Муж моей подруги

Я чувствую всю ее боль. Я обнимаю Киру и прижимаю к себе, как будто она мой ребенок. 

- О, милая.

- Володя не позволяет мне говорить об этом. Он такой черствый! И нетерпимый!

- Володя просто волнуется, - уверяю я Киру. - Это нормально. - Я выдвигаю стул. Мы сидим лицом друг к другу. - Рассказывай. 

- Он такой худой, - плачет Кира. - И его кожа…

В течение нескольких последних лет Кира работает волонтером в хосписе, ухаживает за молодым человеком по имени Кирилл, больным СПИДом. Володя опасается, что Кира каким-то образом заразится или принесет болезнь домой к своим детям. У них было много стычек из-за этого. Кира настаивает на продолжении своей работы с Кириллом. Володя в отместку отказывается слушать хоть слово об умирающем человеке. Не помогает и то, что Кира, если и не влюбилась в Кирилла, то, по крайней мере, испытывает к нему глубокие чувства, и не только платонические. Для Киры Кирилл красивый, забавный, творческий, отзывчивый. Она приносит ему в больницу домашнюю еду. Она подстригает ему ногти. Она расчесывает те волосы, которые у него остались. Она растирает ему спину. Часто они сидят, слушая музыку, держась за руки.

- Я хочу привезти сюда Гуччи, - говорит Кира, плача. Гуччи - йоркширский терьер Кирилла. - Я обещала Кириллу, что найду ему хороший дом. И Гуччик знает меня, доверяет мне. 

- Что говорит Володя?

Кира фыркает. 

- А ты как думаешь? Он против. Говорит, что одной собаки нам достаточно. Кира встает, хватает салфетки, сморкается и снова садится. 

- Володя говорит, что Гуччик расстроит Изольду. Типо она будет ревновать. Боже, Изольда такая толстая и ленивая, может, ей наоборот пойдет это на пользу! Хоть побегает и растрясет свои жиры.

- Дело не в Изольде, Кира. Дело в том, что Гуччик - собака Кирилла, а Володя ревнует тебя к нему.

- Да, так и должно быть! - Кира всхлипывает. - Кирилл любит меня так, как никто никогда не любил! Кирилл любит меня всей душой. О Боже, как я буду жить без него? 

Горе переполняет ее. Кира сгибается пополам, все ее тело сотрясается от рыданий. Она опускается на колени на прохладный кафельный пол.

Я оглядываюсь. Митя и Рита все еще в своем логове. Младшие дети катаются на велосипедах. Пруда не видно, но мужчины, должно быть, там.

- Кирочка. - Я опускаюсь на колени рядом со своей подругой и обнимаю ее. - Милая. Мне так жаль.

- Я хочу проводить с ним как можно больше времени.

- Ладно. Я присмотрю за Элей и Митей.

Кира качает головой. 

- Спасибо. Я хочу сказать Володе, что тусуюсь с тобой.

- Нет. Кира, я уже и так вру ему.

Володя терпеть не может, когда Кира с Кириллом, поэтому последние полгода она говорила Володе, что видится с Кириллом дважды в неделю, днем, пока дети в школе. На самом деле она навещала его раз пять в неделю и говорила Володе, что она со мной. Кира попросила меня помочь ей, и я согласилась; я считаю, что в этой лжи нет ничего плохого. Эта ложь никому не причиняет вреда.

Я не говорила об этом Максиму. Он бы взбеленился. Удивительно, как легко притворяться, что я чем-то занята большую часть своего дня, и мой собственный муж ничего не подозревает. Да, я чувствую себя виноватой, но мне это даже нравится. Это дает мне иллюзию свободы. И все же мысль о расширении масштабов лжи не привела меня в восторг. Это увеличило бы шансы быть пойманной.

- Каждый день, кроме воскресенья. Юля, не качай головой, послушай меня. Кирилл умирает. Он уйдет к концу лета. Кроме меня у него никого нет.

Это правда. Его родители отреклись от него, когда он признался им, что болен. У него много друзей, но некоторые из них просто не могут принять эту болезнь, а другие слишком заняты своей жизнью.

- Я подумала, мы могли бы сказать, что вместе ходим на какие-нибудь курсы. Что думаешь? Макияж или английский, неважно, Володя не будет вдаваться в подробности. Пока он думает, что мы с тобой вместе, он будет спокоен. Ему вообще, по большому счету, пофигу…

- Я не знаю, Кира. Это сложно. 

Кира встает и ополаскивает лицо холодной водой. 

- Я должна видеться с Кириллом каждый день.

- Ты должна рассказать все Володе. Ты должна сказать ему правду.

- Это положит начало третьей мировой войне.

- Я знаю. Это будет тяжело. Но это единственный путь. И, возможно, это поможет наладить ваши с Володей отношения.

Кира бросает на меня сердитый взгляд. Я переступила невидимую черту, намекнув, что отношения между Степановыми далеки от идеала. Странно, но, чем больше я защищаю Володю, тем больше, кажется, это дает Кире свободы жаловаться на него, и наоборот: если я хоть в малейшей степени критикую Володю, Кира бросается на его защиту. Я могу это понять; именно так я отношусь к Максиму и своим детям. 

- Мама?

Митя и Рита стоят в дверях.

Каждый раз, когда я вижу этого мальчика, мне кажется, что он снова вырос. Он всего на месяц старше Риты, но выглядит намного старше: уже высокий, почти сто восемьдесят сантиметров в его-то четырнадцать лет, он наверняка скоро станет таким же высоким, как его отец. Митя, похоже, чувствует себя неуютно из-за своего роста: он двигается немного неуклюже, как будто не может пока привыкнуть к длине своих рук и ног. Его светлые волосы чистые, но слишком длинные. На его подбородке прыщи и жидкая бородка. Митя одет в потрепанную футболку и мешковатые шорты; Рита носит выцветшую отцовскую рубашку на пуговицах и огромные джинсы. Она пытается скрыть свое тело, которое становится все более женственным с каждым днем. Я знаю, что Рита сейчас зациклена на себе. Она хочет путешествовать, хочет иметь парней (она хочет иметь любовников!), она жаждет приключений, ожидающих ее в огромном бушующем мире.

Хотя, если Рита откроет глаза, она сможет найти достаточно приключений прямо здесь. Она должна заметить, что, Митя такой же потрясающе красивый, как и его отец. 

- О, вот и они, - приветствует Кира Митю и Риту. Она взяла под контроль свое лицо и голос. - Хотите пойти искупаться?

Рита пожимает плечами.

Митя говорит: 

- Можно.

- Я сварила компот. Отнесешь банки, Мить? - Кира снова вся в делах, распределяет задания, вручает нам с Ритой по контейнеру с фруктами. Мы направляемся к двери с полными руками.