Без права на ошибку 2

— О, поздно уже, Идочка, как поздно, — раздается где-то очень далеко отсюда.

Языки переплетаются в немом поединке. Жадно пьем друг друга, забирая все то, чего нам не хватает. Олег подхватывает за талию, а я подпрыгиваю и обвиваю его ногами. Букет, кольцо и туфли летят в сторону, когда спина встречается со стеной. Вцепившись в волосы Олега, тяну до треска кожи. Взвизгиваю, когда его зубы цепляют губу.

— Ты моя.

Жаркое пламя разгорается под ребрами. Захватывает легкие, выжигает кислород. Заставляет выгибаться в руках Олега, переплетаться с ним слово яркие оранжевые языки в неуправляемом пожаре.

Олег перехватывает меня одной рукой и, отвернувшись на мгновение, сметает все на пол с заваленного комода.

— Там стояла косметика, — постанываю, оказавшись пятой точкой на твердой поверхности.

— Куплю новую, — рычит он где-то в районе шеи и прикусывает кожу до ярких искр перед глазами.

— Оле-е-г, — стону, ногтями впиваясь в гладкую ткань рубашки.

Он останавливается на мгновение. Хватает руками за лицо и ждет, пока мой взгляд сфокусируется на нем. А я готова сойти с ума только от пульсирующих черных зрачков в изумрудных глазах.

— Нам же можно…? — его взгляд неуверенно скользит по низу моего живота.

— Нет, — улыбаюсь и тянусь к пуговицам на его рубашке. — Нам нужно.

Шершнев сжимает мою шею и тянет к себе. Тело пронзает электрический разряд, когда его рот сталкивается с моим. Его нетерпение и жадность отзываются во мне оглушающим взрывом. Я рассыпаюсь на осколки в крепких руках и собираюсь вновь.

Крышесносно.

По настоящему.

Его ладони скользят по моей груди. Сминают грубую ткань пиджака, забираются под нее. Каждое прикосновение подобно ожогу, но я не в силах остановиться. Выгибаюсь навстречу, сталкиваюсь с его руками. Пытаюсь помочь освободить меня из плена совершенно ненужной одежды.

Удушающе тесно. Я хочу на волю. К нему.

Рывок и прохладный воздух щекочет оголенную спину. Шелест ткани о пол смешивается со стуком пуговиц. Каждый волосок на теле приподнимается от звенящего в ушах вожделения, когда Олег требовательно сжимает поясницу и трется ширинкой между ног.

Всхлипываю от нестерпимого жара, что устремляется вниз. Тугой пылающий шар разгорается сильнее от каждого его толчка. Растрепанный, тяжело дышащий Олег переключается на ключицы. Жалит горячим языком воспаленную кожу, проводит зубами, дразнит и терзает все, к чему прикасается.

Скольжу вперед. Хочу содрать с него надоедливую рубашку. Ощутить жесткие мышцы, пробежаться пальцами по твердым кубикам пресса, но в таком положение сделать желаемое до изнеможения просто невозможно.

Как и снять оставшуюся на нас одежду.

Ладонь Олега стискивает мое бедро. Взвизгиваю от какафонии ощущений. Боль яркими красками брызжет на палитру чувств и перемешивается с ними создавая свой, неповторимый цвет.

— Держись, — хрипит Олег на миг приподняв голову.

За изумрудным туманом в его глазах едва не упускаю суть. Но хватаюсь, когда Олег подхватывает меня под бедра. Мгновение и я лечу на кровать, а Олег накрывает меня сверху.

Воспользовавшись паузой, хватаю края его рубашки и с садистким удовльствием, раздираю в стороны.

— Придется обновить гардероб, — смеется Олег мне в рот, царапая зубами истерзанные губы.

— Ты слишком одетый, — ехидничаю, ноготками проводя по открывшемуся для меня торсу.

Он изумителен. Как древнегреческое божество. Его тело словно создано умелым скульптором в порыве глубокого вдохновения. Жадно исследую каждый сантиметр открывшегося мне великолепия.

Охаю, когда Олег нажимает на живот. Его ладонь скользит под свободный пояс брюк, тянет резинку трусов. Захлебываюсь от восторга. Его напор мощным потоком катится по телу, сносит остатки самообладания.

Меня больше нет. Есть только мы, бесконечное желание и момент.

Секунда, застывшая на полотне времени.

Все перемешивается. Беспорядочные движения. Наше случайное столкновение, когда я тянусь к его ремню. То, как он дергает меня наверх, стягивая остатки одежды. Горячие стоны от выворачивающих наизнанку движений Олега, нетерпеливые поцелуи и сводящий с ума шепот. Все обращается в музыку, которую творит Олег.

Я — инструмент в его руках.

И я очень хочу, чтобы он сыграл до конца.

— Черт, да, — срывается с моих губ, когда, наконец, между нами исчезают все границы.

Он ударяет снова и снова. Заполняет все, проникает в каждую клеточку тела. Разбирает меня на атомы и восстанавливает, не давая времени опомниться. А я хватаюсь крепче, как утопающий за соломинку. Расцепи я руки — точно снесет. Утащит куда-то далеко в пучину и не даст выплыть.

Цветные вспышки перед глазами впиваются в веки. Из уголков глаз стекают слезы, но это слезы какого-то необузданного восторга. Мир плавится и растекается лавой по прохладному шелку постельного белья на нашей кровати.

— Фантастическая, невероятная, — едва разбираю его рык с другого конца Вселенной. — Лена.

Мы сталкиваемся зубами и сливаемся друг с другом до первого задевающего душу спазма. Я выкручиваюсь в его руках, сминаю белье. Горько сладкая судорога подхватывает меня и заставляет хватать ртом заряженный до предела воздух. Еще движение — и вот мы уже летим где-то далеко над землей, сотрясаясь в волнах удовольствия на промокшем от пота белье.

Олег расслабляется и скатывается на спину. Тяжелое дыхание щекочет мне ухо, а влажная ладонь крепко держит мои дрожащие пальцы.

— Нужно было надеть платье, — выдавливаю, задыхаясь от избытка кислорода. — Косметика зря пострадала.

— Перехожу на футболки, — вторит мне Олег.

Мы смотрим друг на друга. И, не сдрежавшись, заливаемся звонким счастливым смехом, что колокольчиками отражается от стен нашей спальни.

Впервые в нашем доме так спокойно и легко.