи это оказалось совсем не так романтично. Столько грязи насмотрелась, всякого разного узнала об известных людях. Я еще тогда начала сомневаться, что это мое. Поэтому и не стала спорить с мамой. Но вот сейчас… Сейчас, кажется, лучше понимаю отца. Тоже чувствую азарт, хочу во всем разобраться. Думаю, он ощущал что-то похожее в начале всех своих дел. Может, я рано сдалась?

Смотрю на нее и не знаю, что сказать. С одной стороны, хочется поддержать Варю. Придать ей уверенности. Не сомневаюсь, что журналистика ей вполне по плечу. Но с другой: я бы не разрешил моей женщине заниматься такой опасной работой. Из-за которой приходится нанимать семье охрану. И вдруг как вспышкой осознаю, что в мыслях назвал Варю своей женщиной. Легко так назвал, без всяких сомнений. Черт! Вот так это и происходит. Не успел еще ничего толком понять, а уже в плену зелёных глаз! Давлю внутри себя странные, непривычные эмоции. И возвращаюсь к нашему разговору.

— Ты извини, я не слышал о твоем отце. Не особо следил за всякими громкими расследованиями. Хотя фамилия кажется знакомой. Наверное, все же что-то читал. Будет лучше, если расскажешь сама максимально подробно.

— Хорошо. Это случилось через месяц после завершения очередного дела. Тогда по его следам сняли губернатора нашей области. Папа был очень доволен. Он нормально себя чувствовал. Не было никаких намеков на депрессию, проблемы. Ему никто не угрожал. Доказательства были серьезными. У губернатора оказалось немало врагов, которые с удовольствием воспользовались ситуацией. Такое не раз случалось. Папа прекрасно понимал все расклады. Но считал, что это не повод закрывать глаза на коррупцию. Кстати, ему не однажды пытались заказать расследования. Вполне себе удобный способ разобраться с врагами. Почти у каждого найдется, что скрывать. Но отец категорически отказывался участвовать в подобных схемах. В общем, губернатор тогда тонул, и ему было уже не до отца. Вокруг куча заинтересованных лиц наблюдала за агонией. Ну и подталкивала в пропасть. Дело было сделано, расследование завершено. Папа собирался немного отдохнуть, съездить с мамой заграницу. А потом уже браться за новую работу. В тот день я была в институте. А мама на работе. Она мне и позвонила. Ей сообщили из полиции. Она рыдала в трубку, долго не могла объяснить... Папа выпал из окна зала. Прямо на глазах прохожих. Он умер сразу. По горячим следам ничего не нашли. Окно нараспашку. На подоконнике пепельница, полная окурков. Папа иногда так курил, когда нас с мамой не было дома. Хотя окно полностью не открывал. Следователи почти сразу заладили про несчастный случай. Я уже не могла слышать эти слова. Вот скажи, как нормальный, практически трезвый мужчина может выпасть из окна? Ну да, алкоголь в крови они нашли. Но примерно, на уровне рюмки коньяка. От этого голова не закружится. Мы с мамой конечно настаивали на версии мести. Олег тогда тоже помогал в расследовании. И про несчастный случай даже не упоминал. Но все равно без толку. Присутствия чужих в квартире не обнаружили. Свидетели в окне никого не заметили. Экспертизы тоже не показали однозначно, что папу толкнули. То есть, это полностью не исключалось. Но доказательств никаких. В общем, промурыжили почти год и закрыли дело. А бывший губернатор через два месяца повесился. Прямо в следственном изоляторе. Сам или нет, кто знает. Главное, никаких концов. Мы с мамой почти смирились с тем, что так или иначе он заплатил. А сейчас я думаю… Вдруг, не в губернаторе дело?