Я (не) твоя. Невеста поневоле

Летел Петька, как мог, скакал на лошади, пока рядом другая неслась во весь опор. Отродясь того дохтура не видал, но ничего, спросит, вызнает. Хоть бы Бог Ульянку упас, а про Лушку и знать ничего не знает, так торопился, что поспрашать забыл как и что. И лежат сестры на лавках: одна в одной избе на родителей смотреть не хочет, вторая во второй, страху натерпелась и во сне пребывает невиданном.

Ходит взад-вперёд Зосим, места найти не может. Девчонка с ним осталась, да и куды тащить её вдовке с собой, коли болото там, места дикие, да и сама не ведает, в какую именно бечь.

Рассказывали, что как из деревни выйдешь, к лесу ближе держаться надобно, а как дерево большое да сухое ветви пред тобой раскинет, повертать прямёхонько за него. Поначалу деревья не сильно смыкаться будут, а уж потом всё ближе друг к дружке, корявее, будто застыли фигуры искалеченные с корявыми ветвями. И как путь перегородит большой дуб, неизвестно кем выкорчеванный, надобно от него левее взять и по тропиночке тонкой идти, что бабы уж до тебя протоптали, к ведунье хаживая. А как пойдут досочки, брошенные поверх болота, ни в коей не сходить с них, иначе затянет враз, поглотит и не воротишься. Только ворон твою душу оплакивать станет каркая, и разнесёт над лесом весть горестную.

Подобрала юбки Анна, чтоб бежать было легче. Морозен нынче воздух, обжигает нутро, да не того ей. Поспеть бы, каждая минуточка дорога. Вот и дерево большое, что ветвями ввысь тянется, только мёртвое оно, а всё стоит супротив собратьев живых. Нынче пора такая, и не понять, кто живой, а кто мертвый. Нет листьев ни на одном.

Забежала за него Анна и встала, как вкопанная. Страшон лес. Обернулась, светло на поле, солнышко высоко стоит, а впереди тьма непроглядная. Закрыли дерева' макушками свет Божий, стоят без листвы, не проклюнулась ещё. А кой где сосны ввысь тянутся. Перекрестилась вдовица, крест святой поцеловала, вздохнула и бросилась в лес.

Меж ветвей корявых продирается, одёжа за сучки цепляется, тяжело идти. Подвернулась нога, упала Анна, зашипела от боли, да не про неё сейчас разговор. Боль терпимая, дальше пошла. А как ступила на дощечки, чуть в болото не угодила. Поднялась доска, будто живая, отпрянула Анна, только в сердце сила трепещет: надобно Ульяне ведунью привесть.

А как избушку увидала, вырвался стон. Сдюжила, добралась. Как теперича старуху уговорить с ней пойти? Застучала в окошко.

- Бабушка-бабушка, Марфа.

Тишина да гладь, будто и нет здесь никого. Поднялась на крылечко, что давно мужских рук не видало, дверь тронула, а та и открылась.

- Марфа, - сызнова кличет Анна, только пусто тут. Колотится сердце, неужто и впрямь не найдёт старуху. Ходили слухи, что не один век ей. Может, враньё и наговоры, кто знает. Только что одна живёт - верное дело.

Сделала пару шажочков Анна, может всё ж тут хозяйка, придремала и не слышит?

- Марфа...

А внутри всё серое, травы с потолка свисают, горшки какие-то, бутыльки', одной старухе ведомо, что к чему.

- Зачем пришла? - голос позади раздался. Обмерла Анна, повернулась к старухе. Стоит та в дверях, а рядом с ней волк зубы скалит.

- Чего пожаловала? - повторяет Марфа, а у самой взгляд такой, что смотреть страшно.

- Девке помочь надобно, - говорит Анна. - Пришла к тебе с поклоном, - низко кланяется, - помощи просить.

- И где ж девка? - прищуривается, на клюку опираясь, пока волк выход сторожит.

- В деревне, - машет Анна в сторону, а сама глаз от животины не отводит. - Убрала бы ты, бабушка, собачку свою.

- А она хороших людей не трогает, - вошла в дом Марфа. - Вот и поглядим, с чем ко мне пришла.

Заходится сердце, не считает себя Аннушка дурной, а всё ж страшно. Зверь дикий, кто ему в нутро заглянёт?

- Торопиться надо, - молит гостья. - Муж тебе вдоволь чего хошь даст за супружницу свою, слегла она, а что такое - не ведаем. Идём со мной, бабушка, - говорит ласково.

- Ежели б за всеми бегала, ноги сбила, - усаживается тяжело на стул. - Сюда веди, - стукнула клюкой о пол.

- В беспамятстве горемычная, Господь Богом прошу, идём со мной!

- Не хозяин он мне, - смотрит прищуром ведьма.

- Чего хочешь? - не знает Анна, как старуху убедить с не пойти.

- Всё равно не дашь, чего надобно, - машет рукой на гостью.

- Ребёночек в ней! - чуть не кричит Анна, и волчок сильней рычать принимается.

- А мне кака нужда?

- Бабушка, - бросилась в ноги Анна, и волк тут же рядом оказался. Чует вдовица, как в затылок жар дышит, повернуться боится.

- Принял тебя волчик, - скрипит Марфа. - Отдашь мне за девку твою, что радеешь, девочку?

- Какую девочку? - отшатнулась Анна.

- А хошь ту, что есть уже, или ту, что внутри.

Обхватила Анна живот, смотрит со страхом. Девочка, значится, дочка у них с Петрушей будет. А Марфа хохочет.

- Да не пужайся так, - поднялась с места, принимаясь травы собирать. - На кой мне дочки твои? Мне бы помощницу, чтоб веданье передать, не могу уйти иначе. А твоих пока вырастишь! Ежели знаешь такую, что захочет - место подскажи. Чего с девкой твоей приключилось?

Рассказала Анна всё. Собрала сумку ведунья, и пошли через лес. Торопится Анна, думала медленно старуха пойдёт. Оглянётся, а та на ноги почти наступает. А волчик рядом с ними бежит, хозяйку охраняет.

Явились на порог - нет ещё Петьки. Прилетел за дохтуром, а тот в другой деревне врачует, и бросился он за ним снова, коням копыта сбивая.

- Она? - кивает Зосим в сторону Марфы. Стоят они с вдовицей на пороге, а волчик за воротами воет, собака на него брешет на цепи.

- Я, - отвечает та. - Выйти тебе надобно да иконки свои унесть.

- Не оставлю жену с ведьмой старой.

- Да, чай, не я к тебе в гости напрашивалась, - кривит рот.

- Зосим, - смотрит Анна, головой качая, и прикусывает язык Рябой. - Что делать станешь?

- Так не ведаю, - плечами жмёт. - Поглядеть надобно.

Подошла ближе, принюхалась, пригляделась. Анна на лавку встала, Рябому иконы подаёт, а тот их в тряпицы заматывает.

Приложила ладони к лицу Ульяны Марфа, потом на груди подержала да на живот перевела.

- От тебя почала? - обернулась к Зосиму.

- Муж я, муж!

- Да ежели б каждая от мужа дитя имела, - усмехнулась, а сама на Аннушку смотрит.

Видит всё ведьма, ничего от нее не скрыть, теперь и вдовка поняла, что не Зосим отец. Тогда кто ж?

- Что мне отдашь за работу? - о цене Марфа заговорила.

- Проси, что хошь! - сразу отзывается Рябой.

- Зерна да мяса мне на полгода положишь?

- Будет тебе, старая, врачуй!

- А коли попрошу дом новый справить?!

- Дом?! - ахнул Зосим.

- Уж не нужна жена тебе стала?!

- Уууу, - зарычал Рябой. - Змея подколодная. На чужом горе наживаешься?!

- Дак с тебя пример и беру, - усмехнулась Марфа. - Не ты ль зерно возил крестьянам продавать в год неурожайный?

- Так я не принуждал их!

- Так к чему ж тебя я принуждаю?! - смотрит хитро старуха.

Стоит Анна на лавке, икону к себе жмёт. Агафья от старухи в бабьем куте прячется.

- Поставлю тебе дом, - сжав зубы отвечает Зосим. - Совсем совесть потеряла.

- Ты говори, да не заговаривайся, - предупреждает старуха.

- Делай уж чего-нибудь!

- Обоих у смерти забирать али супружницу токмо?

- Чего мелешь, старая! Сынка моего хоронить надумала?! Обоих люблю больше жизни!

- Обоих, говоришь? Так ребетёнок-то не твой!