Последняя тайна

По полу древнего храма были по кругу расставлены свечи — почти уже огарки, оплавленные и неказистые. Внутри ритуального круга клубилась тьма, почти осязаемая, вязкая и плотная. Пока Гизем отрешенно и сосредоточенно обходила тьму, зажигая свечи, Эмери замер у самой длинной и самой уродливой свечи — ее предстояло зажечь последней, замкнуть круг. 

Даже находиться здесь было неприятно. И мысли о том, что девушка войдет в круг и пробудет среди этой тьмы какое-то время были неприятны. Что там произойдет, что с ней случится? И зачем оно ей?

Чем больше свечей загоралось по кругу, тем светлее становилось внутри. Не было тьмы. Был странный,  седой и плотный, туман, который, вопреки всем законам природы, рвался вверх, к куполу.

На стыках каменных плит пола стал виден мох. Эмери взглянул под ноги — и ничего не заметил. Мох появился — или проявился? — только внутри круга, чуть выступив за край, тянул свои веточки-щупальца. Эмери невольно отступил на шаг. С каждой секундой происходящее переставало ему нравиться, и с большим удовольствием он предпочел бы сейчас помолиться, пусть даже и на латыни, пусть даже и католическому Христу, лишь бы это наваждение исчезло.

Он не верил в магию, не верил и не допускал мысли о том, что нечто сверхъестественное существует. А все то, что невежды принимали за «божественное вмешательство» и «козни дьявола» на поверку оказывалось чем угодно: мошенничеством, невежеством, преувеличением. Но только не правдой. А чего еще ждать от этого мира, порожденного диавола? 

Но здесь… Здесь происходило нечто, чему не получалось подобрать название. И описать это — вряд ли бы он смог. Мысли стали путаться, перекатывались в голове, как мелкие морские камешки и терялись где-то в пространстве.

Гизем закончила зажигать свечи и остановилась рядом с ним.

— Не подходи к кругу, Эмери, чтобы ни случилось, что бы тебе не показалось, что бы ты не услышал. Там внутри все по-другому. Если войдешь и твоя кровь коснется камней — ты не вернешься. Если ты войдешь и коснешься, даже случайно, кого-то из хозяев — ты не вернешься. И я не смогу помочь тебе. Я никогда тебя не найду. Сестра Изабель могла сделать это специально. И она ответит за все. Но ты — помнишь? — ты обещал, что не покинешь меня. А значит — не входи в круг.

Он кивнул, не отрывая взгляда от мягко колыхающегося тумана, который слово пытался перевалить за очерченную границу и не мог, искал лазейки, выходы — но оставался заперт в магическом круге. Почему-то он больше не сомневался в том, что все, что он видит — реально и не имеет отношения к ни к мошенничеству, ни к безумию.

— Дождись меня здесь, не гаси фонарь. Тогда я смогу найти дорогу обратно.

— Бог с тобой, фрейен. Я все выполню. Можешь не волноваться.

Она кивнула и вдруг обхватила его руками, прижавшись к своему спутнику. И так же быстро отпустила.

На дворе ударил колокол. В холодном пространстве храма его звук разнесся глухо и призрачно. Гизем шагнула в круг.

Миновало уже не меньше нескольких часов, а девушка все еще не выходила из круга посвящения. Туман колыхался, издевательски покачиваясь, ухмылялся и ни звука не пропускал в мир. Тишину нарушал только треск свечей, которые ни на миллиметр не убавились в размере, не оплавились и ни разу не начали чадить, да удары колокола с монастырской колокольни, которые периодически отмеряли время — и если бы не они, Эльмерик вряд ли смог бы адекватно оценить, что Гизем отсутствует уже достаточно давно.

За все это время он не сдвинулся с места. Держал фонарь. Он позаботился о мощной, долго горящей свече, но и ее свет должен был скоро иссякнуть — в отличие от свечей, очерчивающих круг для тумана, время вне магического места шло своим чередом.

