Подлинные мемуары Спящей красавицы

Дневник принцессы Розамунд

Человеческая память так непрочна. Когда все только случилось, мне казалось, что буду помнить до мельчайших подробностей и до конца жизни. Но не прошло и нескольких лет, как я поняла, что воспоминания тускнеют, теряют краски. Именно поэтому хочу записать все, о чем еще не забыла.

Уже сейчас молва исказила события до неузнаваемости, особенно когда братья Граэмы написали об этом книгу, полную нелепых выдумок. Что же будет через десять, двадцать лет?

Итак, начнем с того, что я, принцесса Розамунд-им-Дюстервальд, единственная дочь короля Йохана и королевы Амалии, была долгожданным ребенком. Мои родители поженились очень молодыми, им не исполнилось даже семнадцати лет. Точнее, их поженили, поскольку впервые они увидели друг друга перед свадебной церемонией. Тогдашний король Зейгель был неизлечимо болен, поэтому хотел видеть своего сына и наследника женатым. Также он надеялся увидеть внука, однако этой мечте не суждено было осуществиться. Через два года, когда его дни подошли к концу, Амалия так и не была беременна.

Прошло десять лет, но королевская пара все еще не обзавелась наследником. Каких только лекарей не приглашали ко двору, каких снадобий не перепробовали, ничего не помогало. Советники убеждали Йохана развестись с бесплодной женой и выбрать новую, однако тот любил Амалию и не желал с ней расставаться. На случай, если умрет бездетным, король издал указ, гласивший: при отсутствии наследника трон перейдет к младшей ветви рода Дюстервальд. Правителем станет двоюродный брат Йохана Брюстер или кто-то из его потомков.

Однако родилась я, и отец внес изменения в правила наследования. Трон переходил к старшему потомку короля, независимо от пола. При этом указ все равно оставался в силе – ведь все люди смертны.

Граэмы писали, что говорящая жаба предсказала мое рождение матери, когда та купалась в озере. Может, жаба и была, может, даже что-то и предсказала, но к озеру неподалеку от Фербурга Амалия ездила вовсе не купаться. Там, в охотничьем домике, она встречалась со своим любовником – тем самым Брюстером, который должен был стать королем при отсутствии других наследников. Судя по тому, что на свет после этих встреч появилась я, бесплодной была вовсе не королева.

Король Йохан о свиданиях знал, но старательно закрывал на это глаза. Если я и была дочерью Брюстера, то согласно тому же самому указу все равно становилась наследницей трона.

Однако подобные новшества едва не привели к вооруженному восстанию. Далеко не все желали видеть на троне женщину, хотя такие примеры в истории имелись. Среди противников женской власти были люди влиятельные, поэтому, чтобы не лишиться всего, отец принял еще одну поправку, которая фактически лишала меня возможности править самостоятельно.

После смерти короля Тайный совет должен был назначить регента из числа своих членов. Но как только я выходила замуж, регентство переходило к моему мужу. Разумеется, свататься ко мне начали еще до рождения, даже не зная, какого пола будет младенец. К моменту появления на свет у меня уже было с десяток женихов, от младенцев до стариков, и все королевской крови. Аллеманда представляла собой союз многочисленных королевств, размером с носовой платок каждое, поэтому желающих присоединить Дюстервальд к своим владениям хватало.

По случаю моего рождения отец устроил грандиозный праздник. Все знатные люди королевства получили на него приглашения. По оплошности секретаря, составлявшего списки, обошли лишь одного человека – Карбоссу Крайенборг. К моменту моего рождения Карбоссе исполнилось шестьдесят, и она почти не выходила из своей комнаты.

Рассказывали, что в молодости Карбосса была очень красива. Она трижды побывала замужем, однако все ее мужья умирали через несколько лет после свадьбы. Надо ли говорить, что ее стали считать черной ведьмой и обходить стороной. К тому же Карбосса имела привычку всегда и везде опаздывать, а потом обижаться, что ей не хватило места или угощения.

Услышав из башни громкую музыку, она спустилась вниз. Во всех залах были накрыты столы, но для нее свободного места не нашлось. Так уж вышло, что на пути ей попался сам король. Был он изрядно пьян – то ли от радости, то ли, наоборот, от досады, что отцом младенца оказался кто-то другой.

- Ты снова все проспала, Карбосса, - сказал Йохан с насмешкой. – Вот и не досталось тебе места за столом.

Досужие сплетники потом придумали ее якобы предсказание: принцесса умрет, уколовшись то ли шипом розы, то ли веретеном, то ли еще чем-то. Или уснет на сто лет.

- Если бы меня пригласили, я бы не опоздала, - на самом деле сказала Карбосса.

- Будь рада, что тебе вообще разрешают жить во дворце, - рассердился король.

- Жить здесь мне разрешила твоя мать, щенок, - надменно ответила она и удалилась к себе.

Йохан впал в ярость и приказал заточить ее в темницу за оскорбление его величества. Однако за свою старую фрейлину заступилась вдовствующая королева Хельгард. Протрезвев, король помиловал Карбоссу и отправил ее в лесной замок Танненборг, запретив возвращаться в столицу. 

Когда-то давно это была пограничная крепость, однако со временем Дюстервальд присоединил к себе соседнее мелкое королевство. Крепость утратила свое военное значение и стала охотничьим замком, куда короли приезжали, чтобы загнать оленя или кабана. В порядке его содержал небольшой штат прислуги.

Карбосса не стала спорить. Собралась, уехала в замок и заняла комнату в одной из башен. Со временем о ней все забыли. А вот она, как выяснилось, не забыла ничего.