Муж моей подруги

2010 год

Я всегда верила, что настоящая дружба - это такой же дар, как и любовь. В институте у меня было несколько близких подруг, но после выпуска нас разделило расстояние. Я вышла замуж за Максима, забеременела и переехала с ним в Краснодар. Я была в восторге от всего. По ночам мы с Максимом строили планы и мечтали, запивая все это дешевым шампанским и втайне удивляясь тому, что теперь мы сами взрослые. Рита была послушным ребенком, Максим был счастлив, и я тоже. Мы были именно там, где хотели быть и делали то, о чем мечтали. 

Когда Максим устроился главным редактором газеты «Кубанские новости», мы, не без помощи наших родителей, купили квартиру в старой хрущевке. Она досталась нам за копейки. Раньше она принадлежала двум старикам, но после того, как они умерли, их дети просто хотели избавиться от нее поскорее и получить деньги. Приложив много усилий, мы с Максимом смогли привести это место в приличный вид. 

Соучредителем газеты был Павел Сергеевич Мартынов, его жена Анна Александровна работала ректором педагогического института. Они были интеллигентной, обеспеченной парой чуть за шестьдесят. Мартыновы часто приглашали нас в гости. Я восхищалась Мартыновыми, и мне нравилось общаться с ними, но я знала, что они никогда не станут мне близкими друзьями.

В мае рядом с нами открылся детский сад «Солнышко». И мы с Максимом решили, что это идеальное время, чтобы отдавать Риту в детский сад. Ей было три года, и она была активным, общительным, любознательным ребенком, который любил бывать с людьми. 

Я и остальные молодые родители прибыли в тот день со своими детьми на организационное собрание. 

Несколько воспитателей присматривали за детьми, пока они разглядывали помещение и игрушки, в то время как родители разговаривали с заведующей и друг с другом. Я прожила в этом районе почти год и знала несколько мамаш, так что для меня это было весьма приятное утро. Я хорошо проводила время, а общительная Рита играла со своей подругой Машей Гавриловой возле игрушечных колыбелей. На мне было платье непонятного серого цвета. Большинство матерей носили похожую одежду - удобную, неброскую, которую не жалко.

Но одна женщина выделялась, и я украдкой изучала ее. Высокая, худая, светловолосая, она прислонилась к стене в бледно-фиолетовом платье-футляре. Она выглядела так, словно без стены упала бы прямо на пол от скуки.

- Кто это? - шепотом спросила я у Ленки Гавриловой.

- Кира Степанова. Красотка, да?

- Она похожа на модель.

- Она и есть модель. Она раньше жила в Москве.

- Ого, - пробормотала я.

- Ее муж - известный адвокат в Краснодаре.

- Идеальная семья. 

- Они только что купили большой дом загородом, - продолжила Ленка и назвала элитный район, в котором жили самые богатые люди города.

- Ничего себе. Красивый?

- Понятия не имею. Я никогда там не была. Только по слухам знаю.

Краем глаза я увидела, как ко мне несется похожая на слона, гиперактивная Инга Самойлова, без сомнения, чтобы сообщить мне, что ее дочь только что выучила весь английский алфавит. Я быстро развернулась и направилась сквозь миниатюрные стулья, столы и детей к стене, поддерживающей Киру Степанову.

- Здравствуйте. Меня зовут Юля. Моя дочь Рита вон там. - Я указала на место, где Рита играла в компании маленьких девочек.

- Я Кира. Мой сын Митя стоит вон там, в углу, и пытается решить, съесть ли ему пластилин или засунуть его себе в уши.

Я посмотрела в сторону мальчика с белоснежными волосами, как у его матери. Он стоял совсем один, лицом к стене, напряженно изучая комочки пластилина, которые крепко сжимал в каждом кулаке.

- Мы с мужем пытаемся убедить себя, что у Мити натура ученого, - продолжила Кира. - Мы убеждаем себя, что в какой-то момент он научится разговаривать с другими детьми, что когда-нибудь у него будут друзья и он женится, а не вырастет каким-нибудь странным типом затворником.

Я посмотрела на свою дочь, которая держала в одной руке свою собственную куклу Стеллу, а другой рукой перебирала груду пупсов, обсуждая их предполагаемые достоинства с несколькими другими маленькими девочками. 

- А мы с моим мужем Максимом, наоборот, беспокоимся, что Рита забеременеет в шестнадцать лет и будет рожать по ребенку каждый год.

- Тогда я зря беспокоилась, - сказала Кира заговорщицким голосом, и мы обе рассмеялись. - У тебя есть еще дети?

- Нет.

- Просто нет? Или «пока нет»?

Я наклонилась ближе к Кире, привлеченная ее напором и отсутствием притворства.

- Я не знаю. Мы и к рождению Риты были не готовы. Мы тогда только поженились, у нас и денег-то не было. Я уверена, что мы захотим других детей, но явно не сейчас. В то же время я переживаю, что если Рита останется единственным ребенком, мы ее ужасно избалуем! 

- О, это чувство вины. - Кира вздохнула. - Оно меня постоянно преследует. Знаешь, мы купили дом, чтобы Митя рос на свежем воздухе и даже завели ему щенка, и я снова страдаю от чувства вины, потому что у наших соседей нет детей, с которыми он мог бы играть. Это какой-то замкнутый круг.

Я кивнула. 

- Понимаю. Кстати, я случайно узнала, что ты модель... Мой муж - редактор «Кубанских новостей». У нас есть раздел о выдающихся жителях края. Я бы хотела написать о тебе статью. 

Кира посмотрела на меня, и ее лицо стало непроницаемым. 

- Я бы этого не хотела.

О, нет, подумала я. Она решила, что я подошла поговорить с ней, потому что подлизываюсь к местной знаменитости. Блин!

На самом деле, она была права. Это было одной из причин, по которой я подошла. Я и не подозревала, что она может мне понравиться, что я могу почувствовать что-то общее с ней.

- Послушай, - сказала я в отчаянии, - не хочешь как-нибудь выпить кофе? Приходите в гости с Митей. Он мог бы поиграть с Ритой.

Кира снова пожала плечами. 

- Может быть. 

Она направилась к своему сыну.

Мне хотелось плакать. Это была самая интересная женщина, которую я встретила с тех пор, как переехала в Краснодар, первая женщина, с которой я почувствовала мгновенную связь, - а я настроила ее против себя.

- Ты такая дура, - пробормотала я себе под нос.

- Вы что-то сказали? - спросила меня заведующая детским садом.

- Я сказала, что нам пора идти, - резко ответила я и пересекла комнату, чтобы взять пухлую ручку моей дочери.

Ночью, лежа в постели, я рассказала Максиму о своей встрече с Кирой Степановой. Мы лежали в темноте лицом друг к другу. Мы могли разговаривать так часами. Кровать была основой наших отношений: здесь мы занимались сексом, здесь мы нянчили нашу дочь, здесь мы обсуждали работу. Иногда мне казалось, что наша спальня была центром всего мира. 

- Она мне очень понравилась, но я боюсь, что обидела ее.

- Нет ничего оскорбительного в том, что ты хочешь написать о ней статью. Может быть, она просто стерва.

- Нет, Максим, - настаивала я. Я не знала почему, но я хотела, чтобы моему мужу понравилась Кира Степанова, или, по крайней мере, чтобы она не вызывала у него неприязни. 

- Я думаю, она решила, что я подошла к ней специально. Сначала втерлась в доверие, а потом внезапно стала навязчивой журналисткой. 

- Юля. Она не стоит твоих переживаний, - сказал Максим, зевая. 

Я долго лежала без сна после того, как дыхание Максима стало более глубоким. Я завидовала способности моего мужа мгновенно засыпать.