Ты сделаешь это

     Зина смотрела во все глаза. С её Ангелочком что-то случилось. Её просто подменили. Никогда раньше она не ходила ни на какие выставки. И вообще не проявляла интереса к подобным мероприятиям.

     Зато студент из профкома радовался. Флаеры не пропадут впустую.

     – Правильно, – поддержал он Лину и, пользуясь случаем, решил продолжить разговор. – Тем более, по слухам этот художник у нас проездом. Кто знает, может, это единственный шанс увидеть его работы. Да и его самого.

     – Он там будет? – сердце девушки затрепетало от волнения.

     – Ну, наверное. Это ж «гаражка», а не художественный музей.

     – Ангелок, ты увлеклась изобразительным искусством? – Зина просто не узнавала подругу. – Да что с тобой? Как будто подменили.

     – Всё в порядке, Зина. Человек не может оставаться одним на протяжении всей жизни. И я тоже меняюсь.

     Для Зины это прозвучало неубедительно. Но дальше приставать с расспросами она не стала. Решила, что однажды Лина сама себя раскроет.

     – На пары идешь? Сегодня ещё психология общения – две практические.

     – Иду. Не зря же я приехала. Только давай зайдем в буфет.

     А этому предложению Зина обрадовалась. Решила, что за чашкой чая ей будет легче разговорить ставшую чересчур скрытной подругу.

     Они вошли в буфет, Лина взяла себе чай и пару булочек. Зина ограничилась кофе. Ей было не до еды. Любопытство росло с каждой минутой. Что же она скрывает, эта тихоня? То есть не совсем тихоня, конечно. Просто раньше Лина не вела активный общественный образ жизни. В универ ходила ради учебы и только.

     – Да, времена меняются, – так Зина решила начать разговор. – И мы с тобой уже не так дружны, как раньше.

     Лина отпила глоток и внимательно посмотрела на неё.

     – Просто дороги расходятся. Ты продолжаешь идти по своей, а я, вроде, куда-то свернула.

     – Надеюсь, это не опасно?

     – Кто знает? Во всяком случае, неоднозначно.

     И тут Зина не выдержала. Терпение лопнуло. Ну, сколько же можно её мучить недомолвками?

     – Ангелок, ты меня знаешь. Я человек впечатлительный. Если ты мне сейчас не расскажешь всё как есть, я напридумаю себе бог весть что.

     – И зачем тебе это надо, Зина? Я всё равно не собираюсь делиться тем… что у меня на душе.

     – Ах, всё-таки, ты влюбилась? И как это – взаимно?

     Смотря кого иметь в виду, подумала Лина. Если Артура – он к ней относится с явной симпатией. А вот с мастером не всё однозначно.

     – Сама не разобралась. Мне нужно понаблюдать со стороны.

      – Если хочешь, я могу помочь.

     Не только и не столько ради дружбы. Просто Зине нравилось быть в курсе событий, ловить эмоции, погружаться в атмосферу и думать, что она способна как-то повлиять на исход. Всё это Лина прекрасно знала. Она не осуждала подругу за то, что ей страстно хочется внимания. Но и пускать в свой, ставший таким особенным внутренний мир не собиралась. Отныне это было небезопасно.

     – Спасибо, – Лина допила чай и поставила чашку на поднос. – Я разберусь сама. А ты лучше дай сфоткать конспекты лекций. Почитаю на досуге.

     Поджав губы, Зина молча вытащила из сумочки листы бумаги, исписанные её скачущим почерком, и протянула Лине.

     – Бери. Мне для друзей ничего не жалко.

     Ей хотелось надавить на жалость, Лина понимала это. Но вестись на очередную провокацию со стороны подруги не стала. Слишком четко она теперь разграничивала, что хотят от неё люди. Кому, действительно, нужна она, а кому просто нужно манипулировать ради собственных целей. Зина как раз была из последних, увы. Поэтому между ними должна быть дистанция.

     – Ещё раз спасибо, Зина. А теперь идем на пары.

* * *

     День прошел, как и множество других, что она проводила раньше в университете. Учебные пары, перемены, походы в буфет, беседы в холле с одногруппниками. Всё то же самое. И новые дисциплины не показались ей трудными. Словно она не пропустила ничего.

     Зато когда наступил вечер, и надо было идти домой, Лина вдруг осознала, что ей грустно. И идти в одинокую квартиру совсем не хочется. Что ждет её там? Опять же пустота.

     – Господи, когда же ты позвонишь? – снова и снова вглядываясь в экран телефона, спрашивала Лина. – Выходит, Селия меня обманула.

     Нет, это было бы глупо. Зачем тогда показывать ей прошлую жизнь мастера? Или Селия надеялась, что Лина, открыв правду, сбежит?

     – Мне надо самой ей позвонить.

     В заднем кармане сумочки ещё лежала визитка. Номер телефона Селии она удалила из контактов, как только узнала о её совсем не деловой связи с мастером. Но визитку сохранила. Волнуясь, набрала номер.

     Долгие-долгие гудки. А потом дежурная фраза, что «абонент занят, но вы можете оставить голосовое сообщение».

     – Всё с ней ясно, – раздраженно Лина скомкала визитку и бросила в ближайшую урну. – Эта стерва избегает меня. Не надо было ей верить. Надо самой ехать к Дени.

     Когда она так подумала, испытала целую бурю чувств. Что если он не хочет больше её видеть? Не позволит зайти в мастерскую? А если там будет Селия? Она же дала понять, что Лине не следует переступать через её мнение, что от этого могут быть проблемы.

     – Не знаю, не знаю…

     Лина устала ждать. Неопределенность – вот то, что убивает больше всего. Даже получив нежелательный ответ, отказ, чувствуешь себя легче. Хоть и с трудом, но выдыхаешь, зная, что теперь надеяться не на что. А когда находишься в подвешенном состоянии, и надежда ещё живет, не дает упасть, то сомнения одолевают всё больше и больше. Не знаешь, как поступить правильно. и старые мосты не сжечь, и новые не возвести.

     – Хорошо, я подожду до завтра, – решила девушка. – До двенадцати дня. Если она не позвонит – сама приму меры.

     Какие это будут меры, Лина пока не определила. Но в любом случае внутренне она готовила себя к решительным действиям.

* * *

     – Селия, ты не устала вмешиваться в мою жизнь?

     – Нет, когда речь идет о тебе, я забываю про усталость и всё, что могло бы отвлечь.

     Она вальяжно раскинулась на диване в самой непринужденной позе. Мастер не мог не признать, что эта женщина была и остается привлекательной, несмотря на возраст. И, учитывая то, как бережно заботится о себе, будет привлекательной ещё долгие годы.

     Но разделять её игривое настроение ему сегодня не хотелось. Слишком много пришлось передумать, в последние сутки особенно. Он плохо спал, пил много вина хотя давал себе зарок не притрагиваться к алкоголю. Но эта привычка убегать от реальности родом из детства, снова возобладала. Самый примитивный способ, какой он знал, это напиться. И плевать на головную боль, что потом будет упрямо долить по вискам чувством вины. Главное – то сейчас. Таким, увы, он был всегда. Недальновидным, подверженным страстям. Сам себя ругал за слабости, но справиться не мог. Не хотел, конечно.