Туман внезапно пришел в движение, и Эмери поднял фонарь, чтобы свет было видно лучше, приблизил его к кругу. Но никто не появлялся, не выходил. Только туман стал переливаться радужным светом, превращаясь то в гигантский гриб, то становясь скалой среди моря, то — диковинным замком, в котором хоть и с трудом, но можно было узнать монастырь. При очередной смене картинки, серый сгусток превратился в костер, Эльмерик перекрестился. И только сейчас что-то изменилось. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что он наконец-то услышал что-то, скрытое за туманом.

Крик. Тихий, слабый, испуганный. Но это совершенно точно был крик. Голос Гизем. Он не мог перепутать. Испуганный, тихий вскрик повторился. И снова наступила тишина. Словно туман пожрал все… Эльмерик поставил фонарь на пол и подошел к кругу. Но туман действительно ни разу не выпустил из своего нутра ничего. Ничего, что было бы похоже на звуки. Вообще ничего. Гизем предупреждала его о ком-то, кто находится там, внутри… Но ее голос… Это совершенно точно был ее голос, никакого сомнения!

Тишина, воцарившаяся в храме, была нереальной и какой-то неестественной. И тут он действительно испугался. На раздумья времени не оставалось. Нерешительно оглянувшись, он убедился, что фонарь видно, что свеча в нем горит ровно и ярко и шагнул в магический круг.

Ее он увидел сразу. Гизем стояла в своей просторной рубахе, доходившей до пола. Ее темные волосы струились по плечам, спускались вниз, теряясь в тумане. Она смотрела прямо на него и молчала.

— Фрейен…  —  нерешительно пробормотал он. — Я…

— Эмери! Ты пришел! Спаси меня! — проговорила девушка. Голос ее звучал глухо, как будто она была не здесь, а где-то далеко. — Дай мне руку! Выведи меня обратно! Я не могу найти дорогу сквозь туман… Помоги мне!

Она протягивала к нему руки, пытаясь дотянуться до него, но не двигалась с места.

— До границы несколько шагов, фрейен. Всего лишь несколько шагов. Возьми мой пояс, и мы выйдем.

— Нет. Дай мне руку! Дай!

— Возьми мой пояс, фрейен. Если ты боишься. А лучше сделай несколько шагов за мной. Вон, видишь? Горит фонарь. Его видно сквозь туман. Ну же, иди за мной.

— Дай мне руку! — требовательно проговорила Гизем. И глаза ее засияли. Она подалась вперед и почти дотянулась до него. Еще немного, и она точно коснулась бы его руки, схватила и…

Существо, прикинувшееся его хозяйкой, не смогло скрыть разочарования. Оно заорало и рассеялось в тумане, только крик, изданный им, еще долго скользил от изгиба к изгибу серой массы. После отзвучавшего крика звуки не смолкли. И среди чавканья и вздохов он уловил еще один голос. Ее голос. Тихий всхлип.

Эльмерик сделал еще несколько шагов вглубь. Ни разу до этого момента — а чего только не пришлось ему уже видеть — он не испытывал такого иррационального, не поддающегося никакому разумному объяснению, ужаса. Ему казалось, что стоит сделать еще шаг, полшага, попытаться шагнуть туда, дальше — и все, ничего нельзя уже будет исправить. Но отступать было некуда. С его хозяйкой что-то случилось, и это что-то активно не хотело, чтобы кто-то еще подошел к ней. 

С несколько минут Эмери уговаривал себя шагнуть и не решался. Любая попытка шагнуть доводила до приступов физической боли, сравниться с которой не могло ничто. Любая попытка шагнуть доводила его до приступа отчаяния и ужаса. Туман полз, извивался вокруг, становился все гуще и осязаемей…

— Фрейен Гизем, где ты? — произнес он. Звук его голоса, как камень, упал к его ногам. Вряд ли его было слышно. Он сам не расслышал своих слов. Но шагнуть вперед наконец-то получилось.

Тумана больше не было. Посередине малого круга стоял камень — острый на вершине и ровный, словно срезанный, внизу. Вокруг камня вились лозы серых лиан, обвивая его. Около дикого алтаря сидела девушка. Темные волосы широким полотном скрывали ее фигуру и лицо. Но это была она, Гизем. Совершенно точно.