Хрусталь орков.

Лежала в горячей воде гейзера, закрыв глаза и позволив теплу окутать меня, словно невидимый, но заботливый покров. Казалось, что здесь, вдали от суеты, могу хотя бы ненадолго забыть о той роли, которую на меня возложили. Позабыть обо всех обязанностях и грузе ответственности… Но долго ли может длиться такое спокойствие рядом с орком?

Ощутила на себе взгляд Бакара. Открыв глаза, встретилась с его внимательными, серьёзными взглядом в нём отражалось нечто неуловимое, словно некий странный вопрос, на который у меня не было ответа. Он прищурился, и я осознала, что в глубине его тёмных глаз проскользнула мысль… возможность, что, может быть, он тоже чувствует эту связь, что между нами как-то естественно возникла.

— Ты что-то хотел сказать? — спросила я с лёгкой ноткой робости, не сводя глаз с его лица.

— Я не обижу тебя, — неожиданно серьёзно ответил он, наконец отводя взгляд. Его голос прозвучал низко, но уверенно, как рёв далёкого грома.

Кивнула, но не сводила с него глаз. Даже когда он отвёл взгляд, я продолжала разглядывать его. Вода стекала по плечам и зелёной, словно натянутой коже, обтягивающей бугристые мышцы. Моё дыхание стало чуть тяжелее, заметила, как по его крепкой груди и рукам медленно скатываются капли, и неожиданно ощутила, как в сознании начали всплывать картины, от которых я внутренне ахнула. Представила, как мягкими руками нежно провожу по его телу, ощущая под пальцами силу и крепость кожи, как он обнимает меня, осторожно, будто боясь, что может сломать… Эти образы врезались в меня, как сладостный яд, отравляющий сознание.

— Пора в путь, принцесса.

Его голос, как удар молнии, вернул меня в реальность. Вздрогнула и открыла глаза, взглянув на Бакара, который уже поднимался из воды. Он был ко мне спиной, и я не могла отвести взгляда от его мощной фигуры, как ни пыталась. Глядя на то, как его мускулы перекатываются под зелёной кожей, вдруг почувствовала странное возбуждение, которого никогда прежде не испытывала. В груди что-то сжалось, попыталась взять себя в руки, но ощущение его близости пробудило во мне нечто неизведанное и тревожащее. Поспешила покинуть свою импровизированную ванну и оделась.

Но только повернулась, встретила глаза Бакара наши взгляды встретились вновь. Мне показалось, что он заметил мою смущённость — уголок его губ едва заметно дрогнул. Я уже и забыла что мы путешествуем не одни. Бакар занимал всё моё сознание. Но это было не так. И брат Бакара дал о себе знать.

— Что-то не так? — холодный, но полный интереса голос Драгона прервал наше молчание. Он обратился к брату, нахмурившись стал собираться в путь. — Это не шутки. Нам пора вернуться в замок и разузнать у Торгара, как нам вернуть магию. И выяснить, как эта «ледышка» поможет нам.

Не сразу поняла что он говорит обо мне. Такая формулировка не совсем была понятна для моего понимания. Сжала губы, волнуясь, что Бакар проговорится о том, что я рассказала ему. Но он лишь спокойно ответил:

— Завтра вечером мы будем на подходе к замку. Торгар нам всё объяснит.

Выдохнула с облегчением и поспешила собраться в путь, но, когда уже застегивала свой плащ, ощутила взгляд Бакара. Меня охватила странная смесь смущения и возбуждения. Что-то в его взгляде будоражило, заставляло сердце биться быстрее… Почему он так пристально смотрит на меня?

Когда мы были готовы отправляться, я заметила, что Бакар уже устроился на спине огромного Келлрога. Я попыталась сесть позади него, но Келлрог был настолько велик, что мне просто не удавалось забраться. Драгон, наблюдая за мной с видом полного раздражения, хлопнул себя по бедру и легко взлетел в седло, давая команду своему животному мчаться вперёд. Он покинул долину, и я осталась с Бакаром, ощущая его поддержку, но чувствуя себя слегка растерянной.

— Похоже, я ему не нравлюсь, — вырвалось у меня прежде, чем успела остановиться. Посмотрела на Бакара, ожидая его реакции.

— Ты не обязана ему нравиться, — ответил он спокойно. — К тому же, ты не надолго у нас задержишься. Главное, добраться до замка. Торгар всё объяснит, и ты вернёшься к своему жениху.

Слова Бакара, казалось, окатили меня ледяной волной. Он, вероятно, считал, что должен меня утешить, но вместо этого я почувствовала странную тоску. Тоску не по дому, не по жениху… но по тому, что вскоре мне придётся покинуть этот удивительный мир и, возможно, его.

Бакар подхватил меня на руки и усадил перед собой, его большие, грубые руки аккуратно удерживали меня, пока я устраивалась. Едва сдерживала дрожь, ощущая его мощные руки на своём теле. Когда Келлрог поднялся на ноги, слегка сдвинулась и прижалась к нему. Я слышала его тяжёлое дыхание и как он порыкивал, устраиваясь поудобнее, и это странное чувство захватило меня снова, как прилив волны, который невозможно остановить.

Мы отправились в путь. Молчание вокруг нас ощущалось густым, но я решилась задать вопрос, который давно волновал меня:

— Как давно у вас пропала магия?

Бакар вздохнул, его голос звучал, как гул отдалённого грома.

— Около пятидесяти лет назад. Тогда мы поняли, что оружие стало хрупким, а амулеты потеряли силу. Оно всё ломалось, не выдерживало проверок… хотя мы не меняли технологий изготовления.

Слушая рассказ, я незаметно придвинулась ближе и, сама не осознавая этого, прислонилась к его плечу. Он рассказывал о своём детстве, о том, как его готовили к роли короля. Его воспитание было строгим, сложнее, чем у братьев, и на нём лежало бремя, которое он воспринимал с серьёзностью, даже когда был ещё ребёнком.

Слова сами слетали с его губ, как будто давно хотелось рассказать об этом, поделиться своей историей с кем-то, кто мог бы понять, даже если ненадолго.

— Когда я был совсем маленьким, — начал Бакар, удерживая взгляд на серой линии горизонта, — у нас с братьями не было тех забот и обязанностей, что пришли позже. Мы были просто детьми, такими же, как любые другие, только, наверное, грубее и настырнее. — Я усмехнулась, коротко, горько. — Как только я стал крепче, отец начал готовить меня к тому, что однажды мне придётся защищать наш народ. Моё воспитание было строгое, даже жестокое по меркам даже нашего племени.

— Мои братья жили почти обычной жизнью. Они могли наслаждаться, драться, веселиться... но у меня всё было иначе, — продолжил, и его голос звучал глухо, как будто он говорил не со мной, а с самим собой, уговаривая себя принять свою судьбу. — Каждое утро начиналось с тренировки. Отец заставлял меня бегать с тяжёлым оружием, которое вдвое превышало мой вес. Тогда я думал, что это из-за его жестокости, но позже понял, что отец просто хотел сделать из меня того, кто сможет вынести всю эту тяжесть... не физическую, а душевную.

Бакар сделал небольшую паузу, словно пытался собраться с мыслями, а возможно просто пытался вспомнить все детали.

— Когда мне исполнилось пятнадцать, отец заставил меня участвовать в старейших испытаниях. Я помню ту ночь... — его голос дрожал словно те воспоминания давались ему с большим трудом. — Три дня и три ночи мне пришлось провести в самых суровых условиях. Там не было еды, не было воды, и я должен был выдержать всё, что мне было послано... духами, природой, врагами. Отец наблюдал за мной издали, ни разу не вмешавшись, ни разу не показав, что он волнуется или гордится. Я даже не был уверен, наблюдал ли он за мной вообще.

Его рука невольно сжалась в кулак, как будто в попытке сдержать все те эмоции, которые он так давно запер внутри. Трудности, через которые прошёл Бакар, были не просто проверкой силы — это был путь к тому, чтобы избавиться от слабости и обрести себя. Но для маленького мальчика, пусть даже он был орком, это было ужасом.

— Братья не понимали, почему мне всё это достаётся, а их оставляют в стороне. Но, по правде говоря, я и сам не понимал тогда. Мне казалось, что меня просто наказывают за что-то, чего я не совершал. — он сделал короткую паузу, пытаясь справиться с чувством, что поднималось изнутри. — Но теперь я понимаю. Отец знал, что этот путь предназначен только для меня. И я... я горжусь этим, хоть и не забуду, через что мне пришлось пройти.