Ключ к счастью попаданки

- Могли бы и получше жениха найти, - обиделась я на Феню и Пекаса.
Пока мы с Феней шли по селу, я обращала внимание на местных. Смело могу
заявить, что такой же хорошенькой девушки мы ни разу не встретили.
Красота Ульны отличалась от местных. Те выделялись румяными яблоками
щёк, круглыми глазами и крупными формами.

Феня не успела ответить – в дом ввалился Пекас. Судя по запаху и нетвёрдой
походке, горе от моего поведения, или радость от того, что договор всё-таки
заключили, они с отцом Саввы залили основательно.
Феня сразу захлопотала вокруг мужа. Стянула сапоги, усадила на лавку,
принесла в кружке воды.
- Болеть завтра будет, любезный мой, - сокрушалась Феня. – Собирались за
дровами поехать, теперь придётся отложить.
Разрешение на рубку дров надо было получить заранее. Господский егерь
выделял участок, на котором могли заготавливать дрова все желающие. С
разрешением, конечно. Но, как всегда в жизни, чтобы получить что-то
лучшее, стоило поспешить. Пока тянешь время и собираешься, односельчане
выберут все самые хорошие и сухие стволы, а опоздавшему достанутся
тонкоствольные хиленькие деревья.
- Как есть до вечера пролежит, - вздыхала Феня.
Я присмотрелась к Пекасу. Крепкий, здоровый, седины совсем немного,
только на висках. Чего ему до вечера лежать, не похоже, что напиток,
который они употребляли щедрыми дозами, был очень крепкий.
Но сейчас мне было до не того.
- Феня, а как Савва может ленту снять? Если она не рвётся?
- Как, как, - проворчала Феня, накрывая мужа стёганным одеялом. – Придёт к
господину, скажет, что не нужна ему такая жена. Если господин сочтёт, что
Савва прав, то ленту с него снимет.
Значит, всё-таки её можно снять! Господин местных земель имеет такие
полномочия, или боги ему помогают, что, в принципе, не важно. Важно
получить свободу.
- Я сама пойду к господину.
Феня издала горестный стон.
- Кто тебя, убогую, пустит к нему? До ворот доберёшься, а дальше как?
- Он вообще женщин не принимает?
- Женщин – замужних или вдовых, как и мужиков со всякими просьбами,
принимает управляющий. Выслушает, велит не гневить великих богов и
выгонит. Потому никто к управляющему не ходит. Чтобы девка какая пошла
просительницей – такого я не слышала.

- Сиротка или обиженная близкими? – предположила я.
- Отстань уже, - отмахнулась Феня. – Устала от тебя так, словно поле до заката
полола.
Больше она со мной разговаривать не захотела, что не помешало надавать
заданий. Я послушно перемыла посуду, замочила бельё для завтрашней
стирки, покормила птицу и свиней, наносила в хлев воды.
К закату я чувствовала себя не лучше Фени. Сил хватило только на ещё один
вопрос.
- Так что у нас с женихами? Получше Саввы не нашлось на мою неземную
красоту?
Феня, которая как раз крошила в чугунок овощи на завтрашнюю трапезу, чуть
не ударила себя по пальцу ножом. Со злости она отшвырнула нож в сторону,
повернулась ко мне.
- Я бы тебе сказала, но, боюсь, за косы меня муж оттаскает за мою
откровенность и длинный язык! Но завтра, к вечеру, когда он в себя придёт –
спроси. Ты смелая нонича, дурная – чего тебе косы беречь, всё равно Савва
вскорости проредит.
Угу. И я тебя тоже люблю. Но всё равно обидно – знает ведь, что я ничего не
помню, неужели трудно рассказать?
Думала, что не смогу заснуть, но это был очень трудный день – я уснула
сразу, как только голова оказалась на жёсткой подушке. Мамочка моя, чем
они её набили? Камнями, что ли? Есть куры, гуси, ещё какая-то птица,
среднее между уткой и лебедем. Нечем подушки набить?
Вспомнила маму и загрустила. Отца у меня не было, а мама рано покинула
бренный мир. Болезнь сожгла её за несколько месяцев. Хорошо, что у меня
нет ни сестёр, ни братьев, и некому сходить с ума от страха, перебирая
варианты – куда я пропала.
Проснулась от стонов Пекаса. Нет, ну чего уж так охать, если всё, что вчера
употребил, была твоя личная инициатива? Тем не менее я терпеливо
дождалась, пока Феня оботрёт лицо деда влажной тряпкой и напоит его
водой.
Когда она достала из печи чугунок с завтраком, дед начал издавать
подозрительные звуки.
- Убери, - прохрипел он. – Сил моих нет!

Пахло, кстати, как обычно – пареными овощами, немного мясом и совсем
чуть-чуть какой-то травкой. Подозреваю, что душицей.
Пекаса мучал недуг, который мы в офисе называли «финский праздник –
похмелянье». Я могла помочь сердечному, но не даром. Едва Феня
запихнула обратно в печь чугунок и вышла, я приступила к расспросам.
- Деда, а дед, - осторожно начала я. – Скажи, почему мне жениха самого
плохонького нашёл?
Пекас пошарил рукой по лавке, в поисках то ли хворостины, то ли чего-то
тяжелого. Не нашёл – я подготовилась. Даже выбрала время, когда Феня
ушла кормить птицу.
Меня сейчас тоже не должно быть в доме – поросята-то, с её распрекрасным
боровом, тоже голодные. Но я нагло прогуливала работу и мучила Пекаса
расспросами.
- Дед, скажи, а я тебе помогу, чтобы голова не болела. За дровами к обеду
поедешь, - предложила я сделку.
Лицо Пекаса удивлённо вытянулось.
Он поправил на голове мокрое полотенце (Феня с утра постаралась
облегчить ему страдания) и просипел:
- Улька, ты мать свою помнишь?
- Нет, - честно призналась я. – И отца не помню, сына твоего. Прости, но
ничегошеньки в памяти не осталось.
Пекас, не вставая с лавки, поднял вверх большой палец.
- Воот! – протянул он. – Потому и болтали люди, что ведьма – мать твоя.
Теперь верю, что не зря болтали – ты не только лицом в неё, ты, вообще, в
один миг перевернулась. Другая стала, чужая, словно тебя заговорили.
Пожар-то хоть помнишь?
Пожар я помнила, но лучше бы забыла насовсем. Каждое, даже секундное
воспоминание отдавалось болью во всём теле.
- Ты помочь обещала, - напомнил дед.
Я кивнула и полезла в погреб. Свечу не взяла, и так знаю, где искать нужную
бочку. В углу, думаю, самом холодной, стояла большая деревянная бочка с
солёными огурцами. Я их уже попробовала – очень вкусно. Обожаю солёные

огурцы, сама неплохо солю, потому и Фенины оценила. Не хватает зонтиков
укропа, смородиновых листиков и перца, но и без них – очень вкусно.
Я нацедила в кружку рассола, принесла Пекасу:
- Пей.
- Ты чего? Кто же это пьёт? Даже скотине не даём – выливаем, - возмутился
дед.
- Пей, говорю! Ещё немного полежишь – и мне спасибо скажешь, -
пообещала я.
Пекас, которому в самом деле было плохо, решился. Первые глотки он делал
с трудом, а потом присосался к кружке и с явным удовольствием выпил всю.
- Ещё неси, - приказал дед.
Я кивнула и полезла в погреб.
После второй кружки я потребовала объяснений.
- Говори уже про маму, там свинята голодные визжат. А если похудеют? -
надавила я.
- Чё говорить-то? Слухи одни, - вздохнул дед и расправил бороду.
Получше стал выглядеть. Ещё пара часов – и можно за дровами ехать.
От автора
Дорогие мои читательницы! Вам нравится роман? Тогда подпишитесь, пожалуйста, на автора, а то чего мы с Музом как сИроты никому не нужные, живём без подписчиков!(